— Такие слухи ходили. Но мать всегда это отрицала. Одна из испанок, фрейлина королевы, клялась, что видела их вместе, и по злобе все рассказала королеве, потому что завидовала ее дружбе с матерью. Мать уверяла, что это был Чарлз Брендон и что между ними не было ничего, кроме легкого флирта. Это было еще до того, как он женился на принцессе Марии. Испанку отослали на родину вместе с ее мужем, потому что королева поверила матери.

— А ты? — лукаво спросила Элизабет.

— Конечно. Так было лучше для всех. Какой бы я была дочерью, если бы усомнилась в собственной матери?

— А на самом деле ты считаешь иначе!

— Честно говоря, не знаю, — вздохнула Филиппа. — Есть несколько дам, к которым король питает самые теплые чувства, но явно их не вожделеет. По слухам у нее они в разное время делили с ним постель. Бесси Блаунт — мать его старшего сына. Графиня Лэнгфорд — его недолгая любовница. Ее прозвали мистрис Бескорыстие, поскольку она ничего не просила ни для себя, ни для семьи. Даже королева Екатерина ее любила. Но слухи о матери были мимолетными и легко забылись, тем более что она годами не бывала при дворе. Однако он едва не плачет от умиления при упоминании об этих леди. И добр к их семьям. Ты дочь Розамунды Болтон, подруги его детства. Он и королева были очень благосклонны к Бэнон, ко мне и моему семейству. Думаю, попроси ты, и он нашел бы тебе мужа. Поэтому ты не можешь покинуть двор, не попрощавшись с королем подобающим образом, не говоря уже о твоей подруге, мистрис Болейн.

Легкая улыбка коснулась губ Элизабет.

— Сама ты не захотела подружиться с ней. Но если это сделала сестра, значит, новая влиятельная связь не повредит твоим сыновьям при условии, что Анна в один прекрасный день станет королевой. Но разве мой племянник, Оуэн, уже не служит герцогу Норфолку?

— Да, благодаря королю Оуэн поступил на службу к кардиналу незадолго до того, как тот пал. И тогда король велел Норфолку взять его к себе, заявив, что лишний паж герцогу не помешает, Говарды — очень влиятельное семейство. Твои племянники служат двум самым могущественным в королевстве людям.

— Хорошо, я не уеду, не попрощавшись, — пообещала Элизабет. — Но сегодня хочу побыть наедине со своими мыслями.

— Прекрасно, — обронила Филиппа, поднимаясь и расправляя юбки. — Только не мечтай о том, что не может сбыться. Лучше подумай о необходимости найти мужа. Это тот редкий случай, когда матушка и я в чем-то согласны. Да и Бэнон нас поддерживает.

— Убирайся, — буркнула Элизабет и, улегшись, натянула одеяло на голову.

До нее донеслись шаги сестры. Дверь открылась и захлопнулась.

Элизабет выглянула из-под одеяла. В соседней комнате слышались голоса: это Филиппа, несомненно, дает Нэнси какие-то наставления. Элизабет устроилась поудобнее и стала размышлять, как лучше провести день. Утро было прекрасным. Слишком хорошим, чтобы оставаться в постели.

Она села и свесила ноги с кровати. Но и во дворец идти не хотелось. Может, покататься верхом?

— Нэнси! — позвала она.

На пороге появилась служанка:

— Да, леди?

— Дядюшка уже ушел?

— Еще нет и полудня, леди. Но думаю, он уже встал, потому что я видела, как мастер Уилл брал для него поднос.

— Пойди спроси, нельзя ли с ним поговорить, — распорядилась Элизабет.

Нэнси убежала, а Элизабет встала, подошла к окну и, взглянув вниз, увидела сестру, шагавшую к калитке. Филиппа не теряет ни минуты из майских развлечений! Она хочет повеселиться напоследок, поскольку через несколько дней двор уедет из Гринвича. Вот и прекрасно! Сестра извинится за нее, и она свободна! Неужели здесь, в Гринвиче, никто не ездит верхом? Она не сидела на лошади с тех пор, как приехала сюда.

— Его милость просил вас зайти, — объявила вернувшаяся Нэнси.

Элизабет, как была, в длинной сорочке поспешила вниз в покои дядюшки. Тот сидел на широкой постели в ожидании завтрака.

— Доброе утро дорогая. Филиппа уже ушла?

— Да, после того как прочла мне нотацию, — хмыкнула Элизабет, садясь на край кровати. — Дядюшка, я не хочу идти сегодня во дворец! Хочу кататься верхом!

— Превосходная мысль, дорогая, — согласился он. — Это даст нам передышку от скуки, которая, как я вижу, царит при дворе. Я буду рад уехать отсюда.

— Филиппа говорит, мы не должны уезжать, пока не отбудет король. Это так?

— К сожалению.

— Но мы не должны бывать при дворе каждый день, верно?

— Не должны, — кивнул он. — Я знаю чудесную тропинку у реки, где можно покататься сегодня днем. А вот и Уилл! Умираю с голоду!

Элизабет видела, как Уилл с легкой ухмылкой поставил поднос на колени лорда Кембриджа и сунул ему салфетку в вырез рубашки.

— Повар хотел, чтобы я принес вам горячий хлеб. Каравай только что вынут из печи, милорд.

— Уилл так заботится обо мне, дорогая девочка! Верно? — счастливо вздохнул Томас.

