Не менее уставшие, чем он, но столь же решительно настроенные, они образовали живую цепочку от реки до горящего здания.

Вбежав во двор, Ричард задержался у кузницы, чтобы снова произвести замену людей на лестницах, и кинулся к насосу.

— Быстрее! — бросил он, оказавшись рядом. — Воды не хватает.

Два измученных работника в смятении уставились на него.

— Вода стоит слишком низко… мы не сможем, — пробормотал, заикаясь, один из них.

— Низко или высоко, — рявкнул Ричард, вставая на их место, — но если качать быстрее, воды будет больше. Он задал насосу темп, вполовину выше прежнего.

— Так держать, — распорядился он, возвращая им рукоятку насоса.

Глянув на него, они не посмели перечить и принялись усердно качать. Убедившись, что темп поддерживается, Ричард удовлетворенно кивнул и посмотрел на четверых мужчин, работавших с ними по очереди.

— Можете сменяться чаще. Но если вам дороги ваши шкуры, не снижайте темпа.

Вряд ли кто-нибудь из них представлял, что он имеет в виду, но угроза возымела нужное действие. Люди, занимавшиеся насосом, удвоили усилия и продержались достаточно долго, чтобы результаты сказались.

Сидя на заднем крыльце, Катриона наблюдала за битвой по спасению хозяйственных построек. Она видела, как Ричарду удалось сподвигнуть ее людей на сверхусилия, заразив их собственной решимостью. Он сумел организовать их и направить всю их энергию на борьбу с пожаром. А Когда стихия, казалось, одержала верх, не позволил им отступить. Они признали в нем вожака и подчинялись всем его требованиям.

Отправив женщин и детей в дом, Катриона велела приготовить еду и нагреть воды. Это было все, что она могла сейчас сделать.

Мало-помалу пламя отступило. Лишенное возможности перекинуться на соседние строения, оно трещало, рассыпая искры, и наконец погасло, превратив строение в дымящиеся руины из пылающих углей и почерневшего дерева.

Все устали и едва держались на ногах.

Ричард отослал в дом старых и слабых, оставив только крепких мужчин, чтобы довести дело до конца. Наконец когда от огня остались только головешки, над которыми курился дым и висел едкий запах гари, Ричард и Айронс, подцепив крючьями обгоревшие концы опорных балок, обрушили все сооружение.

Хендерсон и Хиггинс с помощью нескольких конюхов, орудуя вилами, растащили тлеющие бревна по двору, подальше друг от друга, чтобы не дать разгореться новому пожару.

Вооружившись тяжелыми топорами, Ричард и Айронс с двух сторон врубились в то, что оставалось от дома. Когда они закончили, надежный зазор отделял развалины от зернохранилища и кузницы.

Обе постройки были спасены.

Испустив протяжный вздох, Ричард облокотился на топорище и обвел внимательным взглядом пепелище. Подошел Айронс и встал рядом, закинув топор на плечо. Ричард взглянул на него.

— Дом мы построим, хотя не думаю, что здесь.

— Н-да. — Айронс поскреб подбородок. — Похоже, место неудачное. Да и поленница сзади не помогла делу.

— Это точно. — Ричард вздохнул и выпрямился, решив непременно проверить, как хранятся дрова в замке. Он не мог припомнить, чтобы видел хоть одну поленницу, и не удивился бы, обнаружив ее прямо за зернохранилищем. Или конюшней.

— Нельзя хранить дрова рядом с хозяйственными постройками. Нужно построить отдельный навес.

— Да уж. Глупо не усвоить урок, который преподала нам Госпожа. — Протянув увесистую длань за топором, Айронс посмотрел на Ричарда. — Я в долгу перед вами.

Тот устало улыбнулся. Похлопав кузнеца по широкому плечу, он отдал ему топор.

— Благодари свою Госпожу. — И устало добавил, увидев ожидавшую его Катриону: — Я здесь совсем по другому делу.


Немного погодя обитатели замка собрались в обеденном зале. Несмотря на усталость, все были слишком возбуждены и переполнены впечатлениями, чтобы отправиться спать.

Заняв свое место рядом с Катрионой, Ричард с энтузиазмом принялся за аппетитное рагу и свежий хлеб, которые кухарка и ее помощницы успели приготовить. Никогда еще еда не казалась ему такой вкусной. Разговор сводился к отдельным репликам. Все ели: мужчины, женщины и дети, в целости и сохранности восседавшие на коленях родителей.

Наконец, когда слуги убрали пустые тарелки и разнесли по столам сырные круги, Хендерсон высказал общее мнение:

— Странное все-таки дело, этот пожар.

Сидевший неподалеку Хиггинс кивнул:

— Не возьму в толк, с чего это вдруг загорелось?

Все посмотрели на Ричарда. Он спокойно сидел, несколько отодвинувшись от стола; его рука в естественно хозяйском жесте покоилась на спинке кресла Катрионы. Твердо встретив их взгляд, он обвел глазами комнату.

— Кто-нибудь знает возможную причину?

Все дружно замотали головами.

— Отродясь такого не бывало, — проворчал Макардл.

— Дрова были хорошо просушены. Такие достаточно поджечь, и готово. Одно непонятно, — задумчиво произнес Ричард, — почему они загорелись?

— В том-то вся загадка, — мрачно кивнул Хендерсон. — Ясно, что к середине зимы дрова становятся сухими, как трут. Только…

Ричард встретился с ним взглядом.

