- Стоит.

- Нет. Хватит.

Теслер переводит на меня недоуменный взгляд. Он смотрит мне прямо в глаза и словно спрашивает: ты рехнулась? Он заслуживает смерти. Все они заслуживают! Но я против. Мы не имеем права решать, кто останется жив, а кто умрет. Это черт подери не наше дело! И пусть я ужасно хочу, чтобы этот подонок, наконец, перестал дышать со мной одним воздухом. Это не важно. Никто больше не умрет по моей вине. Я не позволю.

- Андрей, давай уйдем.

Теслер сводит брови. Я буквально вижу, как в нем сражаются темная и светлая стороны. Убивать так просто. Но как потом с этим жить? Со свистом парень опускает руку, однако затем приближается к Боссу практически вплотную, хватает его за воротник отвратительно-яркой футболки и рычит:

- Не смыкай глаз, оглядывайся по сторонам потому, что едва мне станет скучно, я приду за тобой. И никто меня не остановит.

Он грубо отталкивает мужчину назад, и тот, дико вопя, налетает на стол своей огромной, жирной спиной. Звучит треск. Стол мгновенно рушится, будто карточный домик. А Андрей, хватая меня под локоть, идет к выходу.

- Никогда, - отрезает он, уже вырвавшись на улицу, - не говори мне под руку.

- Что? – я растерянно вскидываю брови. – О чем ты? Ты не должен был…

- Я сам разберусь, что я должен делать, а что нет. Садись в машину.

- Но...

- Садись.

Запрыгиваю в салон, со всей горячностью, на которую я только способна, захлопываю дверь и стискиваю зубы. Какого черта он злится? Чокнутый псих! Ненавижу его!

Парень усаживается за руль, а я упрямо поджимаю губы. Так и хочется заорать во все горло, что меня дико бесит его желание выглядеть крутым и хладнокровным убийцей, когда на самом деле он лишь укрывает меня кожаной курткой, когда я замерзаю, и сопровождает на каждом гребанном шагу. Это же нелепо! Может, у него раздвоение личности? Теслер жмет на газ, мы срываемся с места, а я так и не могу прийти в себя. Обижено молчу, пусть в глубине души и хочу сказать спасибо. Ха. Теперь не дождется.

Мы останавливаемся напротив маленькой, недорогой гостиницы с банальным названием: НЕЯ. Синхронно хлопаем дверьми, следуем к главному входу и молчим, будто нам по семь лет, и мы не поделили конфеты. Резервируем номер на одну ночь. Старая женщина подозрительно хмурит седые брови и кряхтит:

- Вам с женой принесут набор туалетных принадлежностей в течение получаса.

- Что? – я ошеломленно открываю рот. – Но я не…

- Хорошо. – Андрей расписывается в каких-то бумагах и раздраженно выхватывает у старухи ключи, - мы будем с нетерпением вас ждать.

Гостиница маленькая. Наш номер на втором этаже из двух этажей. Теслер открывает дверь, пропускает меня вперед и вздыхает:

- Устраивайся.

- Что еще прикажете сделать, о, мой дорогой муж?

- Она бы потребовала твой паспорт, – цедит он, - а ты – несовершеннолетняя.

- И что? Тебя вдруг волнует моя репутация?

- Нет, Зои. Меня ничего не волнует. – Андрей измотанно протирает ладонями лицо и вздыхает. Неожиданно мне хочется, чтобы он отдохнул и набрался сил. Мы ведь так долго ехали, а он даже глаз не сомкнул. Черт! Что за глупые мысли? Я встряхиваю головой, морщусь и едва слышно постанываю: возьми себя в руки, Зои. – Я вернусь часа через два или три.

Собираюсь спросить, куда он идет, но передумываю. Это его дело. Меня это никак не касается. Поэтому пожимаю плечами.

- Как скажешь.

Парень уходит. Тут же. Даже не смотрит на меня. Вырывается из комнаты, скрывается за поротом и оставляет после себя лишь свежий, мятный запах и кучу ненужных вопросов.

Со вздохом я валюсь в чересчур мягкое, потертое кресло и осматриваюсь. Комнатка маленькая. С двумя тонкими кроватями. Обои светло-желтого цвета, ободранные в уголках и около плинтуса. Окно пропускает сквозь себя не только тусклый, серый свет, но и шум, а дверь в ванную комнату висит лишь на одной петле. Так и рухнет, не дай Бог.

- Отлично. - Протираю руками лицо, в очередной раз грузно вздыхаю и достаю сотовый. На дисплее высвечиваются десятки новых сообщений. Кажется, дел у Саши не прибавилось. Я набираю его номер, разглядывая свои тонкие, бледные пальцы, и задумываюсь: интересно, смогла бы я нажать на курок? Андрей так спокойно сжимал ледяной металл пистолета, будто в том не было ничего сложного. Однако вряд ли это так. Надо обладать огромной силой воли или же жгучей ненавистью по отношению к самому себе, чтобы решится на подобное. – Саш?

- Куда ты пропала? – взрывается голос на другом конце трубки. – Я уже хотел отправлять поисковую экспедицию!

- Так отправил бы.

- А есть повод?

- Хм. – Задумчиво закрываю глаза. Можно ли называть поводом то, что когда мы с Андреем встречаемся взглядами, мир вокруг нас воспламеняется и превращается в груду, горящего пепла? Навряд ли. – Да, нет. На самом деле, все в порядке. Я разобралась со всеми делами, и уже готова ехать обратно.

- Как себя чувствуешь? Ты…, отдай…, отдай я сказал, это же…, черт, Ярый! Положи на место мамины духи! Они стоят больше, чем весь твои кокаин вместе взятый!