— Так оно и есть дядюшка, — согласилась Элизабет, ловко стащив кусочек бекона с тарелки дядюшки. — Сегодня мы собираемся покататься верхом. Хотите с нами, Уилл? Вы так усердно трудились, несколько раз ездили в Лондон, пока мы с дядюшкой развлекались при дворе. Скоро мы возвращаемся домой. Поедем сегодня с нами?

— С удовольствием, — поклонился Уильям.

— Вы уже рассказали дядюшке о котенке? Совершенно очаровательное существо пряталось в нашей барке. Не знаю, как он туда забрался. Но мы увезем его на север и назовем Домино, потому что он черно-белый. Я пообещала ему, что, если Пуссумс он не понравится, мы возьмем его к себе.

— Пуссумс уже пожилая дама и скорее всего невзлюбит парнишку, — заметил лорд Кембридж. — Но я привык иметь котов, и теперь у меня будет сидеть по одному на каждом колене. А тебе, девочка, скажу так: если хочешь иметь кота, найди себе своего.

— Дядюшка, ты такой добрый! — воскликнула Элизабет. Томас довольно ухмыльнулся.

После завтрака они оделись и поехали кататься. Вскоре Элизабет обогнала спутников, и, когда она добралась до вершины холма, те еще плелись внизу.

— Мистрис Элизабет немного грустна сегодня, — отметил Уильям.

— Думаю, она готова влюбиться в королевского курьера, Флинна Стюарта, окажи он ей хоть малейшее поощрение. Конечно, он настоящий джентльмен, но ей не подходит.

— Потому что шотландец?

— И да и нет. Не будь он единокровным братом короля, тогда другое дело. Я хотел найти для Элизабет хорошего мужа-англичанина, но вряд ли это возможно. И что тогда остается? Либо заставить ее идти к алтарю с одним из северян, либо пусть она уж ищет шотландца, который ей понравится. Но вряд ли это может быть Флинн. Его преданность шотландскому королю слишком велика. Фрайарсгейту всегда везло. Он находится слишком далеко от воюющих сторон и мародеров. Если разразится война, а она рано или поздно разразится, Флинну придется принять чью-то сторону. А вот простой шотландец без влиятельных связей не станет рваться на войну.

— У вас кто-то есть на примете, милорд? — спросил Уилл, хотя уже знал ответ.

Томас Болтон наверняка заранее все обдумал и решил судьбу Элизабет.

— Возможно, дорогой мальчик, но я еще не готов рассказать об этом, — задумчиво проговорил лорд Кембридж.

— Полагаю, вы также ничего не сказали мистрис Элизабет.

— Нет. И ее матери, Розамунде, тоже ничего не скажу. Я хочу удостовериться, что Элизабет будет счастлива в этом браке, так что пока ты должен свято хранить тайну.

— Разве я не всегда храню ваши тайны, милорд? — несколько обиженно сказал Уилл.

Лорд Кембридж улыбнулся:

— Ты настоящее сокровище, мой мальчик. И прекрасно знаешь, что я не могу без тебя обходиться.

К ним подскакала Элизабет.

— До чего же вы ленивы! — воскликнула она.

— Мы просто позволяем тебе дать выход энергии, а сами спокойно наслаждаемся окружающим пейзажем.

Элизабет рассмеялась и, повернув коня, вновь умчалась вперед.

— Ах, молодость, молодость… — вздохнул Томас.

Хоть на время избавившись от скуки и сковывающего этикета, разъезжая по сельской местности, Элизабет почувствовала себя лучше. До чего же здорово вернуться в дом дядюшки и съесть хороший обед вместо того, чтобы наблюдать, как едят король и мистрис Болейн, а самой жевать что придется. И не нужно до полуночи оставаться на ногах — можно лечь спать в любое время.

На следующий день Элизабет явилась ко двору.

— Где вы были? — недовольно осведомилась Анна. — Ваша сестра сообщила, что вы отдыхаете, поскольку не привыкли к ритму придворной жизни.

— Вы говорили с Филиппой? — изумилась Элизабет и увидела знакомую кошачью усмешку.

— Да. Она подошла ко мне, сделала реверанс и объяснила, что вы остались дома и лежите в постели. Ей было нелегко говорить со мной, но ее манеры оставались абсолютно безупречными. Она по-прежнему поддерживает королеву?

— Вряд ли слово "поддерживает" тут уместно, — поспешила защитить сестру Элизабет. — Видите ли, королева Екатерина с юности была подругой нашей матери. Еще до того, как королева Екатерина вышла за короля. Их дружба оставалась неизменной все эти годы. Матушка привезла Филиппу ко двору, когда девочке было всего десять лет, и с того момента сестра больше всего на свете хотела служить королеве. И служила, с двенадцати лет и до замужества. Королева была добра к Филиппе, и потому моя сестра предана ей и не хочет оставлять ее в трудный час. Если бы она поступила иначе, я бы перестала ее уважать, но даже сестра теряет терпение, видя упрямство и непреклонность королевы в деле о разводе.

— А когда я стану королевой? Будет она верна мне так же, как Екатерине Арагонской? — вырвалось у Анны.

— Это невозможно, — честно ответила Элизабет. — Но она будет почитать вас, как свою королеву. В этом можете быть уверены. У нее самые честолюбивые планы в отношении своих сыновей!