София Каспари - Свидание у водопада

– Проведите несколько чудесных дней вместе, пока ребенок не родился, – сказала Виктория, подарив дочери деньги на это путешествие. – Потом на это не останется времени, это тебе говорит умная старая женщина.

– Но, мама! – рассмеялась Эстелла. Кроме Лос-Аборерос, она владела еще многими эстансиями. Она их унаследовала от своего отца Умберто, первого мужа Виктории, который умер много лет назад от холеры. – Тебе это совсем необязательно делать. Видит бог, у меня достаточно денег, чтобы позволить такое путешествие.

– Я знаю, – тихо ответила Виктория и погладила дочь по волосам, – но я так хочу! Доставь мне радость. Мне хотелось сделать что-нибудь хорошее для своего ребенка. Когда я вижу тебя сейчас, то вспоминаю времена, когда сама была беременна. Я не могла тогда дождаться, когда буду держать тебя на руках.

– Я, честно сказать, тоже не могу дождаться этого момента, – улыбнулась Эстелла.

Она складывала записки Марко в шкатулку. Время, проведенное в Кордобе – одном из красивейших, по мнению Эстеллы, городов Аргентины, – было чудесным. Когда-то в детстве она уже бывала здесь, но почти ничего не помнила. То были тяжелые времена.

В этот раз Эстелла вместе с Марко с удовольствием прохаживалась по тротуарам, выложенным из известняка, похожего на мрамор. Они посетили множество интересных мест – бульвары, церкви, монастыри, красивые старые здания. Также у них было несколько экскурсий за город, где вдоль реки Сукии расположились многочисленные усадьбы с красивейшими садами и полями. А по вечерам супружеская пара вместе с Бланкой и Пако, который работал адвокатом, вспоминали прошлое. Бланка рассказывала об этих местах: температура летом может подниматься до тропической, а зимой и весной вполне приятно, хотя иногда бывают пронизывающие холода. Тогда замерзали даже ручьи и пруды. Они много смеялись. Это было чудесное путешествие.

Раздался шум: кто-то шагал из прихожей в спальню.

– Марко?

Муж просунул голову в щель двери.

– Да?

– Я совершенно не слышала, как ты вернулся.

Марко с любовью улыбнулся жене:

– Я кое-что забыл, не хотел тебе мешать.

Он взглянул на Эстеллу, которая лежала на кровати в чудесной шелковой ночной рубашке, подчеркивающей соблазнительные линии фигуры.

– И ты теперь вот так просто уйдешь?

Она капризно надула губки и хитро взглянула на него краем глаза. Эстелла довольно заметила, что Марко заколебался. Она положила руку на живот, где ребенок легко толкался ножками. Они все еще часто занимались любовью и во время беременности не отказались от этого, хотя проявляли крайнюю осторожность.

– Работа ждет, – с сожалением ответил Марко, но от Эстеллы не скрылось, как он жадно облизнул губы, хотя и пытался сделать это незаметно. Потом он погладил ее по плечу. – Нет, не могу, любимая, правда, не могу. Подожди до вечера.

Эстелла вздохнула, на прощанье они поцеловались. За Марко хлопнула входная дверь, и Эстелла погрузилась в раздумье. Ей казалось, что в последние месяцы она желала Марко еще сильнее. Пристойно ли это? Эстелла тихо хихикнула. Она уже пыталась узнать у лучшей подруги Марлены, как это было у нее, но та ничего не рассказала.

– Конечно нет, бедняга Джон жил как монах, – ответила подруга.

«Ребенок появится на свет через шесть недель, – подумала Эстелла. – Я действительно не в силах дождаться этого момента».

– Мария, что ты там делаешь?

Мария в задумчивости остановилась посреди тротуара и растерянно обернулась. Она даже не обращала внимания, куда направляется, после того как вышла из кондитерской. Фабио в тот день занимался магазином сам, потому что Мария очень плохо спала прошлой ночью, как, впрочем, и в предыдущие. Слишком много мыслей роилось у нее в голове. Как только она прикасалась щекой к подушке, в голове начинался сущий кавардак, и с этим ничего нельзя было поделать.

– Мария? Ты?!

Мария прищурила глаза, обернулась и внимательно посмотрела на женщину, выглядывавшую из двери небольшого магазинчика на улочке Калле-Флорида. С возрастом Мария стала видеть хуже, но она узнала голос.

– Ленхен!

В тот же миг она очнулась от раздумий и вернулась к действительности. Оказывается, сама того не заметив, Мария очутилась возле ателье сестры Анны. Ленхен приветствовала ее, целуя в обе щеки.

– Ты ведь не так часто здесь прогуливаешься, – заметила Ленхен.

Мария пожала плечами:

– Я не знаю, – потом подумала и добавила: – Наверное, ты права, обычно я задерживаюсь в пастелерии[10]…

Ленхен рассмеялась:

– Твоя правда, ты работаешь так же много, как и я, редко выдается время для досуга. Ты же знаешь, как я люблю свою работу.

Мария тут же задумалась: отчего Ленхен так и не вышла замуж? Пока она обдумывала эту мысль, Ленхен протянула ей руку.

– Пойдем, выпьем вместе чаю. Ты выглядишь уставшей, тебе это пойдет на пользу.

– Правда? – спросила Мария.

