— Тут вы правы, дядюшка, — засмеялась Бэнон.

Сама она после многочисленных родов уже походила на шарик, но все еще была довольно хорошенькой.

— И я прикажу Уиллу договориться о гостиницах по всему маршруту. С ней все будет хорошо, дорогая Бэнон. Она — хозяйка Фрайарсгейта, едет ко двору по просьбе королевы, ее хорошего друга. Кто знает, какие преимущества это ей даст, как дало когда-то ее матери!

— Филиппа будет вне себя! — фыркнула Бэнон.

Лорд Кембридж тоже рассмеялся:

— Да. Теперь ради будущего детей ей придется смириться и пресмыкаться перед новой королевой. И она сделает это, потому что усвоила от матери: семья — это все. Поскольку Элизабет в фаворе у Анны, она должна помочь сестре и выстелить дорожку Филиппе. Если не для нее, то для ее парнишек. Кто знает? Может, в один прекрасный день окажется, что очень выгодно иметь Филиппу в должниках?

— Мне было бы страшно иметь Филиппу в своих должниках, — заметила Бэнон. — Представляю, какой спесивой она стала за те годы, что превратилась в графиню.

— Мы видели ее почти три года назад, тогда она была довольно милой, — возразил Томас.

— Ну да, — прищурилась Бэнон, — пока еще была надежда, что ее высокая покровительница сохранит свое положение и трон. Но сейчас? Дядя, я содрогаюсь, представляя сейчас ее состояние.

— Филиппа, как и Розамунда, сумеет выжить в любой ситуации, — мудро заметил Томас.

— Когда Элизабет должна ехать на юг? — спросила Бэнон.

— Бэн не сообщил, но, разумеется, как только установится весенняя погода. Я отправлюсь во Фрайарсгейт через несколько дней, так что по возвращении все расскажу. Элизабет, конечно, заночует здесь, и тогда ты потолкуешь с ней с глазу на глаз. А теперь… — Томас встал. — Я должен вернуться к себе и рассказать дорогому Уиллу обо всем, что случилось. Он, наверное, умирает от любопытства, как и я бы на его месте, чего, благодарение Богу, не случилось. Он вышел.

— Женщины в вашей семье наделены талантом заводить друзей среди сильных мира сего, — заметил Роберт Невилл жене. — Я очень рад, что ты не такова, сердечко мое. Мне вряд ли понравилось бы, если бы тебя призвали ко двору.

— Мне это тоже не по душе, — сказала Бэнон. — Бедная Элизабет! Представляю, как ей не хочется уезжать! Дядя говорит, она терпеть не может придворную жизнь и, если бы не доброта Анны Болейн, уехала бы оттуда еще раньше. Хотя даже до нас доходят нелестные слухи о королеве.

— Вини в этом Нортумберленда и его семейство, — проницательно изрек Роберт. — Старый граф всегда винил Анну за несчастливый брак сына. Заявлял, будто она наслала порчу на молодую чету, потому что сама не сумела выйти замуж за лорда Перси, хотя всем известно, что это король запретил брак, поскольку сам хотел заполучить леди.

Бэнон вздрогнула.

— Слишком много интриг, Роб. Я рада, что Филиппа не обращала на меня особого внимания во время моего пребывания при дворе и ни во что меня не втянула. Ты — единственное счастье, которое я там обрела. — Она нежно улыбнулась мужу. — Ты, и наш брак, и наши дети.

Роберт обнял жену за плечи.

— Благодаря тебе у меня такая большая семья, на которую я и не рассчитывал. И кто ожидал, что младший сын побочной ветви Невиллов женится на богатой наследнице? Только не мои родственники!

— О Роб! — рассмеялась Бэнон. — Надеюсь, не грешно радоваться своему счастью! И я хочу, чтобы Элизабет тоже была счастлива со своим шотландцем. Я скажу дяде: пусть он попросит, чтобы Бэн проводил ее до Оттерли. Могу представить, как вывел ее из себя приказ королевы.

Однако как ни странно, Элизабет хоть и была раздражена, но не сердилась. Анна Болейн очень гордая женщина. Гордость ее непомерна, и если она хочет видеть Элизабет, значит, для этого есть очень веская причина. Их знакомство было недолгим, но дружба оказалась крепкой. Элизабет поедет к ней. Она написала Анне, когда вышла замуж. А когда родился Том, Анна даже прислала на крестины красивую серебряную ложку. Она никогда не была богата, поэтому Элизабет знала, какая это жертва для нее. Ничего, Анна, разумеется, не задержит ее надолго.

Элизабет и Нэнси принялись распаковывать роскошные платья, которые когда-то велел сшить для нее Томас Болтон. После рождения сына ее грудь увеличилась и талия стала шире по крайней мере на полдюйма.

Они принялись за переделку. Оставалось надеяться, что мода не слишком изменилась за эти годы. Жаль, что рядом нет Томаса Болтона! Его советы очень бы ей пригодились.

И ее желание сбылось. Через две недели после визита королевского посланца прибыл лорд Кембридж.

— Откуда ты узнал, что нужен мне? — обняла его Элизабет. — Входи скорее! Апрельские дожди уже начались. Ты сильно промок?

— Дорогая, дорогая девочка!

Он расцеловал ее в обе щеки и нагнулся к малышу, смотревшему на него широко раскрытыми глазами.

— Неужели это мой тезка? Боже, дорогая девочка, он практически такого же роста, как младший сын Бэнон, хотя тот в два раза старше. Вижу, он пошел в твоего великолепного шотландца. Где этот добрый человек?

