Анна Дарк - Свободные

Меня запихнули в автомобиль, и мы куда-то поехали. По моим ощущениям, дорога заняла чуть больше часа. И опять грубо, не упуская возможности лишний раз нанести ущерб моему телу, меня вытащили из машины и опять куда-то тащили. Спустя минут пять меня усадили на стул.

— И его ты предпочитала мне? — раздался мужской голос, показавшийся знакомым.

Ответ Оливии мне расслышать не удалось. Отчаянно хотелось избавиться от повязки на глазах. И словно в ответ на мои мысли, ткань с лица наконец сдёрнули, свет полоснул по глазам, заставляя зажмуриться. Когда глаза привыкли к освещению, я осмотрелся и шокировано замер. Неподалёку от меня, вальяжно раскинувшись в кресле, сидел Хьюго Карсус.

Кровь в жилах закипела. Ублюдок! Я рассчитывал на его поддержку в случае чего. Он же просто играл. Пришло понимание, что моя задумка изначально была обречена. Мучил только один вопрос: почему?

— Адриан, не делай такое лицо, — самодовольно ухмыляясь произнёс мужчина. — Ты заигрался в благородство, друг мой, и забыл, в каком мире живёшь. Долг, конечно, хорошо, но я предпочитаю быть на стороне денег и силы, на стороне победителя. Хотя, — он сделал вид, будто задумался. — Возможно, тебе бы и удалось провернуть всё, только старушка-удача оказалась не на твоей стороне, чему я рад. Мне не пришлось вмешиваться. Пойми, приятель, я не мог позволить тебе погубить Оливию. Влюбился я, как мальчишка.

При упоминании имени моей бывшей жены, глаза его вспыхнули порочным светом. Если бы я сам не видел этого, то в жизни бы не поверил, что Карсус повёлся на девку, однако это было так. Этой стерве удалось приручить его.

— Любишь играть с людьми, Хью? — криво усмехнувшись поинтересовался я. — Что же ты позволил мне изводить свою любимую? Трахать её?

Карие глаза Оливии распахнулись шире, и она гневно уставилась на Карсуса. На его же лице заходили жевалки.

— Хотел, чтобы она наконец поняла, какое ты дерьмо, Джонсон, — процедил он сквозь зубы.

— Ты знал всё? Хью! — истерично завопила брюнетка.

Карсусу явно перестала нравиться ситуация. Лицо его становилось всё мрачнее.

— Потом поговорим об этом.

— Нет, сейчас!

Вскочив на ноги, он схватил Оливию за руку и утащил из помещения. Обо мне временно забыли, чему я был рад. Осмотревшись, я никак не мог понять, где нахожусь. Крошечные окошки под высоким потолком, пол покрыт плиткой, площадь небольшая, наверное. Слишком темно, чтобы говорить наверняка. Кроме лампочки над головой, освещения больше не было. Подвал? Склад? Или что? Чем бы не было помещение, к моему прибытию явно готовились. Мебель была новой, стоял приятный запах спила дерева, немного перебивающий общий дух запущенности. Откуда-то издалека слышались приглушённые крики. Оливия явно не приняла игру своего любовника. Внутри меня поселилась какая-то безысходность. Наверное, до этого я подсознательно надеялся на помощь Хью, которого считал другом, и который обещал присматривать за ситуацией. И вот, надежда обратилась пеплом. Помощи не будет. У меня есть только я сам.

Все попытки освободиться ни к чему не приводили, поднимая в душе удушливые волны паники. Неужели это конец?

— Какие же вы, мужики, уроды! — зло крикнула Оливия, вернувшись обратно. Одна.

Буквально, подбежав ко мне, она со всей силы ударила меня по лицу. Во рту появился металлический привкус крови. В меня словно бес вселился, и я, в ответ на её действия, расхохотался.

— Детка, тебе не приходило в голову, что вся проблема в тебе? — выдавил я сквозь смех.

— Веселишься? — прошипела брюнетка. — Смейся, пока можешь. Если надеешься задеть меня, то зря. Максимум, на что был способен, ты уже сделал. Ты ничтожен и глуп. Твоё сопротивление долго меня забавляло, но ты превысил грань моего терпения, и я не хочу больше играть с тобой. Ты моя шлюха, которую я имею, как хочу, во всех смыслах этого слова. Ты правда думаешь, что твой зачуханный городишко был нужен Дону? Ты никогда не задумывался, почему тебе всегда удавалось уйти от преследователей, несмотря на то, что каждый ублюдок спал и видел, как поймать тебя? А то, что мой отец тебя так легко нашёл и скрутил, не смущает?

Каждое её слово казалось безумным бредом и, вместе с тем, имело рациональное зерно. От этого становилось жутко.

— Мой папочка человеком был влиятельным и жестоким, но у всех есть свои слабости. Его слабостью была я, его единственная дочь. Для меня он был готов сделать всё. Все эти годы я писала сценарий твоей жизни. Я даже знаю, что ты отправил моего родителя в Ад, там ему и место. Он начал мне мешать. Его инсульт — моих рук дело. Я планировала избавиться от него чуть позже. Сам того не зная, ты решил одну из моих проблем. Вот только бизнес жалко, столько денег пропало. Ну и ладно. Единственный раз я ошиблась, решив ослабить поводок, и ты тут же вообразил себя всесильным хозяином жизни. Что же, я с самого начала предупреждала тебя, чем грозит неповиновение мне.

