Изабелла Розенталь - Святая грешница

Наш начальник предупредил, что надо быть очень вежливой в общении с этим господином, так как он может стать хорошим вложением в бюджет общего дела. Так и сказал мне: «Вот, Тина, ты поешь хорошо, а нам так не хватает живой музыки. Подружись с ним, и может быть, он купит микрофон и какой-нибудь инструмент. Узнай, что он любит, будешь к нему подкрадываться». В первую ночь он сказал, что купит все, что скажет мой начальник, потому что такого сладкого языка, как мой, ему не приходилось встречать, — Тина остановилась и посмотрела на Марию. — А теперь, когда мы прошли вместе так много, он женится на маленькой девочке, которой только исполнилось 20 лет. Но я знаю, что я, его «возлюбленная Тина», — всегда буду с ним.

Снова опустилось облако молчания. Они шли, не сбавляя темп, который непроизвольно установился с самого начала. У обеих в руках были голубые ленточки и небольшие бумажные цветы — символ чистоты, как утверждали школьники.

— Было бы правильно, если бы он на тебе женился, если все так, как ты рассказываешь.

— Да, мне немного грустно. Я даже хотела спустить весь силикон в унитаз, но так я чувствую, что мои родные совсем рядом со мной, — она засмеялась, видя реакцию Марии. — Девочка — это хорошее вложение в его бизнес, а против этого я ничего не имею. И знаешь, ведь от того, что он женится, он не перестанет быть моим «возлюбленным». Но… Я не знаю, разве ты осуждаешь меня за то, что я останусь его любовницей, союзницей? От меня отвернулись некоторые друзья, зная эту девочку и меня… Они так и сказали: «Вот она ему — пара». А я… Ну кто я?.. А я настаиваю на своем!

— Какое счастье, что я тебя встретила, Тина! Совсем не буду тебя осуждать, раньше, может быть, и стала, но раньше я и за своими делами не замечала многого. Сейчас я не могу осуждать никого. А вообще, знаешь, я бы хотела попробовать этот коктейль. Наверное, он так же хорош, как и твой рассказ.

— Я могу сама его приготовить где угодно. Главные ингредиенты — грейпфрутовый сок, корица, совсем немного виски и ликер — под настроение! Важно с корицей не переусердствовать, а то получится «Ненавистная Тина»! Такой коктейль тоже существует.

— Я совсем не против того, чтобы попробовать оба, позволь представить тебе: отель, в котором я сейчас живу…

— Давай, удиви меня своим роскошным номером. Надеюсь, в нем есть бар и джакузи?! — она была одной из тех девушек, которые никогда не отчаиваются, и любое происшествие в жизни рассматривают исключительно с выгодной стороны. Если выгоды не случалось, Тина всегда искала способ посмеяться над ситуацией. Мария обычно избегала таких людей, считая подобное поведение легкомысленным и лицемерным. Ну как можно смеяться, если вокруг все рушится? Тина на это сказала бы так:

— Из старого платья всегда можно сделать новую сумку, из разрушенной мечты всегда можно извлечь бесценный опыт!

Мария восхищалась оптимизмом своей новой подруги, но отчетливо чувствовала, что Тина многое пережила в этой жизни и очень часто улыбка была единственной поддержкой и опорой.

На входе их встретил администратор. Он мигом оказался возле Тины, не обращая внимания на то, что она была не одна.

— Добрый день, мы рады снова видеть Вас в нашем отеле. Вам тот же номер? — Тина пожала ему руку и сказала: нам, будьте добры, сок апельсина, виски и корицу в номер этой женщины, — администратор оценивающе посмотрел на Марию и вопросительно уставился на ее обувь. Мария подтвердила заказ и, спросив, не было ли каких-либо писем для нее или звонков, отправилась в свой временный дом, обнаружив только теперь, что она была в легкой обуви.

— Так вот по какой причине мне так срочно надо купить те сапоги?! — подумала она и засмеялась в голос.

— Что тебя так раззадорило? Он странно на тебя смотрел! Ты с ним спишь? — за все время их общения на лице Тины впервые проявились проблески раздражения.

— Впервые его вижу! Значит, и он, и все люди сегодня улыбались, глядя на меня, не просто так! Они так же, как и ты, забавлялись моим тапочкам! — Мария с восторгом сделала для себя маленькое открытие. — Невероятно, еще несколько дней назад я была маленькой черной куклой, а теперь я стала тапочками, которые всех смешат! И знаешь, мне неинтересно знать, что у тебя было с этим молодым человеком, разве это важно?

— Ты очень наивная и добродушная, Мария. Наверное, это мне и нравится в тебе. Разумеется, важно все! Мне почти 40 лет, и мне кажется, что надо бы все-таки выйти замуж.

— Разве это так важно? Или ты хочешь отомстить своему возлюбленному?

— Нет, но так было бы спокойнее для меня и моего будущего.

— А я больше не верю в будущее. Как-то так вышло, что теперь все совсем по-другому. Теперь есть только настоящее. Я даже не вспомню, что было лет пять назад, а ты вспомнишь?

