– Для чего?

Она рассмеялась:

– Ты шутишь в такую рань! Знаешь, я пыталась дозвониться до тебя перед тем, как выйти из дома. Мне хотелось узнать, встал ли ты, но твой телефон опять оказался занят. Ты трубку снова снял с рычага? Какой же ты скверный мальчишка!

Она направилась к кухне. Смотря на стройную фигуру Энджи, Бен заметил, что она одета в желтые брюки и блузку с цветочным узором. Его осенило.

– Боже мой! – прошептал он. У него окончательно испортилось настроение.

Бен встал в дверях кухни, смотрел, как Энджи готовит кофе, и думал, в какие слова облечь свою следующую фразу. Он сумел лишь вымолвить слово «Энджи»…

Этого было достаточно. Энджи уже собиралась всыпать ложку растворимого кофе в чашку, но остановилась, застыла на секунду, положила банку с кофе и повернулась к нему.

– Что случилось?

– Энджи, я еще не ложился. Я работал всю ночь. Я так и не добрался до постели.

– Почему?

Он рассказал ей, что сосед расписался за получение свитка, но принес его не сразу. Лицо Энджи выражало безразличие, голос прозвучал глухо:

– Тогда почему ты мне не позвонил?

Бен совсем растерялся:

– Я сильно волновался. Наверно, я забыл…

Энджи уставилась на пол, она явно боролась со своими чувствами, наконец подняла голову, – в глазах мелькнуло загадочное выражение.

– Ты забыл. Ты все забываешь, когда это касается меня.

– Да, – почти шепотом промолвил он.

– Ладно. – Она начала дрожать всем телом.

– Энджи, я…

– Бен, можешь не верить, но я стараюсь относиться к тебе с пониманием. Видишь, мне это дается нелегко. – Не без усилий она прошла мимо него и, не глядя перед собой, вошла в гостиную. – Бен, раньше такого не бывало, – сказала она натянутым голосом. – Раньше ты всегда, сколь бы важной ни была работа, находил время для меня. Однако сейчас все изменилось. Ты сейчас изменился. Почему твое поведение столь неожиданно стало непредсказуемым?

Он беспомощно протянул руки к ней.

Да, Энджи сейчас размышляет объективно. Бен изменился. Куда-то исчез его ровный, предсказуемый характер, появилась странная нелогичность, он будто не мог сделать выбор среди двух личностей, словно ничего не осознавал и не был хозяином над собой.

Казалось, будто им кто-то манипулировал.

Энджи, прищурившись, смотрела на него. Что здесь еще не так, помимо его странного поведения? Имеются ли физические отклонения? Конечно же, она заметила их раньше, но ей очень хотелось не придавать им значения, не обращать внимания на них. Но на этот раз она решила хорошенько посмотреть на него. На этот раз она изучала Бена другими глазами и видела едва заметные изменения, которые постепенно происходили с ним.

Он вдруг стал носить сандалии. Начал ходить прихрамывая. Говорить высокопарно, словно иностранец, стремящийся изъясняться правильно. Ничего такого с Беном Мессером не случалось до того, как появились эти свитки.

Она подошла к дивану и увидела разбросанные на нем страницы с переводом.

– Это хороший свиток? – тихо спросила она.

– Да. Он очень длинный. Хочешь почитать?

Энджи резко обернулась. Она сердито глядела на него.

– Что в этом Давиде такого особенного, что он значит для тебя больше, чем я?

– Это неправда, Энджи.

– Нет, это правда, Бен! – Она повысила голос. – Из-за него ты забыл про меня! Ты бы предпочел проводить время с ним, а не со мной. – Она перешла на крик. – Какой-то мертвый старик еврей завладел тобой так…

– Боже мой, Энджи! – воскликнул Бен.

– Не говори так! Почему ты произносишь всуе имя того, в кого ты даже не веришь?

– Энджи, ты тоже не веришь в него.

– Откуда ты это знаешь? – Она шагнула к нему. – Откуда ты это знаешь? Ты когда-нибудь спрашивал меня об этом? Мы когда-нибудь разговаривали об Иисусе, Боге или вере?

– Вот тебе на. Нашла время, когда говорить о теологии.

– Почему бы и нет? Другое время тебе тоже не подходит. Ты всегда уходишь от этой темы, будто владеешь монополией над религией. Бен, я ведь знаю, что ты атеист. Но это не означает, что все остальные тоже неверующие.

– Господи помилуй, Энджи. Какое это все имеет отношение к сегодняшнему утру?

Энджи снова посмотрела на диван, и вдруг ее гнев улетучился. На ее лице мелькнуло странное выражение, пока она смотрела на разбросанные повсюду бумаги.

– Не знаю, Бен, – тихо сказала она. – Но тут есть какая-то связь. – Я точно не знаю, что творится, но здесь кроется нечто большее, чем просто археологическая находка. Что-то тут не так. Я даже не могу выразить это словами, но у меня возникло какое-то странное ощущение. Как будто… – Она наконец посмотрела на него. – Как будто Давид бен Иона стал у тебя навязчивой идеей.

Бен растерянно смотрел на Энджи, у него вдруг вырвался нервный смешок.

– Какая нелепая мысль, и ты сама понимаешь это.