Я хихикаю. Прикрываю пальцами рот и смеюсь:

- Шалите?

- Зря я его пригласил. – Жалуется Саша. - Мы хотели сделать доклад по биологию, но…

- Что Константин? – мой голос сразу же становится серьезным. Я выпрямляюсь, готовлю себя к худшему, внутри надеясь выйти сухой из воды. – Сильно злится? Наверняка, мои вещи уже давным-давно стоят за порогом. Да?

- Он кричал, - соглашается брат. – Но я сказал, что на тебя нельзя давить, что тебе очень сложно в новой школе, и что ты поссорилась с одноклассниками.

- И?

- И он повелся. Ему ведь звонили из школы. Кстати, - даже находясь на расстоянии в тысячу километров, я уверена, что сейчас его брови недовольно сморщены, а глаза прищурены, как у китайца, - ты ничего не желаешь мне рассказать?

- О чем именно? – осторожничаю я.

- О том, что тебя хотели исключить.

- Хотели? – резко вытягиваю шею. – Что значит хотели? Меня исключили.

- Бог, мой! Зои! И когда ты собиралась поведать мне эту историю? Я узнал о том, что ты выдирала Ане искусственные волосы от своего толстого и вонючего одноклассника! Считаешь, это справедливо?

- Любочка была в ярости.

- Любовь Владимировна, - язвит Саша, - и не могла иначе отреагировать. Мало того, что она директор в сотом поколении, еще и Аня встречается с ее сыном. Ох, Зои. Прежде чем пытаться выбить из кого-то дурь, советуйся со мной, договорились? И я тебе разъясню, когда это возможно, а когда – чистой воды самоубийство.

- Но ты сказал, что меня хотели исключить. Почему же она передумала?

Брат замолкает, а я прыскаю. Не знаю от чего именно: толи от злости, толи от удивления. Очередное вмешательство Димы на сей раз попахивает одержимостью. С какой стати он так печется о моем благополучии? Или же запланировал новый акт возмездия?

- Мда, - тяну я, - возвращаться совсем не хочется.

- Так понравилось гулять с наемником? – верещит в трубку Ярый, а я краснею, и тут же рявкаю:

- Еще чего! Просто…

- Просто понравилось! – продолжает кричать он.

- Так, ладно-ладно.

Слышу, как ребята дерутся за телефон, и глубоко, тяжело выдыхаю. Теперь я вновь в долгу перед этим чокнутым психом. Какая мерзость! После всего того, что он сделал…, после того, как издевался надо мной и…

Хм. А вдруг это раскаяние? Вдруг даже Дима решил исправиться?

- Ну, нет, - шепчу себе под нос. – Это уж вряд ли.

- Что?

- Ничего. Я…, - пожимаю плечами и резко подрываюсь на ноги. – Я пойду. Созвонимся позже, хорошо? Мне надо подумать.

- Зои, - с легкой отдышкой шепчет Саша. – Плевать на всех. Просто приезжай. М?

- Не скучайте.

Я сбрасываю вызов и отстраненно обхватываю себя руками за талию.

Странно понимать, что человек способен и на хорошие и на плохие поступки. Как же нам тогда друг к другу относиться? С одной стороны, Андрей, работающий на Болконского, а с другой - хороший, заботливый парень. С одной стороны, Дима – избалованный, испорченный мальчишка, а с другой – человек, который уже во второй раз дарует мне шанс начать все заново. С одной стороны, женщина, зарабатывающая на хлеб магией собственного тела. А с другой – прекрасная и заботливая мама. Моя мама. Так как же быть? Как судить о людях, если все они способны сначала войти в доверие, а потом и воткнуть нож в спину? Или же наоборот. Сначала уничтожить, унизить, а затем – подать руку помощи.

Я хватаю тонкую кофту, накидываю ее на плечи и выхожу из номера. На улице холодно. Но мне необходимо сходить в одно место. Оно находится поблизости. Идти минуть десять, не больше, поэтому сомнений я не испытываю. Обнимаю себя за талию и бреду по знакомым, серым улицам, овеянными морозным туманом. По пути покупаю дешевый, тонизирующий бальзам – иными словами ничтожную алкогольную настойку – и пачку сигарет. Дурная привычка.

Сегодня в парке людей мало. Слишком холодно, чтобы веселиться и в сотый раз кататься на одних и тех же качелях. Однако мне все равно. На ватных ногах плетусь к колесу обозрения, покупаю сразу четыре билета и замираю. Аттракцион маленький. Он вряд ли должен внушать ужас семнадцатилетней, адекватной девушке, но ноги у меня так и трясутся. Дрожат, будто я не прокатиться собираюсь, а прыгнуть с утеса.

Залажу в кабинку, забиваюсь в самый угол и закрываю глаза. Надо просто взять себя в руки, наслаждаться ветром, пусть он и замораживает кожу, наслаждаться высотой, пусть она и пугает до чертиков. Наслаждаться тем, что когда-то это было моим самым любимым местом. Мама всегда сидела рядом. Обнимала меня и рассказала какие-то небылицы про прошлую жизнь, про книги, музыку. А я все слушала и слушала, и поглощала, будто ее россказни можно было есть ложками. Естественно, сейчас я ни одной истории и не вспомню, слишком уж все они были сумбурными и выдуманными моей мамой в приступе творческого порыва. Однако те эмоции и ощущения, что я испытывала, даже сейчас опьяняют мысли. Я чувствовала себя веселой, живой и такой нужной. А мама все стискивала меня, целовала в макушку, повторяла: скоро уедем отсюда, совсем скоро. Показывала в сторону горизонта. Куда-то далеко за его кривую линию и обещала – вряд ли мне, себе скорее – что все изменится. И мы поменяемся.