— Да, было все так же, как и сейчас.

— Вот и выходит, что кроме сейчас ничего больше нет. А как ты думаешь, если бы твой возлюбленный женился на тебе, что бы ты чувствовала? Счастье?

— Я не знаю. Я так часто представляла себя в роли его жены, что пришла однажды к пугающему выводу: стань я его супругой, наши отношения сразу испортятся. А раньше я его еще и ревновала. Как я его ревновала, ты даже не представляешь! А вот если выйти замуж за человека, который не представляет для меня интереса, все будет спокойно. Я буду и дальше делать то, что хочу.

— Но это как-то лицемерно, ты же открыто заявляешь, что собираешься обманывать человека, который будет каждый день и каждую ночь делить с тобой, постель, стол и крышу над головой.

— Никого я не обманываю! Я открыто заявляю о том, что будет, — она заговорила тише и покраснела. — Но пока не было человека, который бы согласился, одни эгоисты встречаются на моем пути. А я такая, какая есть! — она снова расхохоталась так, что Мария вздрогнула.

— А я вот такая! — Мария подвела Тину к ярко-расшитым сумкам. — Я — одна из этих кукол.

— Держи тапочки, надевай, в шкафу возьми брюки, если хочешь.

В номер постучался администратор и принес все составляющие для создания непревзойденного коктейля.

— Тапки, допустим, я с удовольствием приму, они близки моей душе, но вот брюки — нет! Мои ноги еще слишком хороши, чтобы я их скрывала какой-то тканью! — слова сопровождали активные действия со стаканами и яркими ароматными жидкостями. — Без ликера он называется «Чистейшая Тина» — вот, что я придумала, — и она снова залилась смехом, пока Мария была в душе.

Ее тело по-прежнему болело и ныло, но все муки она принимала спокойно. Больше она никогда не согласится на подобные эксперименты, но сейчас он был частью ее тела и души. Она решила, что это — лишь часть той боли, которую она причинила другим людям.

Уже через полчаса, выпив чудесный коктейль, Мария громко смеялась, как ребенок, показывая на Тину всем прохожим пальцем. Тина бесилась.

— Прекрати, что ты делаешь?! Зачем привлекать внимание людей?!

— А мне нравится, что они смеются. И не только надо мной!

— Ладно, давай мне несколько игрушек, ты одна и за месяц их не раздашь…

Мария и Тина пошли по улицам города, раздавая игрушки. По пути Мария покупала мороженое и угощала им стариков.

— Как это странно! — говорила она. — Те, кому за пятьдесят, так просто соглашаются взять игрушку и мороженое!

— Да, я бы тоже взяла, хоть мне пока только под сорок! Но это я, я — особенная! А они идут и отворачиваются!

— Ничего, значит надо отдать эти вещи другим.

Через несколько часов они дошли до маленького мостика, который вел на остров. Перед мостиком висела табличка: сегодня праздник, приглашаем всех, а под табличкой расположились несколько подростков, Мария подошла к ним.

— Что вы здесь делаете?

— Не ваше дело, вы нас заберете в интернат?

— Нет, я хотела… вот! — она дала одному мальчику куклу. Он схватил ее и сказал:

— Почему игрушка черная? Она так давно не умывалась, наверное, как мы! — все дети захлопали в ладоши.

— Да нет, это она снаружи черная, а внутри белая, ты посмотри! — другой ребенок тут же порвал игрушку и раскидал вокруг себя белую вату.

— Вы голодные? Где вы живете? Почему убежали?

Один ребенок истошно завопил, обливаясь слезами.

— Я хочу к маааме, — кричал он.

Мария подбежала к нему, обняла и спросила, где его мать.

— Я не знаааю, она нас бросила!

Тина стояла в стороне все это время и не могла представить, что она может сделать в этом случае.

— Может быть, я в магазин схожу? Может быть, воды купить? — казалось, что она впервые в жизни видит детей, которых бросила мать.

— Говорят, ты хорошо поешь, Тина, спой нам что-нибудь про маму.

Дети внимательно посмотрели на Тину, и ей ничего не оставалось, как сочинять слова на ходу и петь.

Мария смотрела на детей, которые обливались слезами от песенки, которую придумала Тина, и видела в них себя. Она все больше удивлялась собственному восприятию ситуации, в которой находилась. Тем переменам, которые произошли в ней так стремительно, так настойчиво.

— Да как я могла столько лет жить в своей собственной тюрьме? Я придумала себе оболочку, кокон, в котором жила, никого не допуская к себе.

Мысли вели Марию по полям воспоминаний. И она вдруг вспомнила, что ей запрещали есть сладкое — мама всегда боялась, что девочка начнет набирать вес, поэтому запрещала есть конфеты. Когда мать умерла, она находила любой повод, чтобы съесть как можно больше шоколада. Это происходило из ненависти, в этом заключалась месть за смерть матери. Но потолстеть не удалось. Наоборот!