Тут никогда не бывает достаточно холодно, чтобы озеро покрылось льдом, и его темно-синяя вода мягко плещется у покрытых инеем камней на берегу. Зеленая листва деревьев слегка припорошена белым, и всего на мгновенье — на время, необходимое для короткого вдоха — я головокружительно счастлива быть здесь.

Зная, что у меня есть несколько минут, я возвращаюсь внутрь и достаю из сумки файлы, что дала мне Джесс. Отчеты Джесс всегда безупречны, и, пробежавшись взглядом по документам, я понимаю, что она имела в виду: я тоже не помню большинство представленных тут поставщиков. Пишу ей сообщение, чтобы она сверила эти записи с записями Кайли, как вдруг мне — не групповое, а одной мне — приходит смс от Брэда:

«Пожалуйста, спустись в ресторан пораньше и проследи, чтобы все было в порядке».

Делаю три успокаивающих вдоха, гоняя при этом в голове мысль: «Какого черта задумал Брэд?» После чего беру сумочку, ключ и выхожу из номера.

***

Ужин, кстати, получился превосходным. По крайней мере, после того как Брэд снова всех поблагодарил за приезд и поставил меня перед всеми зачитывать меню. Поднявшись со своего стула, я чувствую себя его ассистентом — даже сторонним организатором — и это чувство усиливается с каждой минутой.

— Я сам с удовольствием расскажу, что в меню, — вставая, перебивает Картер, но Брэд качает головой.

— Пусть Иви.

Я ясно слышу подтекст в его словах: «Ты моя марионетка. И если хочешь, чтобы в понедельник у тебя по-прежнему была работа, ты сделаешь это».

С красным лицом Картер медленно садится. Я с улыбкой киваю ему, благодаря за попытку, и на одном дыхании выпаливаю меню. Салаты. Мясо. Картофель. Зеленая фасоль. В общем-то, пояснять тут совершенно нечего. Картер был умен, когда с нашим ограниченным бюджетом настоял на обычном меню, зная, что они красиво подадут его в коттедже.

Красное и белое вино закончилось еще на салатах. Слава богу, тут есть платный бар.

Все заняты едой, и вилки с ножами позвякивают по фарфору. В нашей похожей на пещеру приватной столовой несколько длинных столов. Странновато немного, но это числилось в списке требований Брэда — принимать пищу вместе. Как команда.

В огромном камине, куда я спокойно поместилась бы в полный рост, ревет огонь, и семеро официантов боязливо перемещаются по столовой, надеясь оказаться полезными, но не решаясь предлагать свою помощь слишком часто. Это все эффект Брэда Кингмана. Вам даже не обязательно знать, кто он такой, чтобы начать побаиваться.

Картер сидит слева от меня, и это так странно — находиться в помещении среди множества людей и так отчетливо ощущать его присутствие. Когда разрезает стейк, тянется за бокалом вина или поправляет лежащую на коленях салфетку, он постоянно задевает своей рукой мою. Он нарочно старается прикоснуться ко мне? Чем больше вина я выпиваю, тем громче мой мозг кричит: «ДА!» И я начинаю понемногу отвечать ему тем же, немного наклоняясь левее и положив левую ладонь на стол, чтобы ему было проще ее задеть.

Искусство ниндзя-соблазнительницы.

Настолько сосредоточившись на том, что Картер говорит и делает, на том, какой потрясающий от него исходит запах, я пугаюсь, когда официанты начинают собирать тарелки, и вижу, что едва прикоснулась к еде.

Потом все перемещаются в патио, где по углам стоят нагреватели, а гирлянда из бумажных фонариков обрамляет вид на озеро.

Брэд редко расслабляется настолько, чтобы напиться, но уж когда напивается, то превращается в одного из тех людей, которые чем больше пьют, тем громче себя ведут. К десяти часам вечера большая часть народу изрядно набралась, но Брэд не просто набрался — он словно подключился к системе радиовещания.

Не поймите меня неправильно. Мало кто из нашего бизнеса знает больше историй, нежели Брэд Кингман, но трезвый он — могила. Так что все мы — даже кто его ненавидит — увлеченно его слушаем. Сегодня он действительно на коне.

Самые интересные моменты:

* его жена заработала на колледж стриптизом (уверена, Максин, руководитель киностудии, будет просто в восторге, что он рассказал об этом);

* у него на глазах один из самых знаменитых актеров современности (обладатель пяти «Оскаров», кстати) «втянул дорожку с задницы шлюхи в Вегасе»;

* когда он впервые познакомился с одним из самых влиятельных продюсеров, тот был под кайфом и заснул лицом в салате, а когда проснулся, сделал вид, будто не произошло ничего такого. И закончил встречу с натертой морковкой в волосах и пятном от французской заправки на левой щеке. Фильм, который они обсуждали, потом взял четыре «Оскара» и два «Золотых Глобуса».

В районе полуночи, когда было рассказано еще немало историй, бар в патио закрылся, а мой бокал опустел. Подошедший официант предложил мне налить еще, но в качестве предлога сбежать я иду в бар, где тихо и тепло, и где я пару минут побуду сама с собой.

Подходит бармен и облокачивается на стойку.

— Что будет красавица?

— Ваше лучшее красное вино, — отвечаю я и смотрю на его бейдж. Вуди. — Снаружи я пила пино, но думаю, оно уже кончилось.