– Я не понимаю…

– Послушай, Энджи. – Он снова протянул к ней руки. – Я устал. Я так страшно устал. Давай сегодня больше не будем говорить об этом, хорошо? – Он рассеянно потер правое плечо. – Я не могу ни согнуться, ни разогнуться. Я таскал воду для… я хотел сказать, что мне пришлось ходить в два раза быстрее и таскать в два раза больше… – Бен покачал головой. – Нет, я хотел сказать совсем не то…

– Бен! Что происходит с тобой?

– Черт побери, Энджи, я устал. Вот и все! Я совсем не спал! Я просто хочу остаться один!

– Но как же ты мог совсем забыть обо мне?

«Боже мой, – подумал он, потирая лицо руками. – Я даже не могу припомнить, что было вчера вечером! Я не помню, как ушла Джуди. Я не помню, как переводил свиток. Случился провал в памяти…»

Бен взглянул на нее.

– Извини, – сказал он смиренно.

Энджи отступила на шаг:

– Тогда все в порядке.

Бен протянул руки и хотел подойти к ней.

Но Энджи подняла руку и сказала:

– Нет, Бен. Не на этот раз. Я страшно обиделась. Мне придется все обдумать. Но ответь мне на один вопрос. Ты не собираешься оставить этот свиток в покое хотя бы на один день? Хотя бы на несколько часов?

Бен нахмурился:

– Я не могу, Энджи. Я не могу… бросить его…

– Ты сказал все. Может, я и приползу к тебе на коленях, когда все закончится, и эти рукописи появятся на свет в виде отдельной книги. А до тех пор, надеюсь, вы с Давидом приятно проведете время вместе.

Бен почувствовал, как комната поплыла перед его глазами. В его голове вихрем проносились разные мысли, и он едва расслышал, как Энджи ушла, громко хлопнув дверью. Бен совсем выбился из сил, такой усталости он никогда не испытывал, ночь, проведенная за переводом, полностью лишила его жизненных соков. Он еще долго стоял посреди гостиной после того, как ушла Энджи, и не знал, что делать дальше. Бен чувствовал себя так, будто повис между двумя мирами.

Немного успокоившись, Бен пытался разобраться в своих мыслях и почувствовал, как погружается в жутко подавленное состояние. Все началось под ложечкой – появилось тошнотворное ощущение пустоты и одиночества, оно стало ползти вверх и закончилось приступом печали и депрессии. Он совершенно выбился из сил и хотел лишь одного – лечь спать. Залезть в черную дыру и погрузиться в вечный сон.

Только сейчас было уже светло, почти восемь часов, и с улицы проникал яркий свет. Он методично и плотно задернул шторы и занавески на всех окнах, чтобы не дать яркому свету и назойливой действительности проникнуть в его квартиру, не раздеваясь, тут же рухнул на кровать и погрузился в полное забытье.


Последний сон оказался самым странным. В первом ему снились разные привычные лица – Энджи, Джуди Голден и доктор Уезерби. Действия вихрем следовали одно за другим. Перед его глазами одна за другой возникали искаженные сцены, он видел целый сонм смутных лиц и слышал приглушенные голоса. Однако в конце, ближе к тому времени, когда Бен должен был очнуться, он увидел очень яркий и страшный сон.

Он шел по странной улице в неопределенный час ночи. Не было ни света, ни машин, ни ориентиров, по которым можно было бы определить, где он находится. И дело было не столько в унылом месте, где он оказался, сколько в ледяном страхе, охватившем его разум – он остался совсем один в бескрайнем пространстве, чувствовал себя, как человек, у которого нет ни семьи, ни друзей. Таким вот, совершенно одиноким брел он по незнакомой улице.

Вдруг кто-то появился рядом с ним. Хорошенькая молоденькая девушка с длинными рыжими волосами и зелеными глазами. Ее неожиданное появление не испугало его. Какое-то расстояние оба прошли молча, затем Бен услышал свой голос.

– Где мы? – спросил он.

– В Иерусалиме, – ответила девушка.

– Странно.

– Почему?

– Все получилось не так, как я себе представлял.

Затем, как ни странно, девушка рассмеялась. У нее был высокий, звенящий голос, как у человека, лишившегося разума.

– Давид, – сказала она, – вам не надо представлять Иерусалим!

– Но я не Давид.

– Как глупо! Конечно ты Давид. Кем же еще ты можешь быть?

Не успел Бен ответить, как его охватило странное ощущение. Будто за ним шпионили, следили за каждым его шагом. Страх охватывал его все больше. Девушка, шедшая рядом, представляла угрозу. У нее не было ни имени, ни знакомых черт, однако он боялся ее.

– Как тебя зовут? – спросил он сдавленным голосом.

– Роза, – ответила она и разразилась хохотом.

– Нет! – воскликнул он. – Ты не Роза!

Смех ее оглушал его эхом, со всех сторон сразу.

– Что тут смешного! – закричал он на девушку.

– Мы не одни, – ответила рыжеволосая спутница, продолжая смеяться. – Мы не одни!

Ощущение, что за ним наблюдают, доводило до сумасшествия. Вокруг него царили мрак, холод и запустение. Однако он не сомневался, что чьи-то глаза следят за ним.

– Где? – крикнул он. – Где они?

Девушка, хохоча так, что не могла вымолвить ни слова, указала вниз, на землю.