Юлия Резник - Свингеры

В тот день Бакиру было совсем плохо. Алмазов остался с отцом, и на встречу с Лёней мне пришлось ехать с Волковым. Он был моей страховкой на случай, если бы Жорин стал задавать какие-то узкопрофильные вопросы, которыми я не владела. Впрочем, до этого не дошло. Мы вообще с большим трудом подобрались к цели визита. Оказалось, что Лёна с Яном давно не виделись, а потому им было, о чем поговорить и без того. Мальчики — такие мальчики, господи! Я следила за их оживленной беседой и то и дело поглядывала на часы. И нервничала… так сильно нервничала.

— Катюх, что ты как на иголках вся? Случилось чего? — наконец не выдержал Жорин. Дерьмо! Я должна была себя вести более профессионально! Если Лёнька по старой дружбе еще мог бы закрыть глаза на мое поведение, то любой другой потенциальный партнер — вряд ли.

— Извини. У нас Алмазов старший совсем плохой, вот я… как ты и сказал, на иголках… В любой момент Бакир может… — Неуверенно взмахнула рукой.

— Так что ж ты сразу не сказала? А я тут балду гоняю!

— Ну, что ты… Это ты извини.

— Так, все! И слышать ничего не хочу. В общем, вот мой проект, вот смета, которую нам составили предыдущие горе-строители. Ты посмотри ее, может, просчитай. Там некоторые цены с привязкой к старому курсу… Ну, и мне высылай уже с вашими правками. Сколько вам нужно на это времени?

— Дня три-четыре.

— Вот и отлично. Жду… И давай уже, дуй к семье. Пока, Ян, рад был видеть… Надеюсь, не прощаемся.

— Можешь быть уверен.

— Алмазову привет и моя поддержка.

— Я передам, Лёнь…

Жорин скрылся за дверями ресторана, и из меня будто бы вытащили штырь. Я обмякла, скукожилась на стуле. Обхватила в отчаянии голову:

— Я чуть все не провалила!

— Да брось! Это ж Лёнька!

— А если бы на его месте был кто-то другой? И я, такая… никакая! Господи… Я ведь готовила целую речь, чтобы его убедить подписать контракт с нами, а на деле — вообще не смогла сосредоточиться на разговоре.

— Это потому, что беседа зашла не туда. Моя вина. Прости.

Волков положил свою лапищу поверх моей ладони и легонько сжал. Я лишь вяло взмахнула свободной рукой и с завистью покосилась на бутылку Марло, которую куда-то понес официант. С каждым днем перспектива нажраться казалась мне все заманчивей.

— Я пойду, наверное…

— Куда пойдешь? Мы же на моей приехали!

— Точно! — хлопнула себя по лбу. Потянулась за телефоном, который чуть не забыла на столе, но с опаской отдернула руку, когда тот зазвонил. Сглотнула.

— Ты возьмешь?

— Да, конечно… — С экрана на меня смотрел улыбающийся на все тридцать два зуба Алмазов. Он терпеть не мог фотографироваться, но тут я его подловила… Мазнула пальцем, принимая вызов, и, не дав Тиму сказать ни слова, выпалила: — Выдыхай, Тимур Бакирович! Встреча прошла успешно. Контракт, считай, наш…

— Что?

— Контракт с Жориным. Ты разве не по этому поводу мне звонишь?

— Нет… какой контракт, господи? Папа умер… Вот так.

— О, Тим… Я уже еду. Ты только держись, малыш, хорошо?

— Что? — спросил взглядом Ян, когда я сбросила вызов.

— У Тимура умер отец. Можешь меня отвезти на Никольскую?

— О чем вопрос. Едем… И ты не стесняйся, если помощь какая-то будет нужна. Хорошо?

Я кивнула и отвернулась к окну, зажимая между коленей дрожащие озябшие руки.

К слову, помощь нам так и не понадобилась. Современные похоронные бюро предоставляли весь спектр услуг, от нас же требовалось лишь их оплачивать. А дальше все так быстро завертелось, что я и опомниться не успела. Более-менее пришла в себя уже на поминках. Когда кто-то из сослуживцев Бакира вызвался произнести речь. Вот тогда и пришло осознание. Все… Его с нами нет. Рядом, сжав в кулаки руки, сидел белый, как мел, Тимур. Чуть дальше — притихшие Дамир с Назаром и вмиг постаревшая Альфия. Народу на поминки пришло много. Родственники, друзья, коллеги… Даже наши с Тимуром одноклассники. Лёня Жорин — и тот приехал. И, наверное, хорошо, что вокруг нас было столько неравнодушных людей. Я надеялась, что это как-то поможет Тиму, потому что сама я ничем ему помочь не смогла… Все случилось так быстро, что он не успел свыкнуться с болезнью отца. Не успел с ней примириться. А я, как ни пыталась, не сумела ему в этом помочь. Тимур словно отгородился ото всех. Еще первого сентября мы были такими счастливыми, а неделей спустя — стали совсем чужими.

— Тим, может, воды?

— Не хочу.

— Ты куда?

— Подышу воздухом…

Вот и все. Вот и поговорили…

Тимура не было долго. Уже стали расходиться люди, а он все пропадал. Вместо него соболезнования принимали мы с мальчиками и, само собой, Альфия. В стороне топтались Ян и парни с работы. Предполагалось, что они помогут развезти народ по домам, но желающих было немного.

Наконец, Тимур вернулся. Взмыленный, дерганый, на себя не похожий.