— На псарне. Его Фрайар стал отцом прекрасного выводка щенят, и теперь Бэн выбирает одного для маленького Тома, — объяснила она и без дальнейших предисловий выпалила: — Анна Болейн — новая жена короля. И по какой-то причине она хочет меня, видеть.

— Знаю. Бэн передал письмо с королевским посланием. Но не сердись на него, дорогая девочка. Он тревожился за тебя.

— Я не просила тебя ехать со мной, — покачала головой Элизабет.

— И я смирюсь с твоим решением, если ты, конечно, не передумаешь, — кивнул Томас. — Ты уже выросла из своих красивых платьев?

— Мы с Нэнси все это время переделывали их. У тебя при дворе есть свои люди. Скажи, сильно ли изменилась мода за пару лет? И сойдут ли мои платья на этот раз?

— Тебе нужно сделать побольше французских капюшонов, поскольку они сейчас в моде. Твои платья были очень элегантны два года назад, но сейчас тоже довольно модны. Может, сшить что-то новое в зеленых тонах?

— Скорее, в темно-зеленых. Анна говорит, что коронация состоится в июне. Какие платья нужно приберечь для этого дня? Я не буду в королевской процессии, но все же она хочет, чтобы я приехала.

— В таком случае ты просто обязана сшить новое платье цвета зелени Тюдоров, — заметил лорд Кембридж.

— Нет. Цвет должен быть другим, потому что все наденут зелень Тюдоров в надежде попасть в милость к монарху. Мы должны подумать над этим, дядя, и сделать что-то очень элегантное, но другое.

— Дорогая! — воскликнул Томас. — Ты мыслишь как истинная придворная дама!

— Клянусь, я просто практична! — рассмеялась Элизабет.

В зал вошел Бэн. В руке он нес крохотного щеночка. Рядом семенил Фрайар. Шотландец поздоровался с дядей жены и сказал:

— Том, хочешь взять себе одного? Фрайар стал отцом сразу восьмерых. По-моему, у вас с Уиллом нет своей собаки, верно?

— Вряд ли Пуссумс потерпит пса в доме, — с сомнением заметил лорд Кембридж. — Впрочем, она очень стара и без особых протестов приняла Домино. А этот слишком молод и может потревожить ее. Есть ли среди щенят кто-то поспокойнее?

— Есть. Маленькая сучка, она очень тихая.

— Возможно, я заберу ее с собой, когда поеду обратно. Мне всегда нравились приграничные овчарки. Но пока что я должен все время посвятить подготовке Элизабет к поездке. Необходимо сшить платье, которое она наденет на коронацию.

— Хотите сказать, что все эти платья, которые она вытащила из сундуков, не подойдут? — удивился Бэн.

— Подойдут, разумеется, но нужно еще одно, для особых случаев. Однако я был в седле целый день, и прежде всего мне необходимо поесть и отдохнуть. Тем более дело у нас очень ответственное: Элизабет должна выделяться на фоне всех этих одеяний цвета зелени Тюдоров и все же не затмить королеву.

— Не хотелось бы мне стать частью этого мира, — вздохнул Бэн. — Я всего лишь простой шотландский горец, таким и хочу остаться.

— Дорогой мальчик, — заметил лорд Кембридж, вскинув брови, — в тебе нет ничего простого. Я мог бы научить тебя манерам придворного, а твой природный ум помог бы тебе во всем остальном. Простой горец!

Он смешливо фыркнул и снова обратился к Элизабет:

— Когда ты уезжаешь?

— Когда королева пришлет за мной эскорт. Я написала, что не могу путешествовать одна, а все мои люди нужны здесь. Возможно, она решит, что я не стою таких трудов, и тогда мне вообще не придется ехать, — пошутила Элизабет.

— Это великая честь, племянница, — спокойно ответил Томас, довольно оглядывая зал: Фрайарсгейт всегда так уютен, и он с удовольствием бывал здесь.

Все последующие дни одежду Элизабет готовили к упаковке. Переделки были закончены. Нэнси проверяла, петли пятен на юбках и корсажах, все хорошенько чистила, пришивала отпоровшуюся отделку и подшивала края подолов. А лорд Кембридж обдумывал наряд для коронации.

— Тебе больше всего идет голубое, — объявил он наконец. — Совсем светлое. Как небо после бури. Нужно послать за Уиллом. У меня есть подходящая ткань, и он знает, где она лежит. Твой человек должен выехать на рассвете, тогда Уилл успеет приехать послезавтра.

За Уиллом послали, и тот быстро привез требуемую ткань. Узнав, для чего она понадобилась, Уилл искренне согласился с хозяином, и мужчины вместе со швеей стали трудиться над платьем.

— Дядя, ты умеешь шить? — поразилась Элизабет, не знавшая о столь удивительном таланте Томаса.

— Дорогая, как бы иначе я мог не отставать от моды, находясь так далеко от Лондона? Я сам переделываю собственные костюмы. Подобное умение жизненно необходимо джентльмену.

— Я воистину благоговею перед тобой, — прошептала она.

Том ухмыльнулся.

Ткань, привезенная Уиллом, оказалась парчой с узором из цветов и листьев. Платье имело квадратный вырез, отделанный вышивкой серебряной и золотой нитью. Рукава были узкими от плеча до запястья с расширявшимися, завернутыми кверху манжетами из кремового шелка. Костюм завершала длинная юбка колоколом. Талию обвивала тонкая золотая цепочка, с которой свисало маленькое зеркальце в золотой оправе, украшенной полумесяцем из жемчуга и несколькими сапфировыми звездами.