В дороге, пока добирались до Царицыно, Инга щебетала восторженно:

– Обожаю кататься на машине! Это не общественный транспорт, когда так и норовят все ноги отдавить…

– Часто катаешься? – усмехнулся он.

– Нет, что ты. У меня ни у кого из знакомых не было машины. То есть были, но что-то типа «Жигулей»… Несерьезно, словом.

– Хм, куда уж серьезней… Инга, детка, у меня самое обычное авто. Это не «Бентли» и не «БМВ», – решил объяснить Тим. – Такую машину вполне реально можно купить в кредит. Ну, относительно реально, сейчас не самые легкие времена как-никак, не все могут себе позволить лишние траты.

– А на тебе кризис отразился? – с жадным любопытством спросила девушка, но тут же спохватилась: – Ой, прости… Как будто я чего-то выпытываю, получается. В корыстном смысле. А я совсем не корыстная! Я не поэтому тебя спрашиваю!

– Верю, верю. – Тим притормозил у светофора, повернулся к своей спутнице, ласково коснулся кончика ее носа тыльной стороной ладони. – Ты просто ужасно любопытная.

– Ох. Да. Мне все о тебе интересно! – просияла она.

Простодушная. Абсолютно открытая. Искренняя. Этим качествам можно только умиляться…

Но Тим чем дальше, тем сильнее чувствовал некоторую неловкость в общении с этой девушкой. И не только потому, что до сих пор не забыл Арину. Тиму теперь вдруг стало казаться, что он недостоин Инги.

Она вон – вся на виду, сама кристальная честность и ангельская бесхитростность, а он, с его сложносочиненными заморочками, просто какой-то мрачный демон на фоне этой девушки.

Но тем не менее отказаться от общения с Ингой Тим не мог уже. И вправду, как теперь от нее сбежать? Она же расстроится. Плакать будет наверняка. Сочтет его сластолюбивым и наглым москвичом, меняющим девушек словно перчатки.

Кроме того, мужчина надеялся привыкнуть к Инге. Кого он еще найдет лучше? То, что его новая знакомая приезжая, совершенно не смущало Тима. Наоборот, даже вызывало желание заботиться о ней, опекать. Мужчина за эти дни уже успел понять, проникнуться проблемами Инги, каково это – быть приезжей, снимать квартиру в пригороде, мотаться по электричкам, а потом целыми днями на ногах, обслуживать в кафе клиентов, не всегда адекватных даже…

Точно так же Тим пытался когда-то опекать Арину, но та отвергла его помощь.

А тут, с Ингой, можно сколько угодно проявлять заботу – девушка только спасибо скажет. Инга, как выяснилось, умела быть благодарной. Даже такому пустяку, как то, что ее везли в парк на машине.

…Они долго гуляли по аллеям. Инга висла у него на локте и так смешно, так трогательно прижималась иногда виском к его плечу, словно случайно. В этой девушке таилась бездна ласки.

Кажется, ей хотелось, чтобы Тим ее поцеловал. Поэтому в самом романтичном месте, на высоком берегу, среди деревьев, подсвеченных солнцем (а внизу при этом мерцала серебристыми бликами вода в пруду), Тим остановился и торжественно развернул Ингу к себе.

Она чуть покраснела, опустила ресницы, послушная и тихая какая-то.

Тим наклонился и поцеловал ее.

Целовались долго, самозабвенно, но потом Тиму надоело это делать, вернее, он почувствовал нечто вроде импульса, внутреннего голоса, который произнес – «хватит, наверное?», а Инга между тем, кажется, была готова целоваться еще и еще…

– Ты, наверное, проголодалась? – спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал заботливо и доброжелательно.

– Нет. Я мало ем. Боюсь потолстеть… Хотя проголодалась немного, да! – улыбнулась Инга.

– Тут есть ресторан. Прошу, – Тим привычно подставил ей свой локоть.

Инга вышагивала рядом, важно подняв голову. Мужчина умом понимал, какая она славная, но его сердце продолжало оставаться холодным. Он вдруг вспомнил одно старое итальянское кино, где героиней была вот такая же маленькая, хорошенькая, с задорной мальчишеской стрижкой женщина. А, Джульетта Мазина… Муза Федерико Феллини. Насколько хорошенькая, настолько и жалкая в том образе.

Жалкая? Слово это, опять же, неожиданно вынырнувшее откуда-то из подсознания, буквально огорошило Тима.

Жалкая, да. Женщина не должна казаться жалкой, не должна столь старательно подстраиваться под мужчину, не должна быть слишком уж открытой. Ну хоть немножечко тайны, загадки, недоступности!

– О чем ты думаешь, Тимофей?

– О кино.

– О каком кино? О, слушай, давай как-нибудь сходим в кино! – с энтузиазмом воскликнула Инга, еще сильнее повиснув на его локте. – Если ты не против, конечно. А ты о каком кино думал?

– О Федерико Феллини.

– Вроде слышала это имя… – озадаченно пробормотала та. – Актер! Невероятный красавец, с таким благородным лицом… Точно, точно!

– Ты, наверное, о Мастроянни сейчас говоришь. А Феллини – это режиссер. Ну, не важно. Давай действительно как-нибудь сходим в кинотеатр. Сегодня! Какой фильм выберешь, на такой и отправимся.

