На один из вяло текущих в обычных делах и хлопотах дней Дмитрий назначил операцию по похищению «Троеручицы». Накануне он долго и нежно целовал Ирину в разные места, а потом заявил, что желает посетить с ней вместе один классный ресторанчик с отдельными кабинетами и специальными услугами. Он так распалил ее и без того уже распаленное им же воображение, что счастливая женщина в благодарность устроила ему незабываемый сексуальный фейерверк с выходом и танцем живота. Дима обещал заехать за ней на следующий же день в семь часов вечера. В половине седьмого, уже припарковавшись в квартале от Ирининого дома, он позвонил ей и сказал, что дела фирмы несколько задержали его. Поскольку при таком раскладе к семи часам ему никак не успеть доехать до ее района, то он назначил свидание на стандартном для всех питерцев месте встреч – на переходе станции метро «Гостиный двор». Дмитрий рассчитывал, что пока Ирина доберется до Гостинки на перекладных, он успеет «без шума и пыли» снять икону со стены ее спальни, спрятать между канистрами и прочим хламом в багажнике и без опоздания прибыть к месту встречи. Услышав от своей подруги радостное «лечу!», Дмитрий засунул мобильник в карман куртки, вышел из машины и направился в сторону ее дома, чтобы лично удостовериться в том, что объект покинул нужное помещение.

Пристроившись в беседке на детской площадке перед домом Ирины, Дмитрий довольно скоро увидел, как она стремительным шагом вышла из подъезда и направилась к остановке троллейбусов. Поскольку остановка очень хорошо просматривалась между домами, Дмитрий подождал, пока Ирина сядет в транспорт, и, не теряя зря времени, поднялся к ней на девятый этаж.

Икона очень хорошо легла в приготовленный для нее подарочный пакет и напоминала в нем небольшую коробку конфет. Если Ирина вдруг вернется (чем черт не шутит), он всегда может сказать, что неожиданно освободился раньше и решил красиво пошутить, оставив ей сюрприз. На этот случай у него была припасена в кармане настоящая коробка конфет в таком же пакете. Ею наверняка будет легко в случае опасности подменить икону.

Очень довольный собой и своей предусмотрительностью Дмитрий поспешил к выходу из квартиры. Он очень долго всматривался в глазок, пережидая Ирининых соседей по площадке, которые очень некстати устроили идиотскую пьяную перебранку. В конце концов площадка очистилась, и Дмитрий влажными от напряжения руками начал осторожно поворачивать ручку замка. Она почему-то не поворачивалась. Дмитрий тщательно вытер руки о куртку и попытался открыть замок еще раз. Открываться он не желал.


Татьяна сидела на диване среди разбросанных по покрывалу жар-птиц и раздраженно барабанила по подлокотнику пальцами. Жертва настороженно следила за их выкрутасами и боролась с подступающим к горлу инстинктом. С одной стороны, надо бы прыгнуть и вцепиться в эти вызывающе мелькающие штуковины, с другой стороны, куда бы она, живя с людьми, ни прыгала, ничего хорошего из этого пока не выходило. В конце концов кошка решила не напрягаться. Мало ли что еще будет мелькать перед ее носом. За всем не напрыгаешься. Она зевнула и растянулась перед диваном в любимой расслабленной позе.

Мучительных раздумий Жертвы Татьяна не заметила, потому что думала о том, до чего же ей не хочется встречаться с мастером из «Мужа на час», особенно если он окажется достаточно молод, хорош собой и готов на «прочие» услуги. Ей не нужен никто, кроме Олега.

Сима понимать этого не желала. Она призывно расставила на кухне тарелочки с купленной по пути деликатесной нарезкой и даже уже откупорила бутылку незнакомого вина, которое подругам посоветовала продавщица винного отдела. Симона сказала, что они с Татьяной будут ненавязчиво изображать легкий ужин, куда и втянут «Мужа на час» до или после работы, смотря по обстоятельствам.

Звонок мастера застал Татьяну врасплох, хотя она его ждала. У нее опять отвратительно вспотели ладони – верный признак появления в ее жизни очередного мужчины, волнения из-за которого напрасны и рассчитывать на которого не стоит. Так было и с незабвенным Виталиком, и с Николаем Кузьмичом Новичковым. При ожидании Олега у нее никогда ничего не потело.

Татьяна укрепилась духом от своих мыслей и, почти успокоившись, вышла в коридор, где Симона уже беседовала с мастером. Он представлял собой мужчину лет пятидесяти и был одет в знакомую подругам темно-голубую униформу. «Муж на час» держал рабочий чемоданчик в правой руке, на которой сверкало обручальное кольцо. Татьяна победно посмотрела на Симу, которая тоже заметила кольцо, а потому уже без особого энтузиазма обрисовывала мастеру фронт его работ. Когда мужчина направился к объекту приложения своих профессиональных навыков, Сима потащила Татьяну в комнату, тщательно прикрыв за собой дверь.

– Ну и как он тебе? – спросила она подругу.

– Симка! Ты же видела на его руке кольцо!

– Мы уже говорили, что кольцо – не преграда! Как он тебе в качестве мужчины?

– По-моему, староват, – усмехнулась Татьяна.

– Зато какое лицо! Какой красивой лепки лоб! А нос, подбородок! Ты заметила?

– В общем-то, он вполне нормальный мужик, я не отрицаю, но…

– Что еще за «но»?