— Только откуда взялась искра?

— Верно, откуда?

Никто не знал ответа на этот вопрос. Они прикидывали и так и эдак, пока Ричард не заметил, что Катриона держится из последних сил. Взглянув на ее осунувшееся лицо и тени под глазами, он приглушенно выругался и повернулся к собравшимся.

— На сегодня хватит. Все равно мы ни до чего не додумаемся. Пора ложиться. Посмотрим, что принесет утро.

Все согласно закивали. И тут же устало потянулись из зала. Ричард взял Катриону под руку и поднялся. Она бросила на него затуманенный взгляд. Подавив порыв подхватить жену на руки, Ричард помог ей спуститься с помоста и чинно вывел из зала. Но когда они оказались вне поля зрения остальных, он решительно поднял ее и понес вверх по лестнице.

Остановившись перед дверью их спальни, он поставил Катриону и посмотрел на нее, впервые в жизни не уверенный в себе. Она нахмурилась:

— В чем дело?

Тот же вопрос, который задавал ей он, но не получил ответа. Ричард выдержал паузу, опасаясь повторить ее ошибку.

— Я… — Он запнулся. — Пожалуй, мне лучше поискать ночлег в другом месте.

В се глазах мелькнуло замешательство.

— Почему? Это наша комната. — Судя по ее тону, она ничего не понимала. Прежде чем он успел что-либо сказать, она распахнула дверь и вошла, не выпуская из пальцев его выпачканного сажей рукава.

Закрыв дверь, он повернулся к жене.

— Катриона…

— На одежде можно ставить крест. — Она окинула взглядом свое грязное платье. — Нам нужно принять ванну. А твои волосы придется подстричь — обгорели сзади. Пойдем.

Она потянула его за собой, и Ричард неохотно подчинился. Катриона все еще не оправилась от потрясения. Глаза ее оставались расширенными, взгляд — отсутствующим.

Он последовал за ней в маленькую ванную комнату, примыкавшую к спальне. Их ожидал приятный сюрприз. Пока они сидели в обеденном зале, какая-то добрая душа поднялась наверх, наполнила ванну горячей водой и подвесила в очаге котелки с водой. Вода в ванне успела остыть, но над котелками поднимался пар.

— О-о, — протянула Катриона, остановившись на пороге.

Подтянув к огню табурет, Ричард усадил на него жену. Затем взял полотенце и вылил содержимое котелка в ванну. Опорожнив все емкости, кроме двух, он попробовал воду. Она была горячей, но не обжигающей, в самый раз, чтобы дать облегчение замерзшим и натруженным мышцам.

Повернувшись к Катрионе, он поднял ее с табурета. Она тут же принялась расстегивать его жилет. Вздохнув, Ричард стянул с плеч безнадежно испорченный сюртук. Поскольку Катриона была поглощена пуговицами его рубашки, он занялся шнуровкой ее платья. Но когда он дошел до верха и потянул платье вниз, она попыталась вернуть его на место.

— Вначале ты.

— Нет, — спокойно возразил Ричард. — Вместе.

Катриона помедлила, глядя на ванну; воспользовавшись ее замешательством, Ричард быстро стянул платье вниз. Смирившись, она переступила через него и подтолкнула ногой к сюртуку.

— Полагаю, мы уместимся.

Они уместились и с большим комфортом. Прежде чем присоединиться к мужу и окунуться в божественно горячую воду, Катриона взяла с полки флакон и добавила в ванну его содержимое. Ричард, вынырнувший на поверхность, чтобы ополоснуть волосы, напрягся, когда кристаллики зашипели в воде, но тут же расслабился, вдыхая восхитительный аромат, наполнивший комнату.

Поставив флакон на место, Катриона шагнула через борт ванны и, погрузившись в воду напротив него, взяла в руки мочалку.

— Повернись. — Она махнула рукой. — Я потру тебе спину.

Ричард подчинился и блаженно закрыл глаза, пока она терла и разглаживала его сведенные мышцы. Она прошлась мочалкой по его плечам и спине и скользнула под воду.

Услышав, как она резко втянула воздух, Ричард обернулся: Катриона трясла в воздухе обожженной рукой.

— Ляг на спину! И положи руки на края ванны, — скомандовал он.

Он забрал у нее мочалку и быстро закончил собственное омовение. Потом нашел мыло, которое она предпочитала — с ароматом летних цветов, — намылил мочалку и принялся мыть жену, несмотря на ее возражения.

Катриона попыталась сопротивляться, но быстро сдалась. Она была без сил и сознавала это. Слишком многое пришлось пережить за столь короткий срок. Пожар и неожиданное возвращение Ричарда. Потрясение, когда он бросился в огонь, и облегчение, вызванное его чудесным спасением. Ужас при виде пламени, лижущего его волосы, и боль в обожженных ладонях. Она не знала, что думать и что делать.

Она могла лишь плыть по течению, закрыв глаза, и принимать его заботы, наслаждаясь равномерным, неторопливым скольжением мочалки по коже.

Ричард оказался на редкость добросовестным. Начал с лица, затем перешел на шею и плечи. Нежно и скрупулезно вымыл руки, по всей длине, до кончиков пальцев, стараясь не касаться израненных ладоней. Потом приподнял ее над водой и неторопливо прошелся по гладкой спине и округлым ягодицам.