Вуди улыбается, обнажая передний ряд идеальных белых зубов, один из которых… отсутствует. Я зачарована таким парадоксом. Он его выдернул? Если да, то почему? Как среди идеальных зубов один может оказаться настолько плохим?

Я думаю обо всем этом, чтобы занять мозг и чтобы не вспоминать, как Брэд свысока называет меня девочкой и как быть членом команды в моем случае означает отдать кому-то свои комиссионные.

— Тогда принесу Рейвенсвуд зинфандель, — постучав костяшками по стойке, говорит мне бармен. — Выбор у меня тут небогатый, но это вино приличное.

Вуди уходит достать бутылку, а я, тяжело навалившись на стойку, думаю, не вздремнуть ли мне полминутки.

Это от вина я такая сонная.

Похоже, оно делает меня еще и влюбленной, потому что Картер выглядит просто…

— Как тут у тебя дела?

Выпрямившись, я оборачиваюсь через плечо, в то время как Картер собственной персоной подходит ко мне и садится на соседний стул.

Я стараюсь держать свое полупьяное внимание на его лице, а не на линии ключиц.

— Я вымоталась. И выпила. И хочу просто отправиться в кровать.

— Я тоже, — говорит он и оглядывается на двери, в которые только что вошел. — Боюсь правда, это только начало.

Не думая, я наклоняюсь к нему и смеюсь, уткнувшись ему в плечо. Господи, до чего же хорошо он пахнет.

— Они там все чокнулись. Но мы не можем просто исчезнуть. Нужно быть хозяевами мероприятия, и все такое.

Картер смеется.

— Черт, да как мы такое сейчас осилим?

— Без понятия.

Опустив взгляд, он проводит кончиком указательного пальца по рисунку деревянной стойки.

— Брэд по-прежнему относится к тебе как с своей помощнице.

— Да, — прикусив губу, я смотрю в сторону.

— Иви, — говорит он. — Мне так жаль. Ведь я посодействовал своим невмешательством. И больше не хочу этого делать.

От его слов в горле растет комок и сильнее становится желание себя защитить.

Все в порядке.

Ты просто новичок у нас, Картер.

Я много лет имею дело с Брэдом и знаю его игры.

Не вешай лапшу на уши хотя бы себе, Иви.

Позволив себе выпустить наружу немного уязвимости, я говорю:

— Раньше меня его поведение бесило, а сейчас заставляет нервничать. А в голове постоянно свербит беспокойная мысль, что он хочет от меня избавиться.

Он кивает.

— Я это вижу. Вижу и не знаю, что делать.

Так сильно болит в груди.

— Ненавижу чувствовать себя такой беспомощной.

Я никак не ожидала, что эти слова станут пусковыми. В кино такие признания способны или разжалобить, или же ожесточить, но такого эффекта я от своей тихо произнесенной фразы не ждала.

Тем не менее он есть.

Наклонившись ко мне, Картер кладет ладонь мне на щеку и целует. Целует именно так, как я фантазировала днями и ночами напролет, начиная с того вечера у меня дома. Сейчас прикосновения его губ отличаются от тех безумных, грубых и торопливых, что были в микшерной. Те ощущались нашей общей тайной. Почти жестокими. Свидетельством потери благоразумия.

Но эти поцелуи… Поток мягких касаний и упоение вкусом. Словно кусочки диалога. Они ведут от «прости меня» сначала к «что мы делаем», а потом и к «хочу заниматься этим всю ночь». Из-за того, что Картер прижал меня спиной к стойке бара, я даже не замечаю, что Вуди принес мне бокал вина.

Зато замечаю, как Картер отодвигается и кладет ему двадцатку.

Я прижимаю руку к губам, чтобы сохранить ощущения.

— Ты не должен был платить за мое вино.

— Просто инвестиция. Закрыл счет, чтобы бы могли уйти.

— Я думала, мы не можем уйти с вечеринки.

— Нахер вечеринку.

Мое хихиканье от перспективы уйти вместе звучит так по-девичьи.

— Что ты сказал? — притворяясь возмущенной спрашиваю я.

— Ты меня слышала.

Снаружи доносится многоголосый пьяный рев под аккомпанемент плеска воды.

— Нагишом! — вопит Кайли, и ее с восторгом поддерживают мужские голоса.

Картер все еще смотрит на мой рот.

— Привет.

— Привет.

И тут его улыбка меркнет.

— В моем номере две односпальные кровати.

Мои глаза сияют, а улыбка становится шире.

— Ну и отлично. Потому что у меня кинг-сайз.

***

Запыхавшись и хохоча после пробежки в сторону магазина подарков за презервативами, где оставили слишком крупную сумму работающему в ночную смену подростку, мы вваливаемся в номер. У меня такое чувство, будто я заполнена пузырьками или сверкающими звездами — внутри меня все ожило.

И несмотря на все прошедшие месяцы и игры, в которые мы играли, неловкость почему-то не приходит. Есть только мы вдвоем, улыбающиеся сквозь поцелуи и стягивающие друг с друга одежду с комфортом давно живущей вместе пары. И с восторгом, как у девственников. Его тело просто нереально, клянусь, я просто не могу перестать прикасаться к нему; мои руки словно сканируют его и оставляют в памяти. Я разрешаю своему мозгу освободить память, выбросив все, что ему вздумается — мое умение ездить на велосипеде или вязать крючком — потому что тугие линии живота Картера гораздо важнее.