Девчонки засобирались, улыбаясь, обещали быть как штык к девяти на работе.

«Настя, тебе помочь убрать со стола?» – звучали предложения и, получив от неё: «Да ладно, бегите, тут дел-то на пять минут», – быстренько скрывались за дверью.

Настя проворно собрала пустые бокалы, закрыла коробку с остатками конфет и смахнула салфеткой невидимые крошки со стола.

– Всё, Катя, я завтра пораньше приду, наведу тут окончательный марафет, хорошо?

– Хорошо, Настя, без проблем.

– Ну, тогда я пошла? Счастливо вам оставаться.

– И тебе счастливо! Хорошей дороги, Настя.

Оставшись одна в тишине кабинета, я потянулась в кресле, слегка зевая – всё-таки спала сегодня мало. Сейчас приеду домой и рухну в кровать. Ну что там с моей модницей? Наверное, уже всё поперемерила? Звякну ей на мобильный, пусть сюда всё тащит, что выбрала. Не переставая зевать, я набрала её номер.

За подставкой для настольного календаря раздался звук телефона. Бедолага, даже телефон оставила. Ей покажи красивые трусы, так она всё на свете забудет. «Ох, кто бы говорил, Катя. Она – от белья, а ты от сумочек с ума сходишь», – подумала я, вставая с кресла. Хотя сумочки сумочками, а у самой половина шифоньера дома бельём завалено.

Звук пришедшей смс-ки вывел меня из мысленного обсуждения наших с Любкой слабостей. Кому это? Смотрю на оба телефона – её и свой – звуки смс-ок во всех одинаковые.

На дисплее её телефона высветилась слова, словно током, ударившие меня, холодок предчувствия непоправимого пробежал по спине. Читаю смс-ку, только что пришедшую от Кости: «Ты хочешь сказать, Катя из клуба уехала с этим Олегом?»

Раз за разом перечитываю сообщение, и мелкая дрожь с приступом тошноты подкашивает мои ноги, не давая возможности подняться с кресла. Умом ещё не до конца понимая, а скорее всего не желая верить написанному, перечитываю смс-ку. Пытаюсь найти в ней любой, самый нелогичный смысл, но лишь бы не тот, о котором подумала секунду назад.

Делаю глубокий вдох и дрожащим пальцем дотрагиваюсь до экрана её телефона, листая переписку.

«Извини, что сразу не ответила. Отсыпалась. Сходили всё же вчера в клуб, оторвались по-полной. Катька немного перебрала, но о тебе говорить всё равно не хотела, как я ни старалась. Олежек отвёз её домой… Я звонила узнать, как она доехала – не отвечает… Только недавно нашлась. Целую, не расстраивайся так сильно. Еду к Катьке в офис, поговорю заодно ещё раз о тебе… Вечером напишу».

Словно игрок в преферанс, поставивший на кон свою судьбу и теперь трясущийся рукой сдвигающий карту в надежде на спасительную козырную, я медленно опускаю экран телефона вниз. Я всё еще надеюсь, что вот сейчас прочитаю предыдущую смс-ку и пойму, какая дура, что в их переписке совсем не то, что я подумала. И одновременно боюсь. Боюсь, что всё это – правда, которую я просто не смогу вынести. Нахожу начало их общения.

«Люб, поговори с ней, тебя она послушает. Пусть возьмёт трубку хотя бы на минуту».

«Костя, привет, гуляли сегодня с Катькой. Посидели в кафе на набережной. Пыталась завести о тебе разговор, не хочет и слушать. Одно твердит – козёл, урод, я ему этого не прощу».

«Как ты думаешь, она долго будет в таком состоянии? Может, мне подъехать к ней домой?»

«100 % не откроет, я сама час под дверью простояла. Она не умеет прощать».

«Блин, что делать? Люб, посоветуй, ты же давно её знаешь».

«Подожди пару недель. Может, отойдёт. Но сейчас нет смысла. Точно говорю».

«Люб, мне реально хреново, помоги».

«Костик, да я сама в шоке. Настроения никакого, может напиться с горя, а? Тут от меня бар недалеко, думаю, вечером туда пойду. Подъезжай, если совсем плохо будет».

«Спасибо Любаня, не сегодня, хорошо?»

«Катька звонила. Там её старый ухажёр нарисовался, Олежек, в клуб зовёт. Я не хочу ехать, он тот ещё ловелас, потом не отобьёшься от него. В общем, если поеду, постараюсь под пьяную лавочку поговорить о тебе».

«А что за клуб?»

«Да не знаю, я не хочу ехать, поэтому не спросила».

«Извини, что сразу не ответила. Отсыпалась. Сходили всё же вчера в клуб, оторвались по-полной. Катька немного перебрала, но о тебе говорить всё равно не хотела, как я ни старалась. Олежек отвёз её домой… Я звонила узнать, как она доехала – не отвечает… Только недавно нашлась. Целую, не расстраивайся так сильно. Еду к Катьке в офис, поговорю заодно ещё раз о тебе… Вечером напишу».

И последняя, только что пришедшая от него: «Ты хочешь сказать, Катя из клуба уехала с этим Олегом?»

Боже, да за что же мне всё это? За что? Я уронила голову на руки, лежавшие на столе с зажатым телефоном. Слёз не было. Как будто в одно мгновение я лишилась какого-то внутреннего стержня. Сил не осталось, в душе – пустота и безразличие, ушла вера в последнего близкого человека. Но осталась мама, которая никогда не предаст, не бросит. Почему часто мы вспоминаем о матерях, только когда совсем плохо, когда не к кому идти, некого ждать.

– Мам, сейчас приеду к тебе с ночёвкой, хорошо? Нет, всё нормально, просто хочу приехать, – говорю я и кладу трубку.

