Анна Дарк - Свободные

— Я тоже скучаю. Может ну её, работу эту? Сбежим и отправимся гулять?

— Мистер Джонсон, я, конечно, понимаю, что Вы весь такой большой и главный босс и увольнять Вас просто не кому, но меня уволить вполне могут. А работу я свою люблю, так что ничего не выйдет.

— Убийца фантазий. — я услышала, как фыркнул Джонсон в ответ, при этом чувствуя его улыбку, словно он тут, рядом.

— Потерпи до вечера. Может и придумаем что-то с фантазиями.

— Ладно, но учти, ловлю тебя на слове.

— Договорились. Мне пора, меня Стейси на обед ждёт.

Пришлось стонать, часы упорно намекали, что мне пора. А так бы хотелось ещё поболтать с любимым.

— Люблю тебя, — услышала я голос любимого, пропитанный нежностью.

— И я тебя, — прошептала я в ответ и нажала отбой.

Разговор с Адрианом зарядил меня энергией и придал немного смелости. Выдохнув, я забросила в сумку телефон, проверила наличие кошелька и, расправив плечи, направилась на выход. Оливия Уайт была последним человеком, которого мне хотелось бы видеть, но проигнорировать её я не могла. Если она что-то задумала, я предпочитаю заранее это узнать. Главное, не забывать кто она и на что способна. Второе имя этой женщины — коварство.

Зайдя в кофейню, я осмотрелась и быстро углядела Оливию. Не заметить её вообще было сложно. Яркая и ухоженная, она явно не вписывалась в обстановку этого места. Эта женщина была тут чужой, и это было, судя по взглядам других посетителей, заметно не только мне.

— Всё-таки ты пришла, — медленно растягивая слова, произнесла брюнетка. — Ну здравствуй, Криста Паркер.

— Чего ты хотела? — прямо спросила я, игнорируя приветствие. — Давай ближе к делу.

Эта женщина, по вполне приятным причинам, была мне не приятна. Поэтому разводить с ней лишнюю полемику не хотелось. Надо узнать, что ей нужно и уйти.

— К делу, так к делу, — с ленцой в голосе ответила Оливия, — Не знаю, как и чем ты привлекла Джонсона, да так, что он бегает за тобой, словно преданный пёс, но прошу тебя, оставь его. Отпусти его, брось.

Чего? Она это серьёзно? Сначала я шокировано уставилась на собеседницу, а потом меня начал душить смех. Да ну, она походу издевается. Так я и отдала ей любимого человека. В своём ли он уме, эта мадам?

— С чего вдруг? — немного истерично хихикнув, наконец ответила я ей.

— Насколько мне известно, о нашем небольшом с Адрианом приключении в его кабинете, ты уже знаешь. — Я настороженно кивнула, понимая, что эти слова, только вступление. — В общем, вот.

На стол легла небольшая, аккуратная папка сиреневого цвета. Я покосилась на неё с опаской, никак не решаясь протянуть руку. Множество отвратительных идей уже крутилось в голове, и я боялась обнаружить в там подтверждение одной из них. Глубоко вздохнув, я всё же совладала с собой и, протянув руку, открыла папку. На стол выскользнуло несколько листов, и в одном из них я узрела снимок УЗИ. Кровь мгновенно заледенела, на теле выступил холодный пот от пронзившей меня догадки. Нет. Этого не может быть. Я не верю.

— Что это? — хрипло прошептала я, с трудом сглотнув ком в горле.

— Да брось ты. Ведь поняла же всё. Так к чему эта игра в дурочку?

В голове девушки слышались торжествующие нотки, в глазах триумф. Она явно наслаждалась моим смятением, шоком и болью.

— Ты лжёшь, — не веря в происходящее, замотала я головой, открещиваясь от ужасающей правды.

— К сожалению, нет, — усмехнулась Оливия. — Должна признать, беременность не входила в мои планы, когда я пришла в офис Адриана. Мне просто хотелось отомстить. Я не из тех, кто прощает обиды. По моей задумке ты должна была узреть следы измены и, конечно же, насладиться обдолбанной мордашкой Джонсона, а потом бросить его. Адриан с горя бы бросился во все тяжкие и окончательно потерял бы человеческий облик. Ты меня удивила, простив ему откровенное предательство. Но сейчас я этому даже рада. Я не хочу быть матерью-одиночкой, Криста. У ребёнка должен быть отец, пусть даже и такой ублюдок, как Джонсон. Ты мне никогда не нравилась, однако, я верю, ты сделаешь правильный выбор. Лишь от тебя зависит, будет у моего ребёнка отец или нет.

Всё вокруг словно замедлилось. Краски померкли. Я смотре вокруг себя, ища непонятно где ответ на вопрос: за что? Ещё недавно я была так самозабвенно счастлива, а сейчас всё разлетелось на осколки, да и они на глазах обращаются прахом.

— Адриан знает? — прошептала я, едва слышно.

Мне не хотелось даже думать, что он снова солгал мне. Что пытался строить отношения со мной, зная о беременности бывшей жены. Он не мог так поступить. Просто не мог. Нет.

