Опустив отяжелевшие веки, Катриона наблюдала за ним. Его лицо выражало глубокий покой, словно поверхность бездонного озера. Спокойствие всегда было ее преимуществом, но в тревогах минувшего дня ее оставила привычная безмятежность. Катриона лишилась покоя — а Ричард обрел его. Такова была сущность ее мужа. Сущность воина, который чувствует себя уместно на поле битвы, в самом сердце урагана. Таково его истинное предназначение, там он обретает покой и уверенность.

Катриона закрыла глаза, впитывая эти ощущения, и почувствовала себя лучше. Душевное равновесие возвращалось к ней с каждым его движением, пока он любовно омывал ее грудь, талию, живот. Он методично продвигался, медленно и успокаивающе, не пропуская ни единого дюйма ее тела. К тому времени когда он добрался до пальцев ног, она плыла, подхваченная теплой волной.

Отложив мочалку, Ричард взял ее за запястья и притянул к себе. Их губы встретились, мокрые тела соприкоснулись, разделенные лишь тонкой пленкой воды. Катриона обвила плечи мужа, наслаждаясь прикосновением к мучительно знакомым губам.

Он поднялся и, не выпуская ее из объятий, ополоснул себя и жену оставшейся горячей водой. Катриона начала выбираться из ванны, но Ричард опередил ее и легко перенес через бортик, поставив на толстое полотенце, расстеленное перед очагом.

Ожив после ванны, Катриона быстро вытерлась, а затем промокнула широкую спину мужа. Внезапно решившись, она обернула полотенцем его бедра, заправив концы.

— Сядь, — велела она, подталкивая его к табурету. — Надо привести в порядок твои волосы.

Ричард с недовольным видом сел. Катриона нашла расческу и ножницы и энергично защелкала ими, обрезая обгоревшие пряди. Потянувшись к его плечам, чтобы отряхнуть их, она замерла.

— Да ты весь в ожогах!

Он пошевелился.

— Ну, предположим, не весь.

— Ха! Посиди здесь, пока я смажу плечи. — Она достала баночку с мазью, стоявшую на полке среди других снадобий, радуясь, что у нее обгорели только ладони, а не пальцы. Зачерпнув мазь, она щедро смазала ожоги. Затем отступила на шаг и тщательно осмотрела его спину.

— Если ты закончила врачевать плечи, может, уделишь внимание другим частям моего тела, которые причиняют мне куда больше страданий?

Услышав это замечание, произнесенное подчеркнуто серьезным тоном, Катриона резко выпрямилась.

— Да, конечно. — Ока поспешно поставила мазь на полку и, полуобернувшись, махнула рукой в сторону спальни. — Ступай в постель.

Ричард поднялся, задержав взгляд на ее покрасневшей ладони.

— Минуточку. — Выругавшись, он схватил ее за руку и потащил назад к полке. — Где эта мазь?

— С моими руками все в порядке.

— Ну да!

Он взял с полки баночку.

— А как же твое исстрадавшееся тело?

— Я в состоянии потерпеть еще несколько минут. Протяни руки.

Попавшись в ловушку, Катриона неохотно подчинилась.

— В этом нет никакой необходимости.

Он бросил на нее строгий взгляд.

— Общеизвестно, что из целителей получаются самые капризные пациенты.

Катриона хмыкнула, но придержала язык, с удивлением почувствовав, как благотворно действует мазь на ее обожженную плоть. Пока Ричард ставил баночку на место, она с интересом разглядывала свои ладони. Вдруг он схватил ее за запястье и дернул. Невольно шагнув вперед, она подняла голову.

— Что?..

Вместо ответа он крепко зажал ее у себя под мышкой. Катриона толкнула его, но с таким же успехом можно было пытаться сдвинуть гору.

— Что ты делаешь?

Ощутив мягкое прикосновение ткани, Катриона бросила взгляд на полку и обнаружила, что хранившийся там бинт исчез.

— Ричард! — Она попыталась вырваться, но безуспешно; бинт равномерно обматывался вокруг ее ладони. Ей ничего не оставалось, как испепелять его взглядом. — Сейчас же перестань!

Не обращая на нее внимания, Ричард с удивительной ловкостью продолжал бинтовать ее руку. Когда он закончил, Катриона с изумлением воззрилась на безупречную повязку, надежно закрепленную тугим узлом. Он потянулся к другой руке…

— Нет! — Она отпрыгнула назад, пряча ладонь за спиной.

— Да! — Он шагнул вперед.

— Целительница здесь я!

— Ты упрямая колдунья.

Переупрямить его было невозможно; невзирая на ее протесты и весьма активное сопротивление, обе ее руки были аккуратно перебинтованы, так что только кончики пальцев торчали наружу. Раздосадованная, она уставилась на спеленутые руки.

— И как я теперь?..

— До утра тебе ничего не нужно делать. А к тому времени мазь впитается.

Катриона с сомнением прищурилась.

— Иди сюда, — невозмутимо произнес Ричард, подтолкнув ее к табурету. — У тебя пепел в волосах.

Смирившись, она села и уставилась на пламя, а Ричард тем временем, стоя у нее за спиной, вытаскивал шпильки из спутанной гривы, в которую превратились ее волосы, Распустив их, он взял с туалетного столика щетку и принялся за расчесывание.