«Неужели по мне так видно, что я устала?»

Она взяла Ленхен за руку, ощутив грубые исколотые шитьем пальцы. Ленхен Бруннер для Марии была все это время всего лишь младшей сестрой Анны, но женщина эта уже разменяла пятый десяток и давно управляла успешным ателье по пошиву одежды.

Мария все еще раздумывала, следовать ли за Ленхен в лавку. Ей хотелось решить свои проблемы самостоятельно: она боялась, что Алессандро отвергнет ее из-за сына Фабио, и чувствовала страх от того, что мужчина, возможно, не воспринимает серьезно отношения с пышной вдовой. Она приходила в ужас от мысли, что может вообще лишиться его любви.

Она заметила, что Ленхен внимательно наблюдает за ней.

– Мария, не сомневайся, – твердо произнесла та. – Тебя ведь что-то гнетет.

Мария удивилась, услышав такое от Ленхен, которая обычно думала лишь о своем бизнесе. Но Ленхен перетащила ее через порог. Внутри ателье внимание Марии сразу привлекли высокие полки из темно-коричневого блестящего дерева и множество ящиков. На большом столе посреди комнаты лежали различные рулоны тканей. Мария провела пальцами по шелку и дамасту, хлопчатобумажной и шерстяной ткани, блестящему темно-синему бархату. Один или два раза в год она приходила сюда, чтобы заказать новое платье, но на чай Ленхен ее еще никогда не приглашала.

Мария осмотрелась и украдкой выглянула наружу. На улице тихо, хотя бывало, что у ателье Ленхен вереницей стояли старомодные экипажи и новые автомобили. Ленхен Бруннер считалась мастером своего дела, у нее охотно заказывали платья и костюмы к новому сезону. Ленхен регулярно нанимала молодых женщин, которые помогали ей в работе.

За спиной Марии раздался стук, на который она тут же обернулась. Ленхен накрыла маленький стол и расставила чайный сервиз, подала выпечку и пригласила Марию к столу.

– Чашечку дарджилинга[11]? – спросила она.

Мария благодарно кивнула.

– Я совершенно не переношу мате, – добавила Ленхен.

– Я, собственно, тоже, – пробормотала Мария и присела.

Женщины какое-то время сидели молча.

– Так что тебя тяготит? – спросила наконец Ленхен. – Обычно ты такая радостная, а сегодня на улице ты мне показалась совершенно подавленной.

Мария крошечной ложечкой помешивала чай в изящной чашке.

– Это все из-за Алессандро.

Наверное, этого не стоило говорить, Ленхен и так все понимала.

– Ты беспокоишься из-за Алессандро?

– Да, беспокоюсь, считает ли он наши отношения серьезными, правильно ли это вообще…

Мария сама изумилась своей внезапной откровенности. Удивительно, но между ней и Ленхен возникло какое-то доверительное чувство.

Ленхен отпила из чашки и наклонилась к гостье:

– Уверена, что он воспринимает все серьезно. Я ведь видела вас вместе.

– Правда?

Ленхен улыбнулась:

– Вы с Алессандро любите прогуливаться по воскресеньям, я тоже гуляю. Вы выглядите так, словно созданы друг для друга.

Мария не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ:

– Спасибо. – Она помедлила. – И все же я переживаю.

– Из-за Фабио?

– Да, из-за него.

Ленхен подлила еще чаю в обе чашки и предложила Марии выпечку, лежащую на тарелке. Та взяла кекс, хотя еще не ощущала голода. У Ленхен был талант слушать, сама она говорила мало. Мария почувствовала некоторое облегчение. Конечно, нужно еще раз все взвесить, но счастливое будущее с Алессандро уже не казалось ей невозможным. Она вспомнила о том, что когда-то говорила ей Анна: даже внучка Аврора охотно захаживает в ателье Ленхен, иногда помогает шить, иногда рассказывает о своих горестях.

Мария выпила две чашки чаю, наслаждаясь теплом и мускатным вкусом.

– Ты хочешь когда-нибудь выйти замуж? – неожиданно спросила Мария.

Ленхен уставилась на свою чашку.

– Да, – выдержав паузу, ответила та. – Был когда-то один человек, но не получилось. Чем старше я становлюсь, тем меньше хочу потерять свободу. Не хочу заводить мужа, который будет решать за меня и говорить мне, что делать. Я ценю свою независимость… впрочем, в рамках возможностей, которые сегодня доступны женщинам.

Мария задумчиво кивнула.

– Теперь я чувствую себя глупо со своими переживаниями из-за Алессандро, – произнесла она, подмигнув.

– Ах, брось, – отмахнулась Ленхен, рассмеявшись. – Любовь не знает, что правильно, а что нет. Кто знает, как бы я себя повела, если бы встретила достойного человека. В нашем окружении много счастливых пар, и я уверена, что следующей парой станете именно вы.

Виолетта услышала крик Эстеллы, когда вошла в зал. Это был ужасный, пронзительный крик, который донесся до каждого уголка дома.

«Наверное, так кричат, когда тело полосуют ножом», – подумала Виолетта.

На какой-то миг она застыла от страха. Роды начались еще вчера, но затянулись. Акушерка, Виктория и другие женщины, помогавшие Эстелле, несмотря на протесты Виктории, отправили ее в школу.