— Я тихо посижу, мешать не буду, — пискнула она.

Маша пожала плечами и опустила первый листок, сразу же схватив следующий. Несколько часов прошли в полной тишине. Дочитав до конца документы, Маша протянула руку и схватила беленький прямоугольник с золотым тиснением.

— Дай, пожалуйста, телефон, — сквозь зубы процедила Маша.

Алиса передала трубку. Маша нервно тыкала пальцем в несчастные кнопки, видимо, едва сдерживая ярость, поселившуюся внутри.

— Что ты хочешь? — сказала Маша, отбрасывая предисловия.

— Ты должна исчезнуть из его жизни, иначе эти файлы попадут в руки общественности, — протянула Милена.

— Какая твоя выгода?

— Это тебе знать не обязательно, — отрезала Милена. — Постарайся убедительно сыграть. Помни, ты должна не просто уйти, а громко хлопнуть дверью! Или…

— Если я этого не делаю, Стас отправляется далеко и надолго, — закончила Маша вместо неё. — Но ведь и ты его не получишь в этом случае!

— Всё или ничего! Таков мой девиз, — рассмеялась блондинка. — Что ты скажешь мне, моя маленькая глупая птичка?

— Я согласна, — обреченно вздохнула Маша.

— Замечательно! Мне даже не пришлось тебя уговаривать, — воскликнула Милена. — Три дня… Через три дня он должен тебя ненавидеть!

Маша кивнула, забыв, что женщина её вряд ли видит. Отложив телефон в сторону, Маша аккуратно собрала листки в стопочку и спрятала в папку. Алиса смотрела на бледную, почти белую подругу и отказывалась верить в услышанное.

— Ты с ума сошла? — прошипела Алиса, срываясь с кресла. — Ты что, так просто сдашься?

— Проигранная битва не влияет на окончание войны, — спокойно ответила Маша, хотя ей приходилось прилагать огромные усилия, чтобы сдержаться и не расплакаться.

— Ты согласилась отдать своё счастье в чужие руки? Почему? Что такого в этих бумагах, раз ты смиренно, не раздумывая, дала положительный ответ? — не унималась подруга.

— Никаких бумаг не было, ясно? — заорала Маша, подскакивая на ноги. — Ты не видела ничего! Ты не слышала ничего! Ты ничего не знаешь!

— То есть, ты наплюёшь на доверие, на протянутую руку помощи и уйдёшь? Где логика, Маша? Объясни мне, — повысила голос и Алиса. — Почему ты не можешь просто поговорить с ним?

— Доверие… — вдруг зло расхохоталась девушка. — Что ты знаешь о доверии? Он врал мне! Постоянно лгал! Он знал, что Андрей — мой муж! Он знал, понимаешь? И согласился с ним вести дела! Он сам пригласил его в дом! И это доверие? Это помощь?

— Я не узнаю тебя, — с сожалением произнесла Алиса. — Тебя словно подменили…

— О, нет! С меня сняли розовые очки! А что, — продолжала смеяться Маша, — хорошо устроился! С Андреем деньги делает, а со мной спит! Прочно вошел в состав нашей семьи!

— Ты дура? Не руби с плеча! Поговори…

— Это ты дура, — перебила девушку Маша, — раз до сих пор свято веришь в доброго хозяина! Раз до сих пор думаешь, что он идеален! Нет! Не идеал! Далёк от него!

— Отлично! Твоя жизнь — поступай, как знаешь, — рявкнула Алиса, бросаясь к двери.

— Алис, — позвала Маша. — Прости! Не говори ничего Стасу, хорошо?

Подруга тяжело вздохнула и просто кивнула. Алиса видела, что с Машей что-то происходит. Это ей напомнило о гайке, которую слишком туго закрутили, вот и сорвало резьбу. Определенно, Маша менялась, но в какую сторону — оставалось вопросом.


***


5-6 лет тому назад…


Тусклый свет фонарей едва освещал ночную улицу, которая была пустынна… почти.

Скованной походкой, постоянно оглядываясь по сторонам, брела девушка, кутаясь в тоненькую кофту. Возможно, она засиделась где-то допоздна, а теперь понимала, что вокруг, в это время суток не всегда бывает безопасно.

Стас притаился в темноте, скрытый от лучей фонарей кроной деревьев. Сколько лет прошло с момента его личной трагедии — сложно сказать, но время так и не залечило раны. Душа требовала мщения.

За девушкой по пятам шёл пожилой мужчина с подобранной где-то палкой в руках и явно не с самыми хорошими намерениями. Это был отец Стаса, который счастливо сумел избежать наказания за содеянное убийство, очень убедительно сыграв сумасшедшего.

Стас следил за ним с того момента, как его оповестили о возвращении этого урода в город. Зачем? Он пока сам не знал, но чувствовал злую ярость, сжигающую его изнутри. Стас пока не придумал, что делать ему дальше, но понимал, что смерть — это самое малое, чего заслуживает этот человек.