– Таких «нормальных» – у нас полное КБ. Не находишь?

– Таня! Ты же в курсе, сколько наши кабэшники зарабатывают! Без слез не взглянешь на зарплату даже начальника бюро! А этот «Муж» работает в респектабельной фирме, наверняка имеет хорошие деньги, возможно, еще и чаевые, и…

– Осуществляет сомнительные «прочие» услуги, – подхватила Татьяна.

– Возможно, что с их сомнительностью я погорячилась и ничего предосудительного в них нет! Хочешь, я его спрошу про эти услуги?

– Симона, как я от тебя устала, если бы ты знала, – махнула рукой Татьяна и опять уселась среди своих жар-птиц. – Делай что хочешь!

Сима с непередаваемой грацией пышного тела юркнула за дверь и через некоторое время опять предстала перед Татьяной с фотоальбомом в руках.

– Он говорит, что прочие услуги находятся в рамках возможностей данного мастера. Например, в дополнение к плитке он мог бы сделать нам еще и фриз… Кажется, так называется… И даже дал посмотреть фотографии… на предмет того, что он еще может. Кто его знает, Таня, что он подразумевает под словом «фриз»… Я, конечно, знаю, что это слово обозначает, но может, у них особая терминология? Эзопов язык?

Татьяна дрожащими руками приняла от подруги альбом и, закусив, губу, осторожно открыла его. Вместо обнаженных тел в разнузданных позах перед ней замелькали красиво отделанные интерьеры. Она с облегчением выдохнула, расправила плечи и протянула альбом Симе. Та взглянула на фотографии, скривилась и сказала:

– Полный облом! Но если ты настаиваешь, то мы все-таки попытаемся его соблазнить!

– Я?!! Настаиваю?!! – вскричала Татьяна. – Да мне он и даром не нужен! Я тебе сто раз об этом говорила!

– Тсс! – Сима приложила палец к губам и опасливо взглянула на закрытую дверь. – Не надо истерик! Не хочешь так не хочешь! Было бы предложено! И вообще: раз все так несчастливо сложилось, предлагаю слегка выпить и закусить. Раз уж зря тратилась на плитку, так пусть хоть жратва не пропадает!

Татьяна кивнула, и подруги отправились на кухню. Из туалета доносилось художественное посвистывание и хряпанье отдираемой от стен фисташковой плитки, положенной натруженными интеллигентными руками Марка Рудельсона. Татьяна подумала, что Сима чересчур безжалостно, вроде этой плитки, отдирала от своего сердца бывшего мужа. А вдруг бы еще пригодился? Вдруг Юлик Фенстер еще проявит себя с какой-нибудь не слишком красивой стороны? Как они тогда объяснят Марку, почему туалетная плитка по-хамелеоновски поменяла свой цвет с фисташкового на персиковый?

Подруги успели выпить только по одному бокалу вина, оказавшегося мозельским «Rote Blume», когда из туалета раздались электронные позывные сотового телефона, пыжившиеся изобразить начало Сороковой симфонии Моцарта. «Муж на час» сочным голосом, который почти не уступал так любимому Татьяной баритону Хворостовского, сказал:

– Алло. – И его рука с обручальным кольцом проворно захлопнула дверь туалета.

– Небось жена проверяет, где ее «мужа на вечные времена» носит, – съязвила Сима, отправив в рот оливку. – Как ты думаешь, Танька, может нормальной жене нравиться название их долбаной фирмы?

Татьяна хотела ответить, что ей нет никакого дела до этой фирмы и всех ее мужей, как дверь туалета открылась, и вышедший оттуда «муж» все тем же баритоном Хворостовского сказал следующее:

– Милые хозяйки, прошу меня извинить, но непредвиденные обстоятельства не позволяют мне закончить работу сегодня. К сожалению, я должен вас покинуть.

– Ничего себе! – возмутилась Сима и чуть не подавилась очередной оливкой. – Да вы и полчаса еще не работали!

– Совершенно с вами согласен, – не стал отпираться мастер, – но обстоятельства сильнее меня.

– А если мы заявим в фирму о ваших обстоятельствах? – не сдавалась Сима. – Как вы думаете, понравится ли это вашему боссу?

– Дело в том, что босс-то как раз мне и звонил. Он просит принести вам извинения от лица фирмы за причиненные неудобства.

– Хорошенькое дело! Мы за целый месяц вперед вас заказали, а вы раз – и за здорово живешь уходите! – Сима поднялась из-за стола и угрожающе зазвенела браслетами. – Как ваша фамилия? Мы напишем жалобу и… И статью вот в эту газету! – И она шмякнула на стол мятый лист с объявлением фирмы «Муж на час».

Татьяне показалось, что любимые кожаные ремешки, вплетенные в гриву подруги, угрожающе зашевелились, подобно змеям прически Медузы горгоны. Мастер умоляюще сложил руки на груди и сказал:

– Не стоит так волноваться, милая хозяюшка! Мое имя Юрий Степанович Архипов. Вы, безусловно, имеете право жаловаться в любые инстанции, но мой шеф, или, как вы изволили выразиться, босс, просил меня заверить вас, что фирма непременно перед вами реабилитируется. Я приду в ближайшее же удобное для вас время, плитка будет положена бесплатно, а, кроме того, вы получите денежную компенсацию за моральный ущерб. Как вам такая перспектива?