Анна Дарк - Свободные

Можно сколько угодно упиваться этим сладким самообманом, и пусть мы старательно избегали болезненных тем, каждый из нас понимал, что рано или поздно нам придётся их обсудить. Заново пережить боль, которую они причиняют. Жизнь вообще сделала меня параноиком. Я была из той категории людей, которые боятся быть счастливыми. Ведь каждый раз, когда судьба выделяла мне порцию счастья, она обязательно требовала за это жестокую расплату, и потому я боялась.

Как-то Адриан заметил мою мимолётную хмурость, и когда я объяснила ему что к чему, крепко обнял и пообещал, что всё будет хорошо, вместе мы со всем справимся. И мне хотелось ему верить! Ведь я просто не представляла больше себя без него. За эти дни я совершенно потерялась в нём. Растворилась в этом мужчине без остатка. Он тёк по моим венам, делая меня свой частью, и я до ужаса боялась дней, когда нам придётся покинуть уютный Эдем, который мы сами себе создали. Я молила время двигаться помедленнее, но часы наоборот с пугающей стремительностью летели вперед, приближая конец этой сказки.

И вот, завтра нам обоим на работу. С завтрашнего дня реальность снова вторгнется в нашу жизнь и неизбежно привнесёт в неё проблемы. Мне было страшно. Я боялась внешнего мира и того, что он может с нами сделать. Я боялась, что пока меня не будет рядом, Адриан снова сорвётся, ведь наркозависимость больше психологическое состояние, и окончание физической ломки не означает победу в войне. Я боялась людей, которые были против нашего счастья, например, бывшей жены любимого. Я боялась, что между нами снова может возникнуть стена отчуждения и непонимания из неразрешённых вопросов и старых обид. Я просто боялась снова его потерять. Однако, я ничего не могла поделать и мне оставалось лишь молить Всевышнего, чтобы возвращение в большой мир не разрушило основательно того, что мы обрели за эти четыре дня. Нашей любви, счастья, доверия.

— Криста, я правда был на совещании, — немного устало выдохнул в трубку.

— Точно? — уточнила любимая.

— Да. — мгновенно ответил я, не давая ей даже возможности предположить обратное.

— Смотри мне. Дома будешь вовремя?

— Конечно.

— Тогда до вечера. Люблю тебя.

— И я тебя, родная.

В телефоне в ответ раздавались неприятные монотонные гудки, и я отложил аппарат в сторону. Голос девушки ещё звучал в голове, наполняя моё существо теплом, но с каждой секундой это приятное состояние становилось всё слабее. Накатывали привычные тоска, апатия, депрессия. Отвратительное состояние, накрывающее с головой каждый раз, стоило Кристе оказаться далеко, наполняло до краёв непонятной безысходностью. Как мантру я повторял про себя, что виной этому состоянию треклятое зелье, и на самом деле у меня нет причин поддаваться унынию. Не помогало. Вопреки всем доводам рассудка, мир вокруг казался серым и пустым, заставляя отчаянно стискивать зубы, дабы не поддаться губительному искушению. Не проходило и часа, чтобы я хоть раз не думал о столь желанной дозе. Мне ведь надо совсем немного, так, прочистить мысли, вернуть привычные краски окружающей реальности. Просто почувствовать себя немного более живым…

Тряхнув головой, я постарался отогнать разрушительные мысли. Уж мне ли не знать, что поддаваться подобному соблазну категорически нельзя. Приём даже минимальной дозы не решит проблему, лишь усугубит её. Но, чёрт, как же мне погано! С каждым днём становилось всё труднее сдерживать себя. Я знал, эта депрессия — явление временное и должна в итоге пойти на спад, но когда это будет?

Дома мне удавалось подавить это мерзкое упадническое состояние. Там была Криста, нежная, родная, до боли любимая. Одно её присутствие рядом после всего дерьма, которое свалилось на неё по моей вине, наполняло душу пьянящей эйфорией. Наверное, я из той категории придурков, которые начинают по-настоящему ценить что-либо, лишь когда подходят к черте полного невозврата, к «дедлайну». От одной мысли о том, что она могла бы уйти от меня навсегда, волной поднималась истеричная паника. Я бы, скорее всего, сдох в таком случае, угорел от наркоты и закончил свои дни в каком-нибудь притоне от передоза, стараясь спастись от беспощадной реальности. Но она рядом. Несмотря ни на что, рядом.

Мне хорошо запомнились слова девушки о том, что она боится, когда всё слишком хорошо. Тогда я как мог её успокоил. Но знала бы она, как я её понимаю! Сейчас мы были вместе. Вместе просыпались по утрам, вместе проводили вечера после работы, вместе сгорали до тла от страсти по ночам. Были вроде как счастливы. Только это «вроде» не давало мне покоя. Моя фатальная ошибка заставила сосредоточится Кристу на «здесь и сейчас». Как могла она поддерживала меня, подбадривала, не понимая, что одного её присутствия и искреннего тепла, которое она щедро мне дарит, достаточно, чтобы сделать меня счастливым. Но она похоже не понимала и поэтому всеми силами старалась отвлечь меня от любых проблем. За более чем месяц, который мы живём, можно сказать, душа в душу, мы так не обсудили проблемы, которые молчаливым грузам лежали на наших душах. Криста боялась, что негативные эмоции могут спровоцировать срыв и отнекивалась от разговора. Оставляя его на потом. И пусть я был убеждён, что она ошибается, и разбор ошибок прошлого не станет толчком к рецидиву в настоящем, но я не настаивал.

