Свежий, крепко сваренный кофе приятно отличается от того, который обычно подаёт Настя. Надо всё же кофе-машину поставить в офис. Надоел этот их восхитительный и свежеобжаренный, в гранулах. С аппетитом, под удивлённый взгляд мамы ем всё, что подала – сыр, сосиску, яйцо. Допивая кофе, улыбаюсь:

– Спасибо, мама, всё вкусно.

Подхожу, целую её и на самой оптимистичной ноте говорю:

– Я же говорила тебе – я справлюсь, всё будет хорошо! Даже замечательно. Ну всё, мне пора. Заеду к своему мастеру, и на работу. Не забудь, что я сменила номер, звони на него. Всё, уехала.

Сидя в машине, пытаюсь понять, что за метаморфозы произошли со мной. Что изменилось в моей голове? Где все эти переживания, страдания, слёзы? «Ты стала другой? Безразличной, циничной, не верящей в любовь? Нет, Катя, ты стала просто сильнее». Вслух, как заклинание произнесла строки, всплывающие в моём сознании десятки раз за последние несколько часов: «Всё, что не убивает нас, делает нас сильнее». «И ещё ты отчётливо поняла – нужно любить жизнь, любить себя, радоваться солнцу, синему небу. И верить. Любовь всё равно найдёт тебя. Ты будешь счастлива!»

– Алло, Анжела? Привет, это Катя. Слушай, не найдёшь для меня полчасика? Минут через пятнадцать-двадцать могу подъехать. Да ничего особенного, так, слегка на голове порядок навести требуется. Спасибо! Тогда я еду.

Уже в дороге набираю рабочий телефон:

– Настя, доброе утро, я на часок задержусь. Если кто по работе будет звонить, попроси чтобы перезвонили на этот номер, и сама запиши его. Нет, ничего, просто поменяла номер. Только очень большая просьба: перед тем, как давать мой телефон, уточняй, пожалуйста, кто звонит и по какому вопросу. А лучше бери контактный телефон и скидывай мне смс-ку, я сама разберусь, кто это. Договорились? Без моего ведома этот телефон никто посторонний знать не должен. Всё, я отключаюсь. Скажи Лизе, чтобы начинали работать без меня.

Меньше чем за час манипуляций с моей причёской Анжела подняла мне настроение ещё выше. Покрутившись перед зеркалом, я осталась вполне довольна и готова покорять мир дальше.

Подъезжая к офису, я уже полностью знала план действий до конца недели. В этом плане было всё – открытие бутика в «Европейском», презентация новой коллекции, поход с девчонками в ресторан и многое, многое другое… Не было только одного – желания встреч и любого общения с ними. С этого дня ОНИ просто перестали существовать для меня. Но как точно заметила вчера мама: «Жизнь непредсказуемая штука». И в этом я очень скоро убедилась.

– Ой, Катя, причёска у тебя просто супер! И как твой мастер умудряется справиться с этой солнечной копной непослушных волос? Неужели это твой естественный цвет? – в который раз за последние несколько лет спросила Настя, желая сделать мне комплимент. – Кофе сделать?

– Вчера была у мамы, вот это кофе так кофе, просто потрясающий! Я подумала: может, кофе-машину купить? Посмотри по каталогу, выбери нормальную марку и покажи мне.

– Да я только «за», Катя. Сама-то как думаешь, мне легко по несколько раз в день колдовать, готовя мой божественный напиток?

– Думаю, нелегко. Но свой бонус за умение готовить кофе ты уже получила, поэтому молча сделай кофе и пригласи ко мне Лизу.

– Доброе утро, Катерина, – входя поздоровалась Лиза.

– Доброе, Лиза, проходи, садись. С чего начнём? Какие у тебя планы на сегодня по «Европейскому»?

– Катерина, можно сначала небольшое отступление от дел? Вот вчера подруга твоя оставила. С этими словами она протянула мне вдвое сложенный листок бумаги.

– Положи на стол, потом посмотрю, – совладав со своими эмоциями, ответила я деловым тоном.

– И ещё, – каким-то неуверенным тоном продолжила Лиза, – она, в смысле твоя подруга, ничего не купила. И тот подарок от тебя тоже не взяла. И вообще, я думала, ей плохо стало – побледнела вся и молча быстро ушла. Может, ей плохо стало? Вроде выпили-то совсем помаленьку.

– Да, я в курсе она звонила потом. Мне тоже вчера плохо стало, может, съели чего несвежего, – врала я напропалую.

– А что с тем бельём-то делать, которое ты хотела подарить ей? Кладовщица его уже отписала со склада, может, как возврат вернуть?

– Нет, не нужно. Это бельё я хотела использовать в качестве презента или поощрения. Либо лучшей подруге, либо лучшему сотруднику в офисе. Но так как подруга умерла…

– Как умерла? вытаращила глаза Лиза.

– Не в прямом смысле, Елизавета, я фигурально выражаюсь. Поэтому бельё как подарок нужно вручить лучшей сотруднице. Размер после определения, кому он достанется, можно будет поменять на складе… Я думаю, мы уже готовы начать говорить по существу? Так что там у нас по новому бутику?

Минут пятнадцать я слушала Лизины мысли, планы, предложения и осталась вполне довольна. Всё-таки действительно девчонки у меня что надо.

– Настя, – нажимаю я на селекторный вызов, – я сегодня всё же смогу попить твой чудесно приготовленный кофе? Или ты сложила уже с себя полномочия и будешь ждать, пока не привезут кофе-машину?

