Алина Знаменская - Свидетельница

Когда я вернулась с чашками на подносе, Женя и Ксюха мирно болтали, будто ничего не произошло.

Дождавшись, когда я разолью чай, Женя продолжал:

– Так вот… У этой девушки имелся брат. Во время первой чеченской он был подростком. Но на то они и подростки, чтобы подрастать. Мальчик поклялся за сестру отомстить. Благо она рассказала ему, кто главный обидчик.

Ксюшка подсела поближе и взяла альбом.

– Юноша подрос и отправился по следам обидчика. За долгие годы он выносил свою месть, как художник вынашивает сюжет картины. Он приблизился к объекту так близко, что видел его каждый день. Но Вадим Чернов не бывал один, с ним всегда находился водитель или кто-то из окружения. А наш мститель не хотел случайных жертв. Ему был нужен только Чернов.

– Я его знаю? – Ксюшка вся вытянулась вперед, глаза распахнула.

Я на нее рукой махнула. Молчи, мол.

– Тогда он решает войти в доверие к Чернову, стать его правой рукой…

– И устраивается к Вадику водителем, – подсказала я.

– Айк! – заорала Ксюха.

– Не ори, – цыкнула я. – Ребенка перепугаешь.

– Неужели Айк? Он был такой…

– Преданный, – подсказала я.

– Вот именно! И такой…

– Добросовестный, услужливый, – кивал Женя. – Он всех обаял. Он знал расписание всех жильцов вашего дома. Уволился задолго до происшествия, а потом явился в гости. Чернов был рад, предложил выпить.

– Но убийство произошло вечером! – напомнила я. – Бабушка-одуванчик сидела на посту, мимо нее он бы не прошел незамеченным…

– А он днем пришел, когда у бабушки сончас, а все остальные соседи на работе, – усмехнулся Женя. – Думаю, для него не было проблемой изготовить вторые ключи, пока он служил у Чернова; привычки же соседей он выучил наизусть.

– Вот это да, – глубоко вздохнула Ксюха. Она залезла в плед, как в нору, углубилась в думы.

– Да, – согласилась я. – Он мог спрятаться в кладовке, когда услышал шум мотора машины Вадика, а когда тот поднялся наверх, успешно появился из укрытия и прикинулся, будто только что пришел.

– Думаю, так оно и было.

– Но ему нужно было еще незаметно уйти! – вспомнила я. – Его бы кто-нибудь обязательно увидел.

– Вспомните, – вздохнул Женя. – Предпраздничный день. Все заняты хлопотами, поздравлениями. Я беседовал с вашей знаменитой бабушкой, она в тот вечер смотрела концерт по телику. А еще ей дети подарили сотовый телефон, и она неделю убила на его освоение. Бабуля пропустила свою вахту у окна. И ваш Айк не случайно выбрал Восьмое марта. Он все просчитал.

– Но как он ушел? – спохватилась Ксюха.

– Да? – подхватила я.

– Он горец, – снисходительно напомнил Женя. – Незаметно уйти для него – дело техники.

Мы помолчали. То, что рассказал Женя, свалилось как снег на голову.

– А следователь знает? – наконец подала голос Ксюха.

Женя кивнул.

– Так какого… он мне голову морочил?

– Ты теперь богатая наследница, – напомнил Женя. – А денег все хотят. Даже следователи.

– Я не поняла, – встряла я. – Этого горца поймали, что ли?

– Айк сейчас где-то за границей, в бегах. Не исключено, что вступил в боевики где-нибудь на востоке. Ищи-свищи.

– Но ведь тогда это только версия! – воскликнула я. – Красивое предположение! Преступник не пойман… Где доказательства?

– Доказательств я вам, дамы, предоставить не могу. Они у следователя.

– Какие? – хором выдохнули мы с Ксюхой.

– Айк прислал письмо на адрес фирмы, в котором написал, за что и как убил Чернова. Они это письмо на прошлой неделе получили.

– Не может быть!

– Может, не может, но это так. Он ведь вынашивал свою месть очень давно. И не хотел, чтобы из-за него пострадал кто-то невиновный.

– Так, значит, ты узнал всю эту историю из письма, – не скрывая разочарования, протянула я. – А мы-то думали – сам докопался.

– Это следователь узнал из письма, – обиделся Женя. – А я-то как раз сам докопался.

– Света, не обижай Женю! – подскочила Ксюха. – Решено! Я открываю детективное агентство и назначаю Женю главным детективом! Согласишься?

– Я рассмотрю ваше предложение, – пробурчал Женя, поднимаясь. – Поздно уже, пойду…

Я проводила гостя до дверей. Ксюха тактично осталась в комнате. Она мнила себя ужасно хитрой и догадливой, считая, что между мной и Женей что-то может быть, кроме того, что уже было.

– Я позвоню? – спросил Женя, перед тем как уйти. Я покачала головой. – Свет, ты не думай, я не буду надоедать. – Женя дотронулся пальцем до моего носа. – Но если я тебе понадоблюсь… вдруг – позови. – Обрисовал пальцем контур моего подбородка, открыл дверь и ушел.

Некоторое время спустя я все еще стояла, прислонившись спиной к двери и глядя в зеркало.

– Ну и что? – спросила я у своего отражения. – Что дальше?

После этих событий все как с ума посходили. Каждый по-своему.

