И тут сзади раздался голос Альберта:

— Леди…

— Да, Альберт? — спокойно ответила она, хотя сердце ее бешено колотилось.

— Посланца накормили. Будут еще приказания?

— Нет, Альберт, иди ужинай, — выдавила Элизабет.

— Спасибо, леди.

Послышались удаляющиеся шаги.

— Как по-твоему, он видел?

— Что именно? — насмешливо спросил Бэн. — Подумаешь, хозяин и хозяйка обнимаются у очага. И тут же у их ног лежит пес.

— Твою руку, шарившую под моей юбкой, дьявол ты этакий!

Длинный палец Бэна скользнул внутрь.

— Нет. Нас загораживала спинка стула. И я горжусь тобой, Элизабет. Ты у меня молодец, — похвалил Бэн и, обнаружив предмет своих поисков, стал с ним играть, растирая, пощипывая, сжимая, с наслаждением слушая ее приглушенные крики.

Фрайар насторожил уши, поднял голову, но, видя, что ничего необычного не происходит, снова заснул.

— Взгляни на меня, Элизабет! — неожиданно приказал Бэн.

Их взгляды скрестились. Глаза Элизабет широко распахнулись, когда два пальца проникли в ее любовный тоннель и стали медленно двигаться. Элизабет задохнулась.

Он стал целовать ее в губы. Один поцелуй сменялся другим, жарким и влажным, пока она не простонала в его губы:

— Я хочу всего, Бэн. Хочу всего!

Он отнял руку и усадил ее прямее, помогая оседлать его. Она ослабила шнуровку и выпустила на волю его любовное копье, уже затвердевшее от желания.

— Думаешь, мы успеем до того, как курьер войдет в зал? — прошептала она, сгорая от страсти.

Бэн кивнул, изнемогая под ее ласками. Она расшнуровала его рубашку и стала целовать грудь и лизать соски, одновременно играя с его вздыбленной плотью.

Наконец Элизабет не выдержала и опустилась на его любовное копье. Его большие руки скользнули под ее ягодицы и яростно стиснули.

Он наклонился вперед, чтобы поцеловать ее, и, чуть отстранившись, прошептал:

— Ублажай меня хорошенько, жена. И мне все равно, кто сейчас войдет в зал!

Элизабет стала подниматься и опускаться, начав с шага, перейдя на рысь, а потом и на галоп, что привело их обоих к счастливому завершению. В конце она прикусила губу так сильно, что по подбородку скатилась капелька крови, и Бэн, наполняя ее своим семенем, слизнул эту кровь.

Она обмякла, тяжело дыша; Бэн громко застонал.

— Ни одна женщина не дарила мне такого наслаждения, как ты, любимая!

Элизабет дремотно улыбнулась и несколько минут лежала у него на груди, прежде чем соскользнуть на пол, расправить юбки и зашнуровать блузку.

— Мы, разумеется, продолжим наш разговор в постели, сэр, — пообещала она, приглаживая волосы.

— Как будет угодно мадам.

— Как будет угодно вам, сэр, — улыбнулась она.

— Но как ты утолишь свой греховный зуд, если меня не будет рядом? — расстроился он. — Неужели возьмешь любовника, как многие придворные дамы?

Элизабет сделала вид, будто обдумывает его вопрос.

— Возможно, и возьму, — кивнула она. — А ты, Бэн? Сделаешь одну из служанок своей наложницей?

— Нет, думаю, лучше доярку или пастушку, — ухмыльнулся он. — Предпочитаю девушек, которые работают на свежем воздухе.

Она, смеясь, замахнулась, но Бэн ловко увернулся.

— Шотландский негодяй! — вскричала она. — Если ты изменишь мне, я рано или поздно все узнаю!

Вместо ответа Бэн вновь усадил ее на колени и стал целовать.

— В этом мире для меня нет и не будет другой женщины, Элизабет, жена моя. Я скорее проведу свою жизнь в целомудрии, чем взгляну на кого-то еще! Но ты… Что, если тебя соблазнит очаровательный придворный? Тем более что теперь ты познала истинную страсть.

Элизабет сильно ткнула его кулаком в плечо.

— Как ты можешь даже спрашивать? Я ненавидела двор и всех напыщенных щеголей, которые смотрели на меня сверху вниз, потому что я больше любила свои земли, чем их общество. Только король был добр ко мне, потому что вырос вместе с моей матерью и очень ее ценит.

— А тот, второй шотландец? — не утерпел Бэн.

Неужели она расслышала ревность в голосе мужа?

— Я забыла его, — солгала она. — Он был приятным малым. Но вряд ли остался бы в Англии. Я посоветовала ему попросить у брата, короля Якова, жену с землями. Возможно, он так и сделал и давно уже живет в поместье жены. И теперь единственный для меня шотландец — это ты, любовь моя.

Крепко поцеловав его в губы, она спрыгнула на пол.

— В любую минуту сюда могут войти. Приведите себя в порядок, сэр!

— Не нравится, что я ревную? — спросил он, поправляя одежду.

— Я польщена, что ты все еще любишь меня, — прошептала Элизабет.

— Я всегда буду любить тебя.

К утру метель улеглась, и солнечные лучи играли на снежном покрове. Элизабет отдала королевскому посланцу письмо новой королеве, написанное накануне, — тот уже был готов к обратному путешествию. Она дала ему серебряную монету за труды и горячо поблагодарила. Гонца сытно покормили, за его лошадью хорошо ухаживали, в седельных сумках лежал запас еды на первые несколько дней пути.