«Она же совсем простая. В прямом значении этого слова. Я и сам не великий интеллектуал, но… А чего я хотел, на что надеялся, знакомясь с официанткой в кафе? Нет, дело не в том, что моя подруга – официантка и что работа у нее простая (я тоже, в конце концов, не представитель креативного класса), но… Я же Ингу насквозь вижу. Тайны в этой девушке нет, совсем нет! А это неинтересно, очень неинтересно…»

Обедали на летней веранде, под живую музыку.

Инга буквально светилась от счастья, а Тим сидел холодный, несчастный, злой.

Он говорил только то, что, казалось ему, хотела слышать его спутница. Он подвигал ей стул, протягивал салфетку, кивал, на ее вопросы отвечал односложно. Он чувствовал, что во время этого обеда превращается в робота, делающего только то, что хочет от него женщина рядом. Рядом с Ингой он переставал быть самим собой, превращался в какого-то другого человека.

«По характеру она на маму похожа. На мою бедную мамочку. Тоже эта жертвенность, полная отдача мужчине и вместе с тем какая-то чудовищная наивность. Типичная жертва. А раз она жертва, то я автоматически превращаюсь рядом с ней в негодяя! Блин, зачем я только ввязался в эти отношения… Надо было сто раз подумать, прежде чем приглашать Ингу на свидание. Я подлец, и эта несчастная девушка совсем не виновата в том, что она мне не нравится!»

После обеда в ресторане Инга с Тимом еще немного прогулялись по парку. Затем поехали в центр, там, в одном из кинотеатров, смотрели кино. Модный фильм с модным актером, уже начинающим стареть, от модного современного режиссера… Сказка, комедия, мелодрама. Эксцентрично и скучно. Но Инге, судя по всему, скучно не было – весь фильм она сидела, затаив дыхание, смотрела блестящими глазами на экран.

В восьмом часу вечера Тим повез Ингу домой. К ней домой.

«Довезу до дома, потом навру, что у меня дела, и смоюсь», – лихорадочно думал мужчина. Он уже решил для себя, окончательно и бесповоротно, что не станет продолжать эти отношения. Невозможно встречаться с человеком, который не нравится.

– Какой чудесный день, спасибо тебе, Тим! Ой, а у меня карниз на кухне этим утром отвалился, я вспомнила. Ты починишь? – тем временем щебетала Инга. – Не знаю, что бы я без тебя делала!

«Карниз. Ладно, починю ей карниз, а потом уеду, скажу, какое-нибудь срочное дело у меня появилось!»

Дома у Инги Тим сразу полез на стремянку. Осмотрел площадь работ.

– Слушай, я не представляю, как вообще у тебя этот карниз держался… Дюбели есть? – спросил он, стоя на ступеньках.

– Что? Я не знаю. Хотя погоди, вон там, в нижнем ящике, какие-то хозяйские инструменты, может быть, там найдешь, что тебе нужно.

Пока Тим возился с карнизом, Инга бегала туда-сюда, носила что-то с кухни.

– Готово! – приладив наконец по всем правилам карниз, Тим спустился со стремянки, отправился в комнату за девушкой. А там… Там уже был накрыт стол. Бутылка с вином, свечи, салатики в хрустальных вазах, еще блюда с какими-то яствами. У Тима сжалось сердце.

– Ты же сегодня останешься у меня, да? Значит, тебе можно бокал вина. Садись пока, у меня для тебя еще один сюрприз! – ликующе произнесла Инга и опять куда-то убежала.

– Детка… Зачем ты все это… – Тим взял в руки бутылку, повертел ее. Кстати, хорошее вино, рублей шестьсот – восемьсот стоит. А в тарелках – нарезки из колбас и копченостей, и, судя по виду и запаху, тоже недешевых. Маслины, грунтовые роскошные помидоры, пирамидка отборных ягод… Закуски на столе – на тысячи полторы-две, не меньше. Вместе с вином – почти на три тысячи!

Тим не собирался все это высчитывать, произвел калькуляцию в уме машинально, за пару секунд – так само получилось. Он по работе привык все считать, да и по магазинам ходил самостоятельно, прекрасно помнил все цены… Ну голова у него подобным образом работала, что поделать, отключить же мозг невозможно!

Получается, Инга со своей зарплаты, большая часть которой уходила на аренду и дорогу, оплатила все эти роскошества. Сама. Это он, Тим, должен был все это купить, поставить на стол, а вовсе не Инга!

Он что, альфонс какой-то?! Нахальный потребитель? Этим своим поступком, тем, что она сама организовала этот праздничный стол, Инга взбесила и расстроила Тима. Прежде всего потому, что выставила его каким-то бестолковым невежей, использующим бедную девушку. Она старается, а он, выходит, нахально пользуется ее добротой. Она опять жалко как-то выглядит в этом своем невинном усердии угодить, порадовать, а он вроде как подлец. Потому что сам не догадался купить продуктов к столу, и вдвойне подлец еще – потому что ему придется теперь все это есть.

– Зачем ты все купила? – крикнул Тим. – Послушай, зря. Я сам должен был… Но я не собирался у тебя оставаться сегодня. Господи, ну зачем… – в бессильном отчаянии пробормотал он.

Он не договорил. В комнате заиграла восточная музыка, хоть и негромко, но совершенно неожиданно. И в дверях показалась Инга.

В яркой атласной юбке зеленого цвета, таком же лифчике. Все детали этого откровенного костюма были отделаны яркой малиновой бахромой, переливающейся в мерцании свечей. На голове у Инги красовалось нечто вроде кружевной фаты, тоже отделанной малиновым и зеленым. Брови же у девушки – подведены густо-черным.