Конечно, он мог нанять профессионала и дело решилось бы в течении нескольких дней, но жажда мести не позволяла впутывать в это дело кого-либо ещё. Мужчина желал посмотреть в глаза подонку, которого больше не поворачивался язык назвать отцом. Зверем — пожалуйста, но не отцом.

Всё это время Стас холил и лелеял в душе ненависть, семена которой смогли пробиться сквозь благодатную почву, заложенную матерью, и зацвести огромными цветами. Он неустанно следил за передвижениями отца, надеясь, что тот рано или поздно вернется в родной город. И это произошло.

На счету у чудовища, жестоко отнявшего у Стаса детство и маму, уже было более десятка жертв. Этот урод охотился на молодых девушек, отдаленно напоминающих первую жену, насиловал и беспощадно убивал. Что характерно, ему всегда удавалось ускользнуть от правосудия. Он словно крыса, в самый последний момент вытаскивал свой облезлый хвост из сработавшей мышеловки.

Мог ли Стас смириться с этим? Нет.


Наше время…


Дождавшись, пока Алиса выйдет из комнаты и закроет дверь, Маша бессильно опустилась на пол. Сердце бешено колотилось в груди, словно девушке пришлось пробежать пару десятков километров, но она не обращала внимание на это. Слёзы, так некстати навернувшиеся на глаза, проложили себе мокрую дорожку вниз, стекая по щекам с остатками туши и капая на лёгкую ткань волшебного платья, оставляя некрасивые тёмные пятна.

Могла ли Маша раньше подумать, что ей придется прочувствовать на своей шкуре боль предательства? Нет, не могла, а поэтому не думала. То, что произошло сегодня на торжественном вечере никак не могло сравниться с тем, что пришлось ей прочитать.

Она чувствовала себя грязной, сломанной… Ведь сама не подозревала о том, что мужчина, протянувший ей руку помощи в трудную минуту и человек, преступивший тонкую грань дозволенного несколько лет назад — одно и то же лицо.

Она помнила людей в форме, спрашивающих её о трупе, найденном у калитки её дома. Она до сих пор вздрагивала при упоминании того утра, понимая, что забыть об этом не получится никогда. Но Маша представить не могла, что Стас и есть тот самый зверь, хладнокровно убивший своего отца из мести.

В её голове не укладывались эти мысли. И как, простите, она могла это осознать? Как можно принять знание, что твой близкий, любимый тебе человек, может пойти на всё, ради собственного успокоения?

Даже в сравнении с Андреем теперь Стас значительно проигрывал. Она продолжала любить мужчину, но принять его уже не могла. Маша была опустошена, разбита… Поэтому решение уйти далось ей легко. Поэтому она согласилась на все условия, выдвинутые Миленой.

Девушка просто повзрослела. Вот так, в один миг.

Ещё есть время все исправить. Уйти, исчезнуть, раствориться в воздухе… Стас обещал, что не станет удерживать её силой, что отпустит по первому желанию. Желание появилось…

Не понимая, что делает, Маша вновь схватилась за телефон. Набирая номер, знакомый с самого детства, девушка ловила себя на мысли, что ей очень хочется вернуться в прошлое, отмотать назад всё, и исправить свои ошибки.

Она не могла объяснить себе, почему вдруг решила позвонить в родительский дом, который продала несколько лет назад, чтобы помочь мужу выйти на новый уровень. Маше просто захотелось услышать чей-то, пусть чужой, голос. Ей очень хотелось знать, что этот дом превратился в чьё-то уютное семейное гнездышко, где нет места грусти и проблемам. Она умом понимала, что на дворе поздняя ночь, но не могла совладать с сердцем, которое бешено стучало.

После седьмого гудка в трубке раздался смутно знакомый женский голос. Маша крепче сжала трубку, жадно вслушиваясь в каждое слово, будто от этого зависела её жизнь.

— Алло! Говорите же, — распалялась женщина на том конце. — Что за шуточки? Вы на часы глядели?

Девушка сдавленно всхлипнула, узнав голос собеседницы.

— Галина Валерьевна? — неуверенно позвала Маша. — Это вы?

В трубке воцарилась тишина, изредка прерываемая судорожными вдохами.

— Маша? Машенька, это ты, — прошептала пожилая домработница. — Девочка моя, как ты? Почему так долго не звонила? Почему домой не приезжала? У тебя всё хорошо?

— Домой? — тихо переспросила Маша.

— Да-да! Андрюша твой регулярно приезжает, но почти ничего не рассказывает мне… Отмахивается и бормочет, что всё хорошо, а потом на месяц исчезает. Машенька, — в трубке послышались всхлипы. — Ты приедешь? Мне так много нужно тебе рассказать!

— Да, я приеду, — пробормотала Маша и добавила более уверенно. — Я приеду, Галина Валерьевна! Я обязательно скоро приеду!

Поговорив ещё некоторое время, девушка отложила телефон в сторону. Виски сдавливало раскаленным металлическим обручем, от чего слёзы катились из глаз. Маша словно мантру повторяла про себя «Я приеду домой. Я приеду.», не пытаясь объяснить себе что-либо, найти ответы на вопросы, мелькающие в её голове.