Моя подруга Ксюха с таким рвением вдруг занялась делами покойного мужа, что говорила теперь только на темы бизнеса, акций и инвестиций. Конечно, ее речи о бизнесе прерывались бурными монологами о Мише, но легче от этого не становилось. Подруга зациклилась на том, что, став крутой бизнесменкой, она обязательно добьется возвращения блудного Миши.

Временами она говорила:

– Ничего, он еще поймет, что потерял… Он еще приползет.

А временами делала вид, что совсем не думает о бывшем возлюбленном, и строила из себя деловую женщину.

– Ты понимаешь, мне хочется открыть что-то свое. Но я пока еще не решила, что именно. Массажный салон? Школу танцев? Ресторан?

Я только плечами пожимала – какой из меня советчик?

– Нет, ты мне посоветуй, – приставала она. – Я обязательно хочу открыть что-то новое. Возьму к себе на работу вас с Леной.

– Я разве ищу работу?

– Тебе и не надо ничего искать, – остановила меня подруга. – Работа сама тебя найдет. Из интерната надо бежать, пока детки всю твою кровь не выпили. И потом, на что ты собираешься жить, если Игорь… Ну, если он не вернется к тебе?

Ксюха была прямая и несентиментальная, когда дело касалось других. Но я привыкла. К тому же я тоже об этом думала. В какой-то момент почувствовала, что от меня теперь мало что зависит. Я не владею ситуацией, мне не у кого просить помощи, не на что надеяться. Игорь был далеко и только изредка присылал мне сухие эсэмэски.

Ксюха была права – пора мне подумать о будущем без него.

Кончался учебный год, и за лето предстояло решить – вернусь я в школу или уйду в Ксюхин зарождающийся бизнес. Обе перспективы меня мало радовали.

К концу последней четверти я так устала, что думала – не дождусь каникул. А мне еще грозила работа в летнем лагере!

Второй после подруги меня удивила моя мама. В очередной выходной, когда мы с дочерью заявились в родовое гнездо, мамино настроение мне показалось каким-то странным. Она выглядела притихшей, задумчивой и в то же время напряженной.

Мы стояли с ней на застекленной террасе и наблюдали, как Иришка трогает ладошками молодую траву в палисаднике. Рядом работал мой отец – расчищал граблями землю под елкой от прошлогоднего мусора. Иринка подолгу могла так играть – трогать траву, гладить цветы мать-и-мачехи, дуть на одуванчик. Рядом Кирюша, высунув от усердия язык, красил забор. Эта работа считалась его привилегией – он никому ее не доверял.

– Светочка, мне надо с тобой посоветоваться, – начала мама, совсем как Ксюха. Я невольно насторожилась. – Ты знаешь, мы с папой тут как-то думали… Ты у нас одна дочка. Выросла уже, стала самостоятельная. А мы… В общем, мы хотим взять на воспитание девочку.

– Что? – Я не поверила своим ушам. Мне показалось заявление мамы блажью. Детским лепетом, капризом ничего не смыслящего ребенка. Что значит – взять девочку на воспитание? А как же – Иришка?! Или она уже не считается? А Кирюша? Неужели он не нуждается больше в их любви? Нет, им мало своих, нужно еще чужую девочку!

Я так разволновалась, что не могла говорить, только смотрела во все глаза за окно, на папу и свою дочку, сидящую у его ног. Обида душила меня.

– Ты пойми меня правильно, дочка. Прошлый раз, когда мы с тобой поехали в интернат и я увидела, как они все спят в огромной убогой спальне…

Я повернулась и взглянула на маму. Она очень волновалась, пытаясь объяснить мне то, что уже стало для нее естественным.

– У большинства из них живы родители, – угрюмо напомнила я, – и прекрасно себя чувствуют! И живут в свое удовольствие!

– Да, да, я знаю, – мягко перебила меня мама, – это наша беда, это отличие нашего времени – дети-сироты при живых родителях.

То, что мама пыталась все обобщить и подвести под единый знаменатель, меня еще больше раздражало. Она плохо представляла, чего на самом деле хотела!

– Вы хотите взять ребенка из Дома малютки? – уточнила я.

– Нет. Мы решили взять девочку из твоего интерната.

О! Они уже все решили, все детали продумали. Меня только ставят перед фактом! А туда же – «посоветоваться».

– Если ты действительно ждешь моего совета, мам, он будет такой: оставьте эту затею. Влезть в ситуацию легко, а вот выбраться из нее – гораздо труднее.

– Ты сейчас говоришь совсем как Кира, – усмехнулась мама. – Но представь себе, даже Кира одобрила нашу с папой «затею».

– Кира одобрила? – не поверила я.

– Да, – кивнула мама.

Я не знала, что сказать. Вот уж от Киры никак нельзя было ожидать чего-то подобного.

– А я думала, ты нас поддержишь, – робко улыбнулась мама, дотрагиваясь до моей руки. – Ты всегда с такой болью рассказывала о своих учениках, что мне казалось…

– Мам, но это другое! – возразила я. – Это работа.

– Да, неравнодушный учитель очень много значит в жизни человека. Когда ты привезла Карину в аквапарк, я поняла, что моя дочь – именно такой неравнодушный учитель. Я горжусь тобой и хочу как-то тоже… поучаствовать.