– Это еще что за явление? – недовольно воззрился на нас Горин. – Что за проводы новобранца?

– Мы что, не можем мужа проводить? – встряла Ксюшка.

– Дамы! Это рядовая командировка! – кипятился Горин. – Я должен успеть проинструктировать нового сотрудника, а вы тут проводы устроили, как на войну!

– Не расстраивайся, Рома, – улыбнулась брюнетка, – я сама нового сотрудника проинструктирую.

Рома развел руками.

– Марина, – представилась девушка и присела на корточки перед Иришкой: – А тебя как зовут?

– Она не разговаривает, – извинилась я. Это был неприятный момент, который неизбежно возникал время от времени. Мне приходилось всем объяснять. Игорь подхватил дочь на руки, закружил, унес. Я почему-то представила, как он в самолете будет объяснять этой Марине, отчего наша дочь не разговаривает. А та, в свою очередь, сочувственно дотронется до его руки…

У меня слезы выступили на глаза.

– Ну вот! – ахнула Ксюха. – Прощание славянки!

– Да что ты, Свет? – испугался Игорь. – Я же через три дня прилечу!

Я кивала, а говорить не могла.

– Ну все, пора, пора, – заторопил Горин. – Кончайте свои нюни.

И они отправились на паспортный контроль. А мы стояли и смотрели, как они идут. На Игоре были куртка и джинсы. На Марине – тоже. И линии ее тела были четко прорисованы. Она была выполнена в графике, а не размыта, как акварель.

Они скрылись в накопителе, а мы с Ксюшкой и Гориным отправились по машинам.

– Не дрейфь, – сказал мне Горин. – Скоро заживете как люди. Я развернусь, сеть магазинов открою по области. Игорька зав филиалом поставлю, тебя в продавцы перетащу.

Мне почему-то захотелось побыстрее оторваться от него, укрыться в Ксюшкиной машине. Что-то царапало внутри.

Дома без Игоря было тихо и пусто. Я позвонила родителям. Трубку взяла Кира.

– Проводила? Ну и правильно. Мужчина должен зарабатывать. Может, вы у нас пока поживете?

– Нет, Кирочка, спасибо. Нам в сад и школу от вас далеко.

– «От вас», – ревниво заметила Кира. – Давно ли наш дом перестал для тебя быть своим?

– Не придирайся. Мне так вас всех не хватает…

– Так в чем же дело? Вас никто не выгонял, кажется. Убеди своего мужа, что жить у нас будет лучше для вас же! Но конечно, он тебя не послушает. Он себе на уме, с таким каши не сваришь…

Кира оседлала своего конька. Сейчас я выслушаю все нелестные отзывы о своем муже и почувствую себя еще более несчастной.

– Мама близко? Я хотела бы с ней поболтать.

– Лидуся! – донесся до меня отдалившийся Кирин зов.

Услышав голос мамы, я с облегчением вздохнула. Уж она не станет читать мне нотаций.

– Как дела в лицее? – первым делом спросила я. – Какие новости?

Мама с удовольствием высыпала на меня ворох школьных новостей – от интриг между учителями до мероприятий недели русского языка. Именно в этом порядке. Мои бывшие ученики в лицее теперь уже пятиклассники. Я спросила о них, но мама задала встречный вопрос:

– Ну а как твой теперешний класс?

– О! Они закаляют меня, как сталь… – призналась я. – После них мне уже ничего не страшно. Скоро начну ругаться матом и орать, как старшина в армии.

– Не опускайся, – одернула меня мама.

– Мам, они другого языка не понимают! За последнюю неделю я ни разу не успела выполнить план урока. Ни разу! Мы по программе отстаем.

– Не бери в голову, – посоветовала мама. – Береги нервы.

– У меня уже их нет, – буркнула я. – Грошева и Ширяев расшатали мне их до предела. Как только Игорь начнет прилично зарабатывать, я смогу уволиться и заниматься только Иришкой.

– Ты ведь не собираешься увольняться посреди учебного года?

Строгий и тревожный тон мамы развеселил меня.

– Мама, спустись с небес! Я не у тебя в школе работаю!

– Ну и что? – одернула меня она. – Ты подведешь коллектив. Кого они найдут посреди учебного года на твое место?

Я вздохнула. Вероятно, в нашей профессии имеется нечто, сильнее нас самих. Это нечто становится частью нас. Я и сама знала, что не брошу класс посреди четверти. Мама права. Никуда мне от моей работы не деться, по крайней мере в ближайшие месяцы.

Теперь, когда я переступала порог школы, первым делом видела Юлину мать. Она терла тряпкой подоконники первого этажа. Зуйко словно поджидала, когда я появлюсь. Проходя по коридору, я натыкалась на ее заискивающую улыбку. Похоже, она была просто счастлива, что директор по моей просьбе устроил ее на работу.

Юлина бабушка придерживалась другого мнения.

– Зря вы, Светлана Николаевна, связались с ней, – нашептывала мне Тамара Павловна. – Она еще себя покажет. А обвинять будут вас…

Мне становилось неспокойно. Я ловила себя на мысли, что уже не могу с прежним доверием относиться к Юлиной бабушке. Не получается. Наталья Зуйко выглядела совсем не такой, какой ее расписывала мать.

На работу не опаздывает, учителям во всем старается угодить. Ведет себя тише воды ниже травы. Кому верить?