– Екатерина Васильевна, – серьёзным голосом отозвалась Настя, – тут это, к Вам посетитель. Я ему сказала, что вы заняты, у вас совещание, а он говорит: «Ничего, я подожду».

Так, налоговая вроде недавно была, пожарника уже благодарили за тяжёлую, вредную, часто опасную и неблагодарную службу… Кто бы мог быть ещё?

– Зайди ко мне, – не показывая напряжения и беспокойства в голосе, говорю я Насте.

Дверь распахнулась, и огромный, красно-бордовый шар, застревая в проёме двери, слегка колышась, протискивался в мой кабинет. От полной неожиданности я даже привстала в кресле, открыв рот. Секунду спустя бессчётное количество полуоткрытых бутонов великолепных роз ввалилось в мой кабинет на вытянутых руках Кости. Вскочила я быстро, садилась медленно – словно на гидравлических ногах, плавно оседая в кресло.

– Здравствуй, Катя, извини за вторжение. Это тебе, – Костин голос доносился из-за букета, хотя букетом в привычном понимании этого слова такое количество цветов назвать было трудно. – Куда можно поставить?

Слово «поставить» как-то тоже не подходило; правильнее было бы сказать «положить», «свалить», «пристроить» наконец.

– Вот сюда можно, наверное, – как-то нерешительно и слегка запинаясь произнесла я, указывая рукой на стол.

Свалив цветы, словно тяжелый сноп пшеницы на стол, Костя выпрямился и посмотрел мне в глаза.

– Дай мне пять минут, прошу, только пять минут, – закрывая дверь кабинета, сказал Костя, оставляя Настю, изумлённо стоявшую в проходе, по ту сторону двери.

– Хорошо, присаживайся, – как можно суше сказала я, скрестив на груди руки. – Слушаю тебя.

«Дааа, Катерина, – говорю я себе мысленно, – да ты просто железная леди! Быстро же ты совладала со своей минутной слабостью, молодец, ничего не скажешь. Сидишь, скрестив на груди руки, вполне уверенно говоришь, тебя не бьёт мандраж, хотя по логике от запаха роз, окутавшего весь кабинет, не говоря о глазах напротив, его голосе, ещё недавно ты просто с ума сошла бы. А сейчас ты сидишь, и ни один мускул не дрогнул на твоём лице». Спасибо мужчинам, ведь это они делают нас своими поступками такими сильными, независимыми, эмансипированными.

– Наверное, ты меня никогда не простишь, но я надеюсь, что, может быть, поймёшь. Хотя бы поймёшь. Выслушай, прошу тебя.

Он говорил медленно, тихо, интонация в его голосе была словно пропитана какой-то безысходностью, и лишь в глазах маленькой частицей атома мерцала надежда.

– Она работает у меня больше года. Ну, в общем, иногда мы с ней встречались, да. В тот вечер я был жутко уставший, проблем навалилась куча, настроения никакого. Честное слово, даже и в голове не было никакого намерения. Просто она зашла, ну… не знаю даже, как всё началось. Я не пытаюсь оправдаться или валить вину на неё, нет, я виноват – я и только я. В общем прости, я виноват перед тобой. Мне очень плохо без тебя, очень. Хочу, чтобы ты это знала.

Я сидела молча, слушая его. Где-то в глубине моего сердца вспыхивала искорка жалости и, наверное, даже любви, готовая разгореться пламенем понимания. Но всплывавшая в памяти картина увиденного в тот вечер безжалостно заливала холодной водой обиды этот начинавший тлеть уголёк прощения.

– Спасибо за цветы, очень красивые, – деликатно ответила я на его слова дежурной фразой. – Но мне, правда, нужно работать, дел невпроворот, поэтому извини, даже кофе не предлагаю.

– Тебе спасибо, Катя. За всё, – вставая, сказал Костя и сделал шаг к двери. – Прости, если сможешь. Кстати, ты не появляешься на «Одноклассниках», оператор мобильной связи говорит, что абонент не зарегистрирован в сети. Ты сменила номер?

– Сменила номер, да, – сухо ответила я.

– Может, дашь мне? Вдруг когда-нибудь ответишь на мой звонок, захочешь просто поговорить, – сказал Костя с надеждой в голосе.

– Извини, но я не хочу, чтобы ты врывался в мою жизнь своими звонками, когда тебе вздумается, днём или ночью. Я не хочу этого, – мой взгляд непроизвольно упал на белый лист бумаги, сложенный пополам, оставленный вчера Любкой. Не зная, почему, я протянула руку и открыла его. Крупными буквами во весь лист, деля его на две части, словно мою жизнь на «До» и «После» вчерашнего вечера, было выведено: «Прости».

Снова сложив лист пополам, словно перевернув страницу своей жизни, я сказала:

– Знаешь, когда-то давно я прочитала слова Экзюпери: «Не проверяйте друзей и любимых. Они всё равно, не выдержат испытаний». Я всегда помнила эти строки, но никогда не соглашалась с ними. Увы, Экзюпери оказался прав.

Чувствуя, как к горлу предательски подступает ком слёз и обиды, я не нашла ничего лучшего, как сказать:

– Можешь взять у секретарши адрес моей электронной почты, там – деловая переписка, читаю её только я. Ещё раз извини, но мне действительно нужно работать».

Дверь тихо закрылась, оставляя меня утопать в аромате роз, обид и горечи потерянного счастья.