Странное дело – эта молодежь совершенно не знает жизни и, главное дело, не хочет учиться, когда им все разжевываешь, словно хлебный мякиш младенцу. Уверена, что даже после того, как я растолковала Доминику, что к чему, он продолжал считать, что я послала крестьянина на смерть безвинно.
Вот кто на самом деле мог на меня обижаться, так это дон Манюэль, но до того моя игра все равно бы не дошла: с разведкой у нас было не очень.
Глава двадцатая. Король Педру Первый
Война длилась около двух лет и закончилась после того, как король Афонсу был вынужден явиться со своими командующими и министрами для переговоров в наш лагерь. После чего вплоть до кончины Афонсу Четвертого у нас в стране водворилось двоевластие.
Счастливый и гордый Альвару перечислял наизусть названия захваченных нами городов, права на которые теперь подтвердил сам король. Вместе с Педру он сидел за столом переговоров, в походном шатре, грезя наяву и видя себя уже в чине министра или главнокомандующего всех войск Португалии. Туда же вызвали и меня.
Мне пришлось бы покончить жизнь самоубийством, так как все мои платья были либо подраны, либо украдены мародерами, обобравшими как-то наш лагерь. Я не могла явиться пред столь изысканным собранием с красной рожей и с обрубленными черными ногтями.
Положение спас Альвару, который, узнав от перебежчиков о предстоящих переговорах, совершил героическую вылазку за стены Лиссабона и притащил для меня оттуда отрез багряницы на покрывало и синее платье, снятое с какой-то сеньоры. Кое-как вымыв в корыте волосы, я оделась и даже нацепила на себя некоторые краденые украшения, которые до того тщательно скрывала ото всех в широком поясе под юбкой.
Взглянув в металлический панцирь Альвару и узрев свое отражение, я пришла к выводу, что война, конечно, не красит женщину. За два года походной жизни, и главное – жизни с вечно охочим до драк Альвару, я лишилась трех зубов. Кожа моя обветрилась и покраснела, волосы спутались, точно черная пакля. Мои руки из красивых и нежных сделались большими и темными, как у работающей в поле крестьянки. Кроме того, сама я стала больше и мощнее. Альвару иногда шутил, что со мной теперь хорошо гулять по ночам, потому что при одном взгляде на меня любой головорез сначала несколько раз подумает, мысленно взвесив себя и меня, и затем, сообразив, что перевес явно не в его сторону, передумает и грабить. При этом мне исполнилось всего тридцать два года, я была грандессой и любовницей главнокомандующего. А, как известно, на войне любая уродина кажется красоткой и старуха молодкой.
Дожидаясь вызова в шатер, где проводились переговоры, я сидела на полковом барабане, лузгая семечки и потирая ноги, давно забывшие, что такое дамские туфли. Рядом со мной примостился мой теперь уже верный и постоянный слуга Доминик, которому я по ошибке спасла жизнь.
Долго скучать мне не дали. Едва только я нащупала между пальцами здоровенную мозоль, попытавшись расцарапать ее ногтями, как за мной явился юный паж. Злясь на него, а еще больше на себя, я надела трофейные туфли и вошла в шатер.
При виде меня мужчины вежливо встали, приветствуя и справляясь о моем здоровье. Мне пришлось пройти за пажом и встать посреди шатра на приготовленное для дачи показаний место.
Принц Педру попросил меня подтвердить данные ему в Бежа показания относительно гибели доньи Инес де Кастро. Я подтвердила каждое свое слово, назвав имена и титулы. При этом я была уверена, что прибывшие с королем гранды, среди которых присутствовали и те, кто ворвался с ним тогда в монастырь Святой Клары, зарежут меня. Тем не менее я взяла себя в руки и бесстрастно изложила все, чему стала свидетельницей. Оказывается, вторым условием, после разделения власти в стране и прекращения войны, Педру выставил выдачу и казнь преступников. Покончить с ними он считал целью своей жизни.
Война выбелила голову короля, та казалась почти серебряной, точно Афонсу не расставался со шлемом. По его лицу я поняла, что он давно уже смирился с мыслью о расплате и, утратив единовластие, готовился хоронить своих ближайших друзей.
Король вяло торговался по поводу каждого. По условиям договора он хоть формально и оставался королем, но постепенно в течение нескольких месяцев от него требовалась добровольная передача всей власти сыну. После чего опальный властитель должен был затвориться в одном из своих отдаленных замков. Понятно, что там он желал бы видеть вокруг себя своих старых друзей, которых теперь от него безжалостно отбирали.
Кривя рот и не моргая левым застывшим глазом, король пытался выставить убийцами доньи Инес простых солдат, сопровождавших его в ту роковую ночь, в то время как Педру хотел выцарапать тех, с кем король вместе вырос. Дон Диогу Лопиш Пашеку, Перу Куэлью, Авару Гонсалвиш – за любого из этих верных и преданных друзей Афонсу был готов передать в алчные когти жаждущих крови врагов свое королевство и корону, а если этого покажется мало, то и собственную жизнь.
