Я издаю стон.

— Если честно, Иви, — говорит Стеф, — у меня такое чувство, будто ты постоянно ищешь причины, чтобы ни с кем не встречаться, — ее слова эхом отзываются в моей голове, даже когда она продолжает: — Тебе с ним понравилось. Ему с тобой тоже. Почему бы тогда ему не позвонить?

— Я не ищу причины, чтобы ни с кем не встречаться, — немного обидевшись, хмуро замечаю я.

— Вообще-то, — встревает Дэрил, — ищешь и находишь. Ты придирчивая до невозможности.

Я бросаю на Дэрил подозрительный взгляд.

— Сказала одинокая девушка.

— Так, ладно, — подняв руку, говорит Амелия. — Я все понимаю, когда ты говоришь про возраст, но пять лет — это немного. Стала бы ты сомневаться насчет свидания с парнем на пять лет старше?

— Ты слишком, умная, Амелия, — бормочу я.

Она смеется.

— Я считаю, ты должна ему позвонить.

— А ты слышала, как я говорила, что он агент? Агент, который при этом младше.

Амелия морщится.

— Кстати, — Дэрил наконец снимает солнцезащитные очки. — Ты так и не рассказала, о чем с тобой хотел поговорить Брэд.

— Он хочет, чтобы я помогла Джону Файнману и заняла его работой, — смеюсь я. — В какой вселенной так бывает? Джон показывал мне офис, когда я начала работать в «П&Д».

Посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет никого из знакомых, я снова поворачиваюсь к девочкам.

— Знаете, да, когда кто-нибудь что-нибудь замышляет, то он подозревает в том же всех остальных? Вот в последнее время у меня такое же чувство по отношению к Брэду.

— Ага, типа когда один изменяет и думает, что ему изменяет вторая половина, — кивая, говорит Дэрил.

— Наверное, так, — я пожимаю плечами. — Но что-то явно происходит.

— Я знаю, что за последнее время в его кабинет было направлено много отчетов о прибылях, — добавляет Амелия. — Не понимаю, что это означает, но это достаточно странный факт, чтобы девочки из финансового сбились с ног.

— Почему меня все это беспокоит? — задаю я сама себе вопрос и беру бокал. — Просто я не доверяю Брэду.

— Слушай, вот именно поэтому тебе и стоит позвонить Картеру, — говорит Стеф. — Снять стресс оргазмами.

Мои подруги те еще помощнички.

— глава четвертая —

Картер

МК и я — единственные люди, которые счастливы, что я сейчас живу в Лос-Анджелесе. Моему брату, понятное дело, все равно, а вот родители… что ж, даже спустя два года они продолжают протестовать столь же яростно. Джоне в Малибу жить нормально, потому что Джона молод, идет вслед за своей мечтой и с ним не случится ничего плохого. Но Картер, живущий в Беверли Хиллз… Это страх и ужас.

В понедельник вечером я звоню родителям, чтобы подтвердить, что я не умер и не валяюсь в канаве.

— Ну ладно, — говорит папа. — Но тебе стоит почаще видеться с братом. Ему одиноко.

— Это Джоне-то? — со смехом переспрашиваю я и переворачиваю сыр на гриль-сковороде. — Поверь мне, он совершенно не одинок.

— Повидайся с ним, — встревает мама. — Он ведь живет совсем рядом.

— Мам, он в Малибу. Это где-то в часе езды.

Папа недоверчиво покашливает.

— Бруклин от нас тоже в часе езды, но мы видимся с твоими тетушками каждые выходные, а ты знаешь, что у них творится в Бруклине? Картер, у них деревья наряжены в свитера. Однажды я увидел, как кто-то выгуливал чертового павлина. А когда зашел выпить кофе, странное хипстерское место оказалось по совместительству магазином, где продают пряжу. Кофе и пряжа. Кому в голову придет соединить это вместе?

— Хорошо, я вписываю тебя в колонку тех, кто не приедет в Лос-Анджелес на День благодарения, — говорю я и кладу сэндвич на тарелку. В Лос-Анджелесе случаются вещи куда более странные, чем кофе+пряжа.

Повисает тяжелая и многозначительная пауза, прежде чем вновь заговаривает мама.

— Джона сказал, что ты ночуешь у Майкла Кристофера, потому что тебе негде жить.

Я потираю виски. Вот трепло.

— Джона вечно врет.

— Как некрасиво, — ругает меня она. — Еще он сказал, что ты познакомился с девушкой.

Откусив кусок сэндвича, я не спеша жую, чтобы дать себе время и подавить растущее раздражение на брата.

— Она подруга друзей, мам. Я познакомился с ней на вечеринке.

— Ты познакомился с женщиной на вечеринке? — переспрашивает она.

— На костюмированной вечеринке, не на пьянке, — отвечаю я. — Она дружит с Майклом и Стеф, так что она не голливудская «мадам».

— И ты сделал это предположение, просто потому что она нравится Майклу? — спрашивает мама.

Меня это смешит.

— Мы провели вместе три часа. Ничего такого. И уверяю тебя — с ней все нормально.