Почему? Не знаю. Может малодушничал, опасаясь, что перетряхивание старого грязного белья отдалит нас друг от друга. Понимание необходимости закрыть эту главу нашей истории не помогало. Пусть хоть пока всё будет хорошо. Конечно, всё это — самообман, имеющий горько-сладкий привкус, но мне так не хотело подвергать испытанию те хрупкие отношения, которые нам удалось построить. Чёрт, я грёбаный трус! Именно багаж прошлого не давал нам укрепить нашу связь. О каком доверии может идти речь, когда в неопределённости повисло столько болезненных вопросов? Но начать объясняться я так и не решался. Каждый раз откладывая разговор на потом. Например, когда болезненная жажда дозы, на грани одержимости, хоть немного ослабнет, и мир сможет приобретать хоть какие-то краски не только в присутствии Кристы. Эх, мне бы всего лишь каплю! Совсем крохотную дорожку…

— Мистер Джонсон, — разорвал тишину напряжённый и немного испуганный голос секретарши, звучавший из селектора. — На линии мистер Эктон, и он…

— Шли его нахрен, — мрачно бросил я в ответ.

Эктор — склизкий сукин сын, старше меня почти вдвое, с чего-то решивший, что на мне можно успешно нажиться. Вот уже две недели он донимает меня, предлагая совершенно не выгодный контракт, с какой стороны не посмотри. Мне уже надоело объяснять ему, что я не заинтересован в сотрудничестве, и меня просто разрывает от желания послать его трёхэтажным матом так, что грузчики в порту Нью-Йорка будут заворожённо оглядываться и молиться на мой лик.

— И вообще, меня ни для кого нет, — продолжил я, ощущая жгучую потребность побыть в одиночестве. — Кроме мисс Кристы Паркер.

— Хорошо, мистер Джонсон, — пролепетала секретарша через аппарат на столе.

Честно говоря, я сомневаюсь, что Криста явится сюда или станет звонить на рабочий телефон. Ну, а вдруг? Для неё я свободен двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Ну почти. Например, сегодня не смог ответить из-за дурацкого совещания, чем взволновал девушку и получил целый шквал вопросов.

Она вообще звонила довольно часто. Признаться, по началу меня это дико злило, меня раздражал навязчивый контроль со стороны Кристы. А потом я привык. Смирился что ли, а может просто понял, что по-другому она не может и названивает потому, что очень волнуется и даже боится. Сейчас я получал удовольствие от частых созвонов, её голос в динамике телефона делал окружающую реальность чуть светлее.

— Мистер Джонсон, — снова я услышал голос Дженни, стоящей, к моему удивлению, около моего стола.

— Чего тебе? — грубо спросил я, не желая разводить лишние сантименты.

— Я тут подумала… В общем, вы последнее время так напряжены, я могла бы помочь вам…

Только сейчас я обратил внимание на внешний вид девушки. Волосы распущены слишком вульгарно для работы, слишком много пуговиц на блузке расстёгнуто, макияж слишком яркий. В глазах страх и желание. И в обоих эмоциях есть моя вина.

Для меня не было секретом, что последнее время в отношении подчинённых я полная задница. Люди старались лишний раз без особой нужды не попадаться мне на глаза. И я их понимал. В присутствии посторонних, к которым у меня не было хоть каких-то мало-мальски тёплых чувств, моя хандра и апатия быстро сменялась раздражением и злостью. Я, как истеричка, срывался на людей по поводу и без, потому желающих со мной пообщаться было немного.

Дженни тоже опасалась меня и даже сейчас это было видно, но в её взгляде было больше желания, нежели страха. Мысленно я линчевал себя за то, что когда-то по глупости спутался с ней. Тогда был очередной дерьмовый день, Оливия с самого утра сплясала румбу на моих нервах, переговоры с потенциальными партнёрами не удались, и к вечеру я просто был переполнен отрицательными эмоциями. Это был как раз тот период, когда я готовился утопить Уайта и держался от Кристы подальше для её же блага. В те дни я предпочитал снимать лишнее напряжение проверенным способом, с помощью секса. Тогда я пригласил Дженни в свой кабинет в конце рабочего дня и, после недолгого сопротивления, оказанного скорее для галочки, поимел её прямо на рабочем столе. После я какое-то время, пока дело Уайта не было закончено, практиковал такой способ релаксации, девушка была не против. Я сразу сказал ей, что это только секс и ничего более, повысил зарплату и периодически баловал премиями, вроде нас обоих всё устраивало. Когда решил заняться планом «вернуть Кристу», поставил точку в этой связи, и вроде как Дженни согласилась. Потому сейчас мне был непонятен её порыв, учитывая, что мы уже давно решили этот вопрос.