Дела у тестя шли в гору. Вот ведь старый сукин сын! Если все его планы осуществятся, он поимеет миллиарды. Только вот это противоречило моим планам, я хотел этих самых миллиардов его лишить.


По приезду в Вашингтон, с Оливией стало чуть проще. По началу женщина ни на грош не верила в то, что я смирился со своим положением и отказался от «рыжей», но постепенно она всё же расслабилась. Со стороны я производил впечатление циничного и довольного жизнью ублюдка. Больше я не играл с женой в любезность, да она этого и не просила, однако в постель тащила с завидным постоянством. У неё была орава любовников на стороне, но она всё равно продолжала хотеть меня. Приходилось подчинятся.


Как и все одержимые властью люди, я безжалостно давил конкурентов. Как любой сексуально активный мужчина, постоянно менял любовниц. Но тем не менее, каждый раз после секса с Оливией у меня появлялось неприятное чувство, которому я не мог найти названия. Нет, не отвращение или гадливость, они никуда не исчезли, просто я с ними свыкся. Ответ на мой несформулированный вопрос мне нечаянно дала Оливия.


— Даже учитывая твою ненависть ко мне, ты великолепный любовник, — промурлыкала та, когда я очередной раз одевался после секса с женой.


Непросто поддерживать репутацию мужчины, с которого штаны спадают быстрее, чем звучит само слово «секс». Самое неприятное в этом, что для убедительности приходилось спать и с этой стервой. И если с другими женщинами мне ещё удавалось испытать слабое подобие оргазма, то с Оливией каждый раз — холостой выстрел.


— В тебе явно есть блядские гены, дорогой, — продолжала жена. — Иначе я не знаю, как объяснить твою кобелиную натуру. У тебя много достоинств и среди них — ты просто отменная шлюха.


И вот, как удар током. Вот что за ощущение не даёт мне покоя уже столько времени. Мне хотелось в привычной манере послать благоверную в далёкое и увлекательное эротическое путешествие, но слова застряли в горле. Омерзительно, только вот она в чём-то права. Со дня смерти Сары я, не задумываясь, постоянно менял партнёрш. Сколько побывало в моей постели за эти годы, а сколько ещё побывает? Скольких я трахнул и сколько женщин познали моё тело?


Да, вроде как считается, что чем больше женщин побывало у мужчины, тем лучше. Вот только меру надо знать, я же забыл про понятие «мера» давным-давно. Да и сейчас не то время, чтобы вспоминать о морали или сексуальной брезгливости. Я Адриан Джонсон — мужчина, который трахает всё, что шевелится.


И я старательно поддерживал этот имидж, выводя этим из себя жену и тестя. Как можно чаще я старался попадаться на глаза журналистам с самыми разными женщинами. Оливия психовала, крича, что я её позорю, примерно ту же песню пел и Питер Уайт. Жёнушка, разозлившись, даже пыталась отплатить мне той же монетой, пару раз засветившись на страницах жёлтой прессы с какими-то мужиками. Мне было не жарко, не холодно от этого. В этом вопросе она вела заранее проигранную битву, потому что мне было попросту всё равно где она, как и с кем. Чем меньше лезет ко мне, тем лучше.


О Кристе я старался не думать. Не хотелось даже представлять, что она думает. Больно. Сразу в душе становилось холодно и тоскливо. Подобные чувства, как и мысли о девушке, я старался душить в зародыше. Нельзя. Подобные эмоции имеют разрушительное действие, делают слабым, а мне сейчас нельзя ошибиться. Возможно, поэтому я оставил пару человек присматривать за ней, но при этом сообщать мне только если случится что-то по-настоящему серьёзное. А может просто старался хоть немного совладать с собственной совестью, которая требовала оставить её в покое.


Уже три с лишним месяца я ничего не знал о жизни девушки, которую люблю, кроме того, что ей ничего не угрожает и всё у неё, вроде, более-менее нормально. Порой мне ужасно хотелось узнать, чем она живёт, с кем общается, как в конце концов поступила, узнав о том, что представляет из себя её окружение? Или она не стала читать данные из папки? А может, не поверила? Я не знал и старательно боролся с собой, дабы не сорваться и не погрузиться с головой в её жизнь. Если я это сделаю, то прощай здравый смысл и холодный расчёт. Иногда в голову приходили пугающие мысли: что, если я тут решаю свои проблемы, а она встретит мужчину, которого полюбит? И тут же обрывал себя. Не время думать об этом.


Целеустремлённость и терпение наконец-то были вознаграждены. С чувством мрачного удовлетворения, я смотрел на панораму города за окном. Три месяца понадобилось на сборы этих данных, три месяца изнурительного ожидания и бессилия от осознания, что почти целиком приходится полагаться на чужих людей, но оно того стоило. Конкуренты Уайта будут в экстазе, получив все секретные данные, разработки и планы «Уайт Компани». Переведя взгляд на монитор, я нажал заветное «отправить». Теперь остаётся только наблюдать, как «любимый родственник» теряет миллиарды и авторитет. Итак, первый шаг по уничтожению империи тестя сделан. Придётся снова ждать, ждать момента, чтобы нанести второй удар, который должен будет уничтожить «Уайт Компани».