— Слава Богу, хоть волосы не обгорели. Настоящее чудо, если вспомнить, что ты вытворяла.

Благоразумно промолчав, Катриона сосредоточилась на равномерных, успокаивающих движениях. Пламя в камине жарко пылало; закрыв глаза, она ощущала его тепло на опущенных веках и обнаженной груди. Ей было хорошо и спокойно, она снова обрела уверенность, а окружающий мир — устойчивость.

— Не ожидала, что ты вернешься. Мне показалось, что я сплю, когда ты появился во дворе, — промолвила она, предоставив ему возможность ответить, если сочтет нужным.

Не отрывая взгляда от огненных прядей, Ричард медленно перевел дыхание.

— Я не смог уехать дальше Карлайла. Провел там ночь и понял, что совершил ошибку. К тому же я не хочу возвращаться в Лондон. Да и никогда не хотел. — Он помолчал и провел щеткой по ее волосам. — Ну а окончательно ситуацию разрешило то, что после моего прибытия в гостиницу там объявился Дугал Дуглас, подозрительно интересовавшийся моей персоной.

— Дуглас?

— Угу. Он был в городе, когда я туда приехал, и допустил промах, обратившись с расспросами к Джессапу. Тот доложил мне утром обо всем.

— И поэтому ты вернулся?

Ричард напрягся, сдерживая кивок. Ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом и сказать правду.

— Нет. Я уже решил вернуться, но мысль, что Дуглас знает о моем отсутствии и том, что ты осталась одна, заставила меня нанять лошадь и прискакать верхом. Уорбис и Джессап следуют в карете.

— Я не видела, как ты подъехал.

— Никто не видел. Все были на пожаре. — Он слегка дернул за рыжую прядь, которую держал в руке. — А некоторые готовы были ринуться в горящее здание.

Катриона пропустила мимо ушей явный намек на ее поведение. Ричард тоже молчал, методично вычесывая пепел из ее сверкающей гривы. Длинные пряди переливались, словно язычки пламени.

— Ты останешься?

Это был один из тех моментов, когда Ричард жалел, что женат на колдунье. На женщине, неизменно спокойной и безмятежной, независимо от того, что творится у нее в душе. Он никогда не мог понять, что чувствует Катриона. Сдержанная учтивость, с которой она задала столь важный для них вопрос, задела его больше, чем он мог допустить.

Нахмурившись, он уставился на блестящие волосы.

— Это зависит от тебя.

Речь не шла об их постели. Ясно, что Катриона не откажет в этом мужу. Но в чем состоит роль мужа, с ее точки зрения? Вот чего он не знал, но хотел бы выяснить.

Решительно отложив щетку, Ричард взял Катриону за плечи и повернул лицом к себе. Опустившись перед ней на корточки, так что их глаза оказались на одном уровне, он испытующе посмотрел на нее.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Катриона отчаянно вглядывалась в его лицо. Однако его взгляд оставался непроницаемым.

— Да — если таково твое желание. То есть… — Прерывисто вздохнув, она торопливо продолжила: — Если ты хочешь остаться, я буду рада, но ты не должен думать, будто обязан… что я обижусь, если… — Она не смогла закончить фразы.

Ричард нетерпеливо тряхнул головой.

— Я спрашиваю не об этом. — Он устремил на нее жесткий взгляд. — Ты хочешь, чтобы я остался?

Широко распахнув глаза, Катриона попробовала зайти с другой стороны.

— Ну, поскольку мы с тобой муж и жена… полагаю, естественно, что…

— Нет! — Ричард закрыл глаза и сквозь стиснутые зубы процедил: — Прошу тебя, Катриона, скажи мне — ты хочешь, чтобы я остался?

Катриона не выдержала:

— Конечно же, я хочу, чтобы ты остался! — Она яростно всплеснула перевязанными руками. — Я даже спать не могу, когда тебя нет рядом! Без тебя я чувствую себя совершенно несчастной и просто не представляю, как жить дальше. — Она осеклась, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

Дыхание, которое Ричард до сих пор сдерживал, с шумом вырвалось из его груди. Он сгреб Катриону в объятия и, уткнувшись лицом в ее волосы, вдохнул аромат, которого ему так не хватало прошлой ночью.

— Тогда я останусь.

После долгой паузы она шмыгнула носом и расслабилась в его руках.

— Правда?

— Навсегда. — Подняв голову, он отвел волосы с ее лица и прильнул к ее губам в долгом нежном поцелуе. — Пойдем в постель.

Приоткрыв глаза, она встретилась с ним взглядом. Ричард усмехнулся:

— Только не забывай, что у тебя болят руки.

Он выпрямился и подхватил ее; опоясывавшее его полотенце упало. Подойдя к кровати, он опустил жену на постель и тут же, удерживая ее за запястья, чтобы она не повредила руки, накрыл своим телом.

Тела их слились в танце, древнем, как сама вечность. Они забыли о времени и пространстве, о ночи, раскинувшей над ними шатер. Единственное, что имело значение, — это наслаждение, которое они дарили друг другу, и тихие слова любви, шелестевшие во мраке.

А когда звездный хоровод обрушился на них и унес за пределы окружающего мира, они ощутили себя единым целым, как никогда прежде.

Ричард обессиленно замер. Он дома, промелькнуло у него в мозгу, прежде чем он впал в короткое забытье.