Дон Афонсу пришел на переговоры, готовый к смертельной битве, но уже сами переговоры окончательно сломили волю больного старика. Вдруг с пугающей откровенностью его величество понял, что уже не владеет ни своими землями, ни своей казной, ни даже своей собственной жизнью, висевшей на волоске. С той и другой стороны один за другим поднимались придворные и полководцы, вносившие бесконечные предложения, требующие, умоляющие, призывающие… А в лицо короля уже дышала ледяным дыханием смерть.
Наконец терпение дона Афонсу иссякло, и он был вынужден признать, что люди, смерти которых искал его сын, давно уже нашли себе приют в Кадисе. После чего короли подписали необходимые бумаги, и переговоры закончились.
Как я узнала позже, в тот же день, когда дон Педру со своими войсками победно вошел в Лиссабон, король отбыл в одну из своих провинций, но, не добравшись до места, умер в пути. Так закончилась война, и Педру Первый стал королем Португалии.
Глава двадцать первая. Лодка-призрак
Мы возвращались домой в Бежа по разоренной войной земле.
Потерявшие свои дома крестьяне были вынуждены грабить и убивать за кусок хлеба, а вчерашние разжалованные солдаты подавались в разбойники, надеясь награбить побольше по пути домой, дабы явиться к матерям и женам не с пустыми руками. Дороги сделались опаснее некуда, поэтому каждому, кто желал вернуться домой в целости и сохранности, приходилось не скупиться на жалованье и вооружение для стражи.
Постоялые дворы кишели бывшими военными так, что плюнуть некуда. Некоторые города были разграблены и покинуты людьми, но мы не искали приюта за их черными от копоти стенами, так как считалось, что там обитают не отмоленные души погубленных жителей. Вместо собак по улицам городов-призраков бродили косматые волки. Поэтому мы разбивали лагерь недалеко от дороги, стараясь без особой надобности даже не жечь костры, потому что их пламя и дым могли издалека привлечь внимание лихого люда.
Послав вперед своего маленького отряда разведку, Альвару узнал, что на пути нас подстерегает засада, и повернул берегом моря, не желая ввязываться в драку. Здесь, в небольшой рыбацкой деревеньке, принадлежавшей студенческому другу Альвару, мы позволили себе короткий отдых. В это время рыбаки как раз возвращались с богатым уловом и пригласили нас отобедать свежей рыбой.
Помывшись прямо в море и приведя себя в божеский вид, так как до Бежа оставалось рукой подать, мы сели за стол, весьма довольные таким поворотом событий.
Угощавший нас староста деревни без умолку верещал о том, какой в этом году невероятно хороший улов. Война – прибыльное дело для рыбаков, так как после боев еды в море много и рыба ест вдоволь, нагуливая себе бока.
Довольный тем, что хоть кто-то славит войну, Альвару признался, что служил главнокомандующим на стороне принца и сделался главнокомандующим всех португальских войск, после того как на голову Педру возложили корону. Услышав это признание и сообразив, каких гостей послал ему дьявол, староста рухнул на колени перед Альвару, славя его боевые заслуги и называя Педру спасением и благословением Португалии.
Сильно подозреваю, что на самом деле старосте было без разницы, на чьей голове ныне корона. Что же до рыбы, то ей и вовсе все равно, чьи трупы жрать. Тем не менее Альвару остался доволен таким явным знаком патриотизма. Расчувствовавшись, он позволил старосте сесть рядом с собой, пожелав выпить с ним за победу.
Мы ели, слушая и вспоминая недавние сражения и поднимая тосты за короля Педру Первого, когда до нашего слуха донеслись крики и плач. Решив, что на деревню напали, мы вскочили как по команде, хватаясь за оружие. Оказалось, неделю назад в деревне пропала самая большая лодка со всем экипажем, а только что в бухте, расположенной возле города Синиш, нашли трупы рыбаков.
Тут же староста деревни подошел к Альвару и, упав перед ним на колени, стал просить его разобраться в этом деле. Выяснилось, что это его лодка пропала, а команда из четырех человек была найдена мертвой, со связанными руками и привязанными к ногам камнями.
Наверное, следовало оставить все как есть и предоставить рыбакам искать защиты у их законного сеньора, но Альвару был пьян, а пьяного его неизменно тянуло на подвиги. Обняв меня за плечи, он велел старосте вести нас на берег. Остальные послушно последовали за своим командиром.
Вдоль кромки воды под намокшими простынями, принесенными из деревни, лежали четыре трупа. Альвару толкнул меня к покойникам, проворчав что-то о доне Санчусе, у которого я работала и которого теперь почему-то должна была заменить.
Не зная, с чего начать, я помолилась, как это обычно делал дон Санчус, и, подойдя к покойникам, велела Доминику снять с них простыни. После чего решила все как следует рассмотреть.
Что ж, покойники были как покойники. Раздувшиеся от воды мертвецы, и ничего больше. У одного изо рта торчал хвост какого-то моллюска, другой весь покрылся водорослями. В общем, гнусное зрелище. Но дон Санчус, без сомнения, сумел бы разобраться и с этим.
"Свита мертвой королевы" отзывы
Отзывы читателей о книге "Свита мертвой королевы". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Свита мертвой королевы" друзьям в соцсетях.