Если это не сведёт старого ублюдка в могилу, то придётся начать уже куда более опасную игру, цель которой: уничтожить Питера Уайта в глазах криминальных авторитетов. Но об этом пока рано думать.


К сожалению, в жизни всё прекрасно не бывает. В этом я и убедился, когда в мой кабинет вальяжной походкой завалился Энтони. От одного его вида, у меня срабатывал инстинкт под названием «скривиться». Несмотря на то, что лицо парня мне казалось знакомым, я до последнего не верил, что этот он, человек из моего прошлого, живое напоминание о позорном падении. Оливия в итоге вручила мне диск со словами: «Это увлекательно».


Несколько дней я собирался с духом. После просмотра видео я снова чувствовал себя семнадцатилетним подростком, не понимающим как он дошёл до такого. Как итог, мне было неприятно даже смотреть на Энтони, тот же, пользуясь защитой и благосклонностью моей жены, постоянно изводил меня двусмысленными намеками. Ублюдок. Рано или поздно я его либо убью, либо исполню его эротическую мечту: отдам его в какой-нибудь притон для геев. Сейчас же, пусть развлекается.


— Адриан, сладкий мой, — со слащавой улыбочкой произнёс он. — Мне нужно, чтобы ты одобрил кое-что.


С этими словами, Энтони протянул мне несколько листов. Ага. Проект новой рекламной компании. Как бы мне не хотелось зарубить его, а сделано было весьма толково. Поставив свою подпись, я перевёл на мужчину взгляд и снова почувствовал прилив отвращения, увидев в его глазах похоть. Гадость.


— Свободен, — холодно отрезал я, но Энтони и не собирался уходить.


А дальше начался фирменный цирк для извращенцев. Отойдя от моего стола на несколько шагов, этот идиот начал… раздеваться! Вытаращив глаза, я словно окаменел. В себя я пришёл, когда дверь в кабинет отворилась и вошла Оливия, а с ней журналистка «Вашингтон Таймс».


Энтони в блестящих стрингах выделывал немыслимые пируэты. Жена мстительно улыбнулась. Несчастная журналистка стояла с открытым ртом, а фотограф судорожно снимал открывшуюся его взору сцену, щелкая на кнопку фотоаппарата так, словно от этого зависела вся его жизнь.


— Эм-м, — нарушила молчание Оливия. — Адриан, я ничего против твоих сексуальных увлечений не имею, но тут же посторонние.


И тут наконец я словно очнулся. Вот тварь! Отомстить значит решила? Заранее всё спланировала. И я хорош. Что за столбняк на меня напал? И теперь это дерьмо будет во всех газетах! Блядь! Разбудите меня кто-нибудь!


Переведя взгляд на Оливию, я увидел торжествующий блеск в её глазах. Ладно, милая, поиграем по твоим правилам.


— Дорогая, я понимаю, что не лучший на свете муж и ты обижена на меня за всех тех женщин, но тебе не кажется, что это слишком? Не надо присылать ко мне своих любовников, чтобы они в деталях посвящали меня в детали ваших эротических игр в попытке заставить ревновать. Это лишнее. Первое, мне неприятно. Второе, я в уверен, что рано или поздно ты нагуляешься и мы наконец заживём нормальной жизнью.


Я говорил протяжно, с ленцой в голосе, заставляя «любимую» злобно щурить глаза. Переведя взгляд на журналистку, я улыбнулся во все тридцать два:


— Задавайте свои вопросы, мисс…


— Мисс-сис, — пискнула журналистка, судя по глазам, она до сих пор в шоке. — Миссис Джулия Каммерсон.


— Так вот, не будем терять время, миссис Каммерсон, — произнёс я. — Мне ещё нужно сопроводить Оливию в клинику. Опять она была неосторожна и делать аборт в одиночестве боится.


Как я и рассчитывал, это добило молоденькую журналистку. Лицо её стало белее мела и выдавало ощутимое потрясение. «Да-а, молода ты ещё быть журналисткой. Слишком впечатлительна», — подумал я, наблюдая за девушкой. На Оливию мне и смотреть было не нужно, чтобы понять, что она в бешенстве. Энтони старался стать как можно незаметнее, натягивая шмотьё.


— Может, мы перенесём интервью? — с надеждой спросила девушка, косясь нервно на своего коллегу, который тоже застыл, весь обратившись в слух.


— Да-да, — очнулась жена и стала поспешно выпроваживать гостей.


— Ты мне ещё за это ответишь, — прошипела она в ярости и хлопнув дверью, вылетела из моего кабинета прочь.


Её комнатный пёсик исчез ещё раньше, и теперь я наслаждался одиночеством. Фух, сейчас пронесло. Не ожидал я, что Оливия опустится до подобных подлянок. В принципе, я и сам хорош, как умудрился забыть о семейном интервью, назначенным на три дня? А секретарша почему не предупредила? И где она? Выглянув в приёмную, я увидел пустующее рабочее место. Так-с, ладно. С нерадивой мадам разберусь позже.