В моей голове царил хаос. Мысли путались, всё моё существо отказывалось воспринимать такую реальность. Бред. Этого не может быть. Оливия, конечно, умна, но не настолько же! Неужели жестоким палачом моей жизни была она, а не мексиканский Дон? Да чушь. Быть этого не может. Я не верю. Отказываюсь верить.

— Зачем? — единственное, что удалось мне выдавить из себя. Тело сковало болезненной судорогой, во рту пересохло.

— Зачем мне это? — выгнула бровь Оливия. — Ладно, признаюсь, в самом начале знакомства ты меня задел. Никто и никогда до тебя меня не бросал, а я, знаешь ли, не привыкла проигрывать. Мириться с обстоятельствами не для меня. И я решила показать тебе твоё место. Ну как, осознал, кто ты против меня?

Она явно торжествовала, упивалась свой властью надо мной. Своей победой. Я же никак не мог принять реальность. Всё во мне отказывалось в это верить. Как так может быть, что одна случайная связь может в итоге пустит под откос всю жизнь? Это же абсурд! Оливия совершенно больная! Ужас забрался под кожу. Если сказанное ей правда, то я, мягко говоря, недооценивал её. Для неё нет ничего святого! Абсолютно! Она собственного отца, который в ней души не чаял, приговорила к смерти, только потому что он ей мешал в чём-то. Надо было её просто убить и плевать на последствия. Теперь её ничто и никто не остановит.

— Лишний раз убедился, что ты обычная мстительная шлюха, — со злостью и отвращением выплюнул я. — От большинства ревнивых, истеричных баб тебя отличает только то, что у тебя с рождения были возможности, которых лишены остальные.

— Думай, что хочешь, — гаденько хихикнула брюнетка. — А пока полюбуйся на свою любовницу. Я предупреждала тебя, какое её ждёт будущее, если ты меня слушаться не будешь. А после её, я возьмусь за тебя. Игры закончились, любимый.

В противоположенном конце комнаты вспыхнул свет, позволяя мне рассмотреть хрупкую женскую фигурку с огненными волосами. Криста! Она лежала и не шевелилась. Первобытный, острый до боли ужас сковал моё тело и сознание. Как никогда раньше я был близок к состоянию панической истерики. Моя родная, нежная, любимая Криста тут. Я погубил её! В этот момент я был готов на всё, лишь бы уберечь её. Гордость и самолюбие перестали существовать. Я был готов в ногах у Оливии ползать, только бы спасти её.

— Не надо, — прошептал я, помертвев от страха.

— Надо, — безжалостно отрезала брюнетка. — Я тебя предупреждала, любимый.

В комнату вошло трое мужчин, одетых в одни лишь лёгкие, спортивные штаны. Из горла раздался хрип, грудную клетку сдавило, и я начал задыхаться. Безнадёжность и безысходность захлестнули с головой. Всё повторяется. Жестокая издёвка судьбы. Опять моей любимой женщине из-за меня грозит смертельная опасность. Опять несколько мужиков жаждут её тела. И опять я не могу ей помочь, защитить. Собственная беспомощность убивала. «Борись, Джонсон! Ты должен сделать хоть что-то!», — кричал внутренний голос. И он был прав. Я не имею права сдаваться. Должен быть выход. Должен! И я просто обязан его найти!

Криста.

В ушах стоял противный, звенящий шум, сквозь который, будто издали, доносились голоса. Именно они меня и вырвали из забытья. Попыталась открыть глаза, но веки казались неимоверно тяжёлыми. Со второй попытки мне это удалось. Ох, лучше бы я этого не делала! Картинка казалась размытой, а ещё она отвратительно покачивалась, вызывая неконтролируемую тошноту. Желая прекратить эту пытки, я снова прикрыла веки. Мысли текли вяло и мне не сразу удалось вспомнить события, приведшие меня к столь странному и плачевному состоянию. И когда это мне наконец удалось, в душе всколыхнулся страх, который меня немножко взбодрил, заставив внимательнее слушать и всё же попытаться осмотреться.

Борясь с приступами тошноты, я всё же смогла увидеть на расстоянии, метров, наверное, пятнадцати Адриана. Его вид не обнадёживал. Он был связан и избит. Вокруг него кругами вышагивала Оливия. И пусть мой мозг сейчас соображал крайне туго, я поняла, он доигрался. Стало страшно, по-настоящему страшно. Если и до этого, сам факт нападения и похищения не наводил на позитивные мысли, то смотря на пленённого Джонсона и вовсе стало жутко. А ещё меня жутко раздражал этот звон в ушах. Он мешал мне расслышать о чём говорят эта стерва и мой мужчина.

Передо мной встал вопрос: стоит ли показывать, что я пришла в себя? Попытка пошевелиться отдалась головокружением. Тело и вовсе было словно не моё. Наверное, пока я была в отключке, меня накачали какой-то дрянью, дабы уменьшить моё сопротивление в случае чего. И всё же, лучше я пока продолжу делать вид, что нахожусь без сознания, может, удастся узнать что-то полезное.