Достаю из шкафа фисташкового цвета шёлковые трусы и бюстгальтер – Любкин презент. Пишу синим фломастером на белом листе: «Подарок моей лучшей подруге. Будь счастлива». И чуть ниже в углу: «Лиза, отпусти, пожалуйста, Любе всё, что она выбрала для себя, по оптовой цене». Кладу рядом Любкин мобильник и, молча закрывая за собой дверь, ухожу.

Останавливаюсь у ближайшей палатки оператора мобильной связи. Несколько человек впереди меня покупают новые телефоны, кто-то оплачивает мобильную связь, шаг за шагом подхожу к продавцу.

– Добрый вечер, мне, пожалуйста, сим-карту.

– Какого оператора?

Не важно, – безразличным голосом отвечаю, я, протягивая паспорт.

Молодой человек в красной фирменной футболке вежливо начинает предлагать какие-то выгодные предложения, бонусы, подарки.

– Спасибо, мне только симку. И не могли бы поставить её прямо сейчас в мой телефон?

Поблагодарив, подхожу к урне и кидаю в неё свою старую симку, а вместе с ней – все нити, связывающие меня совсем недавно с самыми близкими и любимыми людьми, так неожиданно и больно ударившими, словно ножом в спину.

Не успела я нажать на кнопку звонка, как дверь открылась.

– А я вот жду тебя, не отхожу от двери, пыталась позвонить, но твой телефон недоступен, – произнесла мама, обнимая меня.

– Новую симку поставила, вот, запиши номер, – протягиваю свой телефон. Скинув туфли, побрела в комнату.

– Катюша, ужин ждёт тебя, чаёк вот свежий заварила, – суетилась мама, заглядывая мне в глаза, но, не решаясь спросить, что случилось. Конечно, она и без слов понимала, сердцем чувствовала – её дочери плохо.

– Спасибо, мамуля, но для ужина поздновато уже. Может, просто чайку, поговорим немного, и спать?

– Хорошо, чаёк, значит, чаёк. Иди мой руки и – за стол.

Разлив по чашкам чай, мама с тревогой смотрела на меня.

– Кать, что стряслось? На тебе лица нет. По работе или что– то ещё?

– Что-то ещё, мама, что-то ещё, – смотря неподвижным взглядом в одну точку тихо и словно нараспев, произнесла я, монотонно покачиваясь всем телом.

– С парнем своим поругалась? – отхлёбывая чай, продолжала мама.

– И с парнем тоже, – не меняя позы и выражения лица, ответила я.

– Доча, поговори со мной, вот увидишь, легче станет. Расскажи, что значит «и с парнем тоже»? А с кем ещё.?

– Со всеми мама, со всеми, – глубоко вздохнув, ответила я. – Со всеми, со всеми на свете.

– Вообще не пойму, что значит со всеми? У тебя близких подруг, кроме Любки-то, почти никого и нету.

– Мам, спасибо за чай, я спать, наверное, пойду. Сегодня день тяжёлый был. Всё, целую. Спокойной ночи.

Я лежала в своей кровати, отвернувшись к стене, слышала, как мама сполоснула чашки, брякая ими, погасила свет на кухне и остановилась возле моей спальни.

– Кать, – услышала я её тихий голос и лёгкий стук в дверь, – ты не спишь ещё?

– Нет, – ответила я, – не сплю.

– Можно я к тебе зайду? Хочу поговорить с тобой.

– Заходи, давай поговорим, – произнесла я как можно мягче, вдруг осознав, что мама – это единственный близкий человек, который остался у меня на всём белом свете.

Мама в домашних тапочках неслышно подошла и присела на край кровати. Она положила тёплую ладонь мне на голову и произнесла:

– Кать, расскажи, поделись, что у тебя на душе? Что произошло?

Не вдаваясь в подробности, я рассказала ей и про Костю, и про Любку.

– Бог ей судья, доча. Такого, конечно, я от неё не ожидала. Но жизнь порой непредсказуемая штука, – сказала мама, глубоко и горестно вздохнув. – Бог ей судья.

О Косте мама не сказала ни слова.

В другой ситуации я бы, наверное, уже ревела, но сейчас не могла проронить ни слезинки. Наверное, если бы поплакала, меня отпустило, стало бы легче. Ведь говорят же людям, у которых случается горе: «Поплачь – станет легче». Я не могла плакать. Стресс от измены самых близких мне людей сковал меня, лишив эмоций, оставив только шок.

– Мам, посиди немного со мною, – попросила я. – Я справлюсь со всеми проблемами, я обещаю.

Засыпая, я уже точно знала, что завтра проснусь совсем другим человеком. Наверное, падая, иногда нужно удариться о самое дно, чтобы оттолкнувшись, взлететь высоко над всеми невзгодами, неудачами, обрести новые силы и веру. Как же был прав Ницше, сказав однажды: «Всё, что не убивает нас, делает нас сильнее».

Проснувшись утром, не открывая глаза, с удовольствием потягиваюсь. Всем телом чувствую, что полна сил, желания работать. Настроение, учитывая перенесённые стрессы последних дней, более чем хорошее.

– Мам! – кричу я, идя в ванную. – Доброе утро! Свари мне, пожалуйста, кофе и дай чего-нибудь на завтрак.

Чищу зубы, быстро принимаю освежающий душ и даже что– то напеваю. «М-да», – смотрю я на себя в зеркало, похлопывая подушечками пальцев под глазами, и пытаюсь навести на голове хоть какой то порядок. Видок, конечно, «не айс». Ну ничего, перед работой заскочу к своей парикмахерше – слава Богу, с утра у неё обычно никого – и вперёд, с песней!