— Она живет в Лос-Анджелесе, Картер, — недовольно ворчит мама. — Ничего нормального тут для меня нет. И я не понимаю, почему ты не мог найти кого-нибудь здесь. У нее, наверное, фальшивая грудь и это… Ну, то… Гадость, которую колют себе в лоб.

— Ботокс? — подсказываю я.

— Да. Оно.

— Так, ладно, давай успокоимся, — говорю я. — Джона живет в Лос-Анджелесе, но я не припомню, чтобы ты с ним носилась как курица с яйцом.

— Во-первых, следи за языком. А во-вторых, я редко вижу твоего брата, так что не используй его в качестве наглядного примера, — она глубоко вздыхает. — Джона всегда был мечтателем. А ты ответственным. Позвони ему.

— Хорошо, мам. Скорее всего, потребуется время, чтобы состыковать наши расписания, но я позвоню ему.

— Узнаю своего милого мальчика.

***

В нашем бизнесе в течение недели не слышать от кого-нибудь новостей нормальное дело. Все мы заняты, столы завалены пачками сценариев, книг и аудиозаписей на прослушивание; ждут письма для ответа и списки номеров для перезвона. Последние ранжируются и выстраиваются в очередь.

Так что неделя — это ерунда.

Я мягко напоминаю об этом клиентам практически каждый день. И что отсутствие новостей — это уже сама по себе хорошая новость. Это означает, что клиент не получил отказ.

Но когда на кону твои мечты, время ощущается совершенно иначе, и даже самый терпеливый человек может перестать таким быть.

«Неужели они уже не поняли, нравится ли им то, что я прислал?»

«Может, это от меня ждут звонка?»

Про терпение проще говорить, нежели практиковать. Уж я-то знаю, потому что несмотря на то, что сказал Майклу Кристоферу про нежелание вовлекаться во что бы то ни было с Иви, перестать о ней думать я не могу. К полудню четверга от отсутствия от нее вестей я превратился в психованное нечто.

Я вспоминаю свои слова, которые сказал, пока мы обменивались с ней телефонами: «Я помню, о чем мы договорились насчет свиданий с кем-нибудь из этого бизнеса, но я был бы не против злючных друзей. Мяч сейчас на твоем поле, так что если тебе захочется перемыть косточки нашим боссам и коллегам или просто посидеть и поплести мировой заговор без романтических ожиданий, ты знаешь, к кому обратиться».

Она тогда рассмеялась, взъерошила мне волосы, задержавшись в них рукой чуть дольше, чем предполагали платонические отношения, и ушла.

Может, мне стоило вместо этого сказать: «Ты мне очень нравишься. Давай обменяемся телефонами, чтобы запланировать увидеться в следующий раз без одежды»?

Звонит мой телефон, и, подпрыгнув, я хватаю его со стопки файлов.

— Алло? — затаив дыхание, говорю я.

— Здорово, — приветствует Майкл Кристофер. — Как денек?

Я встаю, обхожу стол и ногой захлопываю дверь кабинета.

— Хорошо. Она не звонила, на случай если ты опять хочешь поинтересоваться.

Он делает паузу.

— А ты нацепил тот галстук в пятницу?

Плюхнувшись на свой стул, я улыбаюсь.

— Это ты про который?

— Сам знаешь. Под названием «Преступление против человечества».

Опустив взгляд вниз, я приглаживаю тот самый галстук, о котором речь. А он неплохо меня знает.

— Да, — отвечаю я. — Этот галстук приносит удачу. А в качестве бонуса я в нем похож на Гарри Поттера.

Он издает стон.

— Ты и сегодня его напялил, да? Тогда дело плохо, Картер.

— Иви не звонит не из-за галстука.

— Слушай, Стеф приходится меня уговаривать не надевать спортивные штаны на ужины с друзьями, так что от меня камней в твой огород не поступит. Но даже я — неопрятная скотина — понимаю, что эту вещь давно пора похоронить с почестями. Я чувствую себя визуально оскорбленным, когда на тебе этот чертов галстук.

— Может, снизишь уровень драматизма? — потянувшись к стоящей рядом с монитором коробке со скрепками, я беру одну и задумчиво начинаю ее разгибать.

— Я не говорю, что это галстук виноват, — продолжает Майкл. — Просто намекаю, что не стоит носить то, что ты надевал, когда пытался победить в математической олимпиаде на втором курсе, Картер.

— Когда победил в математической олимпиаде, — поправляю я его, бросаю скрепку в направлении мусорной корзины и победно вскидываю руку, когда та попадает точно в цель. — Победил, а не просто «пытался». И к твоему сведению, на мне был этот же галстук во время собеседования по поводу стипендии. И когда прошел SAT [Академический Оценочный Тест — прим. перев.]. И в тот вечер, когда на первом курсе мне улыбнулась удача с Самантой Ригби. Со временем мощь артефактов только увеличивается. И мой галстук — один из них.

— Других таких суеверных еще поискать, — замечает он.

— Я сложный человек, — отвечаю я. — Но что-то ты слишком беспокоишься за меня. Ты действительно звонишь, чтобы поклевать мне мозги?

— Это дополнительное удовольствие. Просто сижу на работе, строю планы со Стеф на уик-энд и понимаю, что прошла неделя, а мы так и не назначили двойное свидание. И вот тогда мне на ум пришел галстук…