— Нет, — на наносекунду я ощутила облегчение, а потом пришло осознание: это всё равно ничего не меняет. — Не знает. И я не собираюсь ему говорить, если ты откажешься отпустить его. Какой смысл? Он слишком помешан на тебе, и даже собственный ребёнок не заставит его отказаться от тебя. Так что всё зависит только от тебя. Подумай, Криста. А это, — кивнула она на бумаги. — Оставь себе.

С этими словами Оливия ушла, оставляя меня совершенно раздавленную. Проснувшись сегодня утром, в объятиях человека, которого люблю до безумия, я была уверена, что готова сражаться за своё счастье. Готова бороться с любыми обстоятельствами, да хоть со всем миром. Была готова дать отпор этой бабёнке, когда шла сюда. Но что делать сейчас? Бороться с ребёнком? С невинным существом, которое не виновато, что так сложились события. Боже, за что?

Дрожащими руками я сгребла бумаги обратно в папку и на непослушных ногах вышла из кафе. Двигаясь, как зомби, я брела обратно в редакцию. Люди шарахались от меня, словно от прокажённой. Хорошо я, наверное, выгляжу. Лишнее подтверждение этому я получила, когда пришла отпрашиваться к Флетчеру. Мужчина, как только глянул на меня, так сразу отпустил.

Я не могла работать, находиться в офисе среди такого количества людей. Мне требовалось уединение. Побыть одной, подумать. О том, чтобы поехать домой, и речи быть не могло. Выключив мобильный, я села в автомобиль и поехала куда глаза глядят, главное выбраться куда-нибудь из города.

Спустя, наверное, час езды со всевозможными нарушениями правил дорожного движения, я наконец выехала за пределы Нью-Йорка. И для верности проехав ещё немного, свернула на какую-то просёлочную дорогу и заглушила мотор. Вот, я одна, как того и хотела. Неведомая грань, которая удерживала меня от безумия рухнула и на меня словно цунами хлынули эмоции. Осознание реальности убивало меня. Я падала в бездну боли, не зная за что уцепиться. Господи, да может ли быть больнее? За что мне эта мука? Чем я так провинилась?

Это конец. Всему. Я готова бороться со страхами, недоверием, фобиями: его и своими, с чем угодно, но я не могу бороться с ребёнком. Кто я такая, чтобы лишать малыша отца? Разве дают мои чувства мне право ломать жизнь невинного существа? Дети не должны отвечать за грехи родителей, и у них должна быть полноценная семья.

У Адриана будет ребёнок. Её и его сын или дочь. Как же больно! Кто-нибудь, помогите! Я больше не могу!

Мне казалось, я сейчас умру. Я задыхалась от отчаяния и боли. Словно без анестезии вскрыли грудную клетку и копаются внутри, в кулак сжимая сердце. Откинувшись на спинку сидения, я в голос взвыла, громко рыдая, давилась собственными слезами, оплакивая мечты, которым отныне не суждено сбыться. Никогда. Перед глазами проносились моменты нашего совместного счастья, доводя меня до сумасшествия. Всё кончено. Да зачем мне тогда вообще жить? К чему были все эти страдания, выпавшие на нашу долю? Почему судьба так жестока и забирает у меня всех, кого я осмеливаюсь полюбить? Зачем мне жизнь, где не будет его?

Спустя какое-то время истерика схлынула, оставляя после себя оглушительную пустоту. Жить, действительно, не хотелось, но я буду. Назло суке-судьбе, назло этому миру. Меньше всего на свете мне хотелось подвергать себя новому испытанию, вновь погружаться в океан боли. Но я должна встретиться с Адрианом, просто обязана с ним поговорить и окончательно расставить все точки на «i». Не имею я права поступить иначе, он заслуживает правды и нормального, искреннего «прощай».

Как могла, я привела лицо в порядок. Только толку было мало. Глаза казались маленькими красными щёлочками, и никакая косметика не может скрыть следы огромного количества слёз. Я должна быть сильной. Последний рывок перед новой, пусть и совершенно бессмысленной, жизнью.

Когда я наконец добралась до дома и зашла в квартиру, мне удалось натянуть на лицо маску спокойствия. И пусть внутри всё горит от адской боли, но истерика сейчас мне не нужна. Лишние эмоции лишь усугубят ситуацию.

Не успела за моей спиной закрыться дверь, как я увидела Адриана. Он стоял, прислонившись плечом к косяку, и вид его выражал недовольство. Невольно я залюбовалась любимым мужчиной. Одетый в простую белую футболку и черные джинсы, Джонсон сложил руки на груди. Черноволосая голова склонена чуть набок, упрямая прядка так и норовила упасть на глаза, а сами глаза чуть прищурены, взгляд вопрошающий.

— И где ты была? Я звонил тебе на мобильный и на работу, и всё бес толку, — он был явно сердит.

А я стояла и смотрела на него, стремясь впитать каждую его чёрточку. Запомнить его таким вот, немного хмурым, очень красивым, бесконечно любимым и родным. Моим. Пока ещё моим. Последних несколько минут…

— Мне нужно было побыть одной. Подумать, — выдавила я с трудом.