Хотелось верить Юлиной матери, ведь я поручилась за нее.


Игорь вернулся из Турции совсем не таким хмурым, каким улетал. Встряска в виде перелета и беготня по меховым фабрикам пошли ему на пользу. По крайней мере он не жаловался и не ворчал, а ведь я была готова к этому.

– Что вы там видели, в Турции? – допытывалась я. – Красиво там?

– Светка! Ничего я не видел, можешь такое представить? С фабрики на фабрику курсировал, а там масса кронштейнов с шубами, и идешь сквозь них и выбираешь. Я, конечно, ничего в этом не понимаю, но Марина…

– Она выбирала?

– Ну да. Она соображает. Собаку съела в этом деле. Научила меня мех на качество тестировать. А как она там одного дельца завернула! Ты бы видела… Хотел нам брак подсунуть. Но Маринка деловая такая…

– Не зря ее Рома за товаром отправляет, – заметила я.

– Ну. На той неделе в Москву поедем.

– Опять? – вырвалось у меня. – А почему снова ты? Как же раньше они справлялись?

– Раньше Горин сам ездил. А меня он для того и позвал, чтобы вместо себя отправлять с продавцом.

– Но что ты понимаешь в женских шубах? К тому же ты новичок… – хваталась я за соломинку. Мне вдруг стало как-то тревожно. Я ведь не рассчитывала, что муж теперь вечно будет в командировках. Впрочем, я постаралась взять себя в руки и не опускаться до ворчания и придирок.

К тому же Игорь получил аванс и премию за поездку. Мы устроили пирушку! Закатились в «Баскин-Роббинс» втроем и пировали там. Я, как могла, расхваливала мужа – добытчика и кормильца. Мне казалось, что происходит тот самый поворот к финансовому благополучию, которое мне прочил астропрогноз в новом году. И конечно же, я позвонила своей тете, которая в это время отдыхала на юге, и поделилась новостями.

Она удивила меня приглушенной, медлительной речью. По первым двум фразам нетрудно было догадаться – у Лены роман!

– Света, ни о чем не спрашивай… – нараспев тянула она. – Так не бывает… Он посмотрел на меня, и я пропала…

– Какой он? – поинтересовалась я.

– У него глаза горят, понимаешь? Я дрожу под его взглядом!

– Он женат? – уточнила я.

– Ах, какая разница? – пропела Лена. – Он три раза был женат, и сейчас в его семье все непросто…

– Понимаю, – в тон ей пропела я.

Лене в любви не везло. Она совсем недолго побыла замужем за Кирюшкиным папой. Они со Славой поженились студентами. Сразу появился Кирюша, сразу стал болеть. Славе предлагалось пройти испытания болезнью ребенка, прессингом Киры, жизнью под общей крышей с семьей жены, безденежьем… И Слава не выдержал испытания. На каком-то этапе он просто собрал сумку и ушел. А Лена хотела любви. Каждый раз, когда кто-то из читателей-мужчин начинал таскать ей цветочки и делать недвусмысленные намеки, вспыхивала надежда, что это и будет тем чувством, которое окрасит ее осиротевшую с уходом Славы жизнь. Но новое чувство еще в зародыше успевало принести разочарование.

– У нас, кажется, началась белая полоса, – сказала я Лене. – У тебя и у меня.

– Может быть, – согласилась Лена.

Я прямо-таки почувствовала ее робкую улыбку. Когда моя тетя бывала влюблена, в ее глазах появлялось что-то особенное. А потом – исчезало.

– Пусть у тебя все сбудется, – пожелала я. В ответ услышала что-то туманное.

…Они познакомились в поезде. Он ехал в соседнем купе, но вначале она об этом не подозревала. В ближайшие соседи Лене попал очень представительный дядечка, на вид – ректор университета. Поскольку в поезд садились ночью, тут же улеглись и уснули, а проснувшись, Лена услышала интересный разговор.

– Ученые давно подсчитали, на сколько градусов и когда сместится ось земли, – компетентно заявил «ректор». – Льды двинутся на материки, реки выйдут из берегов. Это все уже было…

– Но ведь что-то можно предпринять, – возразил ему кто-то.

– Бесполезно. Человек не властен над стихией. Спасутся те, кому повезет. Каждые двенадцать тысяч лет происходит такое. Закономерность. Потоп неизбежен.

Лена высунула голову из-под простыни. Дверь купе была приоткрыта. Дядька разговаривал у окна с мужчиной лет сорока. Лена видела спину. Прямую такую спину, а также уверенный затылок. Впрочем, со спины мужчина ее не заинтересовал, просто тема показалась интересной. Дядечка-«ректор» утверждал, что доподлинно известна дата предстоящей катастрофы.

Лена выбралась из-под одеяла и включила ночник. Кирюша спал внизу. Она спустилась с верхней полки. Поправила на сыне одеяло.

– Мы вас разбудили? – обернулся собеседник соседа. Она увидела, что у него очень приятное лицо. «Немного концертная внешность», – решила она. Может, виной тому были седые волосы, лежащие волной.

– Нет, мне просто стало интересно, – призналась Лена. – А откуда у вас такие сведения?

Дядечка-«ректор» важно повел бровями, прошел в купе и уселся напротив Лены.

– Мальчика не разбудим?

– Его теперь пушкой не разбудишь, – улыбнулась Лена.