Отъехав от дома, он, к своему удивлению, встретил управляющего.

— Скажи, по дороге сюда ты не останавливался в поместье под названием Оттерли? — спросил он гонца.

— Нет. Позапрошлой ночью я спал в амбаре у фермера. Но днем действительно проезжал Оттерли.

— Если будешь гнать коня, то к вечеру доберешься до Оттерли. Попроси позволения поговорить с лордом Кембриджем. И передай ему это.

Бэн вложил в руку молодого человека еще один пакет.

— Скажи лорду Кембриджу, что здешний управляющий попросил приютить тебя на ночь. Лорд Кембридж немало времени провел при дворе, так что можешь свободно говорить ему о причинах приезда во Фрайарсгейт.

Он протянул посланцу большую медную монету.

— Не нужно, сэр, леди уже дала мне денег, — вежливо отказался посланец.

— Ты небогат и поэтому возьми, — настоятельно сказал Бэн.

Молодой человек кивнул. Он обещал добраться до Оттерли к вечеру И передать лорду Кембриджу послание от управляющего Фрайарсгейта.

Кровавый закат полыхал на горизонте, а небо стало почти черным, когда королевский курьер прибыл в Оттерли и потребовал встречи с лордом Кембриджем.

— Я немедленно пошлю за дядей, — пообещала Бэнон, знаком подзывая слугу.

— Спасибо, леди, — ответил молодой человек, наслаждаясь теплом, окутавшим его после целого дня головокружительной скачки во весь опор.

Другой слуга подал ему горячий сидр, он сделал несколько глотков, с улыбкой наблюдая за шумевшими в зале детьми. Примерно через полчаса в зал вошел Томас Болтон.

— Посланец? Откуда? — спросил он.

— Из Фрайарсгейта.

Томас удивился — на курьере была бляха с королевским гербом.

— Кому вы служите? — тихо спросил Томас.

— Королеве, милорд. Королеве Анне.

Пораженная Бэнон вскрикнула, перепугав детей, которые нервно уставились на мать.

— Королеве Анне? — ахнула она.

— Да, леди.

— Пожалуй, я уведу парня в свое крыло, чтобы узнать все, дорогая девочка, — решил лорд Кембридж, размышляя над тем, что делал королевский посланец во Фрайарсгейте.

— Нет, дядя! Вы останетесь здесь. Я не хочу ждать, пока ты решишь разделить с нами новости. Не вынесу ожидания, — возразила Бэнон.

Томас оглянулся. Даже Роберт Невилл с любопытством уставился на посланца.

— Так и быть, дорогие, — вздохнул он. — Но сначала дайте мне вина. Боюсь, оно мне понадобится.

Он устроился у очага, на стуле с вышитой обивкой и пригласил молодого человека сесть на маленький диванчик. Тот неуклюже сел, поскольку не привык к такому обхождению. Но разумеется, сидеть куда удобнее, чем стоять!

— Ничего не утаивайте, дорогой мальчик, — попросил лорд Кембридж. — Мы хотим знать, почему вы приехали во Фрайарсгейт, и как Анне Болейн удалось стать королевой. И по какой причине вы заехали в Оттерли. Не случайно, надеюсь?

— Нет, милорд. Муж леди Фрайарсгейта, управитель поместья, остановил меня на дороге и дал мне это письмо для вас. И добавил, что я могу просить здесь ночлега.

— Я дядя леди, — пояснил лорд Кембридж, — и Оттерли — мой дом. Ну же, дорогой мальчик, поведайте нам все остальное. Почему вы пустились в путь в столь ужасную погоду?

Посланец начал рассказ, то и дело прерываемый лордом Кембриджем, который хотел знать каждую подробность. Не будучи важной персоной, посланец мог изложить только известные ему факты. Но Томас достаточно долго пробыл при дворе, чтобы догадаться об остальном и создать довольно точную картину происходившего.

Закончив рассказ, молодой человек вопросительно взглянул на лорда Кембриджа. Тот медленно кивнул и проговорил:

— Бэнон, прикажи слуге отвести этого доброго человека на кухню, пусть ему дадут поужинать и постелют у огня. Впереди у него долгое путешествие. Да, и завтра не забудь дать ему еды в дорогу, — наставлял он.

— Хорошо, дядюшка, — тихо ответила Бэнон и, отдав слуге приказание, отослала мужчин на кухню. — Что пишет муж Элизабет? — осведомилась она.

Томас сломал печать, развернул пергамент, разгладил заломы, пробежал глазами послание и сказал:

— Королева приказала твоей сестре явиться ко двору. Элизабет недовольна, но, как дочь своей матери, подчинилась приказу.

— А Бэн хочет, чтобы ты ее сопровождал, — догадалась Бэнон.

— Нет. Он пишет, что Элизабет не станет просить меня об этом, потому что не хочет злоупотреблять моей добротой. Кроме того, она надеется, что визит будет коротким. Подумать только, как же она повзрослела за эти годы, — с нежной улыбкой заметил он.

— Но ты все равно поедешь, — не унималась Бэнон.

— Не поеду, — покачал головой Томас, к всеобщему удивлению. — Я поеду во Фрайарсгейт при первой возможности, и Элизабет сама скажет, чего хочет от меня. К счастью, мода почти не изменилась, и ей не нужно шить новые платья. Сойдут те, что сшиты в прошлый раз. С соответствующими переделками, конечно: роды, как правило, способствуют пышности дамской фигуры, — дипломатично пробормотал он.