— Там надо расплатиться… — Тим дернул головой, указывая на бар. — Не помнишь, куда я дел кошелек?

Я медленно моргнула… Но красная метка на шее мужа никуда не исчезла. Она все так же была там — кричащая… безобразная. Тонкая корочка, совсем недавно затянувшая рану на моем сердце, лопнула. Я задохнулась от нахлынувшей боли, в горле забулькало, как будто кровь, которой я истекала, подобралась уже и туда.

Как во сне, вытащила кошелек Тимура из сумочки и протянула мужу. Алмазов не смотрел мне в глаза, а я, напротив, не могла отвести от него взгляда. Словно запоминая его таким… пока еще моим. Все еще моим, Господи… Ни слова больше не говоря, Тимур забрал кошелек и снова ушел куда-то. Моя рука безвольной плетью упала вдоль тела. Земля ушла из-под ног, и я осела на стоящий рядом стул. В теле появилось отвратительное ощущение онемения. Так, наверное, бывает, когда по венам становится нечему бежать.

Мне хотелось встать, закрыв своим телом вход в кабинет администратора, и заорать:

— Не пущу… Не пущу! Ты мой…

Но я не могла даже пошевелиться. Лишь слезы каким-то нескончаемым совершенно потоком лились из моих глаз.

— Все будет хорошо… Крепитесь, — донеслось до меня, как сквозь вату. И почему-то именно эти слава дали мне тот самый, такой нужный сейчас, толчок. Я вскочила, сбросив чьи-то чужие ладони, сделала шаг, еще один, и едва не побежала. Толкнула злосчастную дверь.

Он стоял сзади этой женщины… Одной рукой прижимая ее к столу, другой — судорожно дергая пряжку ремня. Мне казалось, что я попала в свой самый кошмарный сон. Но я знала, что даже если себя ущипну — кошмар не рассеется, не улетит в приоткрытую форточку.

Я застыла, не до конца понимая, что делать дальше. В нескольких метрах от них, и в миллиметре от бездонной прорвы возможных последствий. Что сказать? Как поступить? Как же унизительно, господи… И уйти — не уйдешь, и что сделать — не знаешь.

— Думаешь… оно того стоит? — Алмазов резко обернулся. — Оно всего стоит, а, Тим?

Не помню, как я добралась до машины. Как попрощалась с Альфией, о чем говорила с сыновьями по дороге к стоянке? Лишь когда меня кто-то громко окликнул, отмерла. За мной следом торопливо шагал Волков. За ним, чуть медленней — Лёня Жорин.

— Ты куда собралась? — выпалил Ян, бросая на меня странный злой взгляд, которому в тот момент я не придала никакого значения.

— Домой?

Мой ответ прозвучал жалко. Как будто я спрашивала, а не утверждала. Как будто прямо сейчас готова вновь была разрыдаться, размазывая соль по лицу. Закусила дрожащую губу и перевела взгляд на ничего не понимающих сыновей. Они топтались чуть в стороне, не решаясь сесть в машину, пока этого не сделала я. Мои мальчики… Только благодаря им я еще хоть как-то держалась.

— Дай сюда ключи.

— Что?

— Дай сюда ключи! — чуть громче повторил Волков. — Тебе сейчас не нужно за руль. Я отвезу.

— Хорошо.

Сил спорить не было. Да и не хотелось. Я послушно вручила в руки Яна брелок. Мои ледяные пальцы соприкоснулись с его — горячими.

— А папа? — подал голос Дамир, оглядываясь на приземистое здание ресторана.

— У него еще здесь дела, — вымученно улыбнулась я сыновьям и перевела вопросительный взгляд на подоспевшего Жорина. Мы же, вроде, с ним попрощались? Или нет?

— Да я так… Убедиться, что ты не собираешься садиться за руль в таком состоянии, — пояснил Лёня.

— Нет, Лёнь, я совершенно точно не собираюсь. Нас Ян отвезет. Так что…

— Угу… Ну, ты обращайся, если что.

— Обязательно и… спасибо.

Я больше не могла держать лицо. Моя маска шла трещинами. Не задерживаясь больше ни на секунду, рванула на себя дверь и скрылась за тонированными стеклами своего Мерседеса. Следом хлопнули двери сзади — это Дамир с Назаром заняли свои места. Последним в машину забрался Волков.

— Ну, едем, — пробормотал он, довольно быстро разобравшись с тем, где что устроено в моей машине. Плавно тронулся. И вот тогда до меня дошло в полной мере. Будто обухом по голове ударило осознание страшного факта — я уезжаю, а Тимур остается там… С этой женщиной… Нож в ране провернулся. Я дернулась, потянулась к руке, готовая, если придется, на ходу выпрыгнуть из машины.

— Не глупи, — шепнул Ян тихонько, чтобы его услышала только я. — Ты только не глупи, ладно?

Моя рука скользнула чуть дальше, я нажала на стеклоподъёмник и жадно… ртом… втянула холодный воздух. В слабой надежде, что это поможет. Но не помогло. Боль лишь усиливалась. Ревность ядом распространялась по венам. И не было от неё антидота.

Начавшийся еще на кладбище дождь уже не накрапывал мелким холодным бисером, он лил как из ведра. Дворники бегали по стеклу, но все равно не успевали за этим бесконечным потоком. Мне было ужасно холодно, даже несмотря на то, что Ян включил обогрев. Мои зубы стучали.