– Ну хорошо. Попробуй посмотреть на это все как на театральное представление.

– Вот именно. Спектакль.

– Мы проберемся в новое крыло, сделаем несколько снимков пустых офисов и уйдем. Завтра мы вручим Аризоне снимки, и дальше пусть плетет себе свои секретные байки. А для нас все благополучно закончится.

– Но как мы объясним наличие камеры, если нас остановит охрана?

– Очень просто. Скажем, что хотели сделать несколько снимков на память во время мероприятия.

– Господи, да это же шпионская аппаратура. Никто не поверит нашей версии.

– Доверься мне. При необходимости я сделаю так, чтобы нам поверили.

– Ладно, – раздраженно сказала Лилиан. – Пора идти. Давай поскорее покончим со всем этим кошмаром и вернемся в зал. Может, еще не все успеют съесть.

Лилиан пошла вперед решительной и быстрой походкой. Гейб поспешил за ней, любуясь сексуальным покачиванием ее бедер и тем, как красиво она двигалась на своих высоченных каблуках. Они заходили все дальше, оставляя позади веселый шум конференц-зала.

В дальнем конце темного коридора была установлена временная дверь из досок, отделявшая действующую часть института от строящейся. Путь разведчикам преграждала свободно свисающая лента, какой обычно отгораживают зону, где ведется строительство. Гейб нырнул под ленту и обнаружил, что дверь не заперта.

– Нам повезло, – сказал он, открывая перед Лилиан дверь в неизвестность. – Скажи, ты готова ступить туда, куда до сих пор не ступала нога ни Хартов, ни Мэдисонов?

Лилиан вошла в пустой коридор с недавно отштукатуренными стенами и остановилась.

– Может, пора начать снимать? – шепотом предложила она.

– Верно, пора.

Гейб подошел к ближайшей двери и открыл ее. Из окна, за которым располагалась освещенная стоянка для машин, в помещение проникало достаточно света, чтобы различить контуры пустой комнаты, явно предназначенной под офис.

– Никаких замороженных инопланетян тут нет, – объявил Гейб.

– Какой сюрприз! – Лилиан проскользнула внутрь. – Фотографируй быстрее. Нам надо обойти еще кучу комнат.

Гейб поднял тяжелую камеру и сделал снимок. Вспышка на мгновение ярко осветила помещение, и затем комната снова погрузилась в темноту.

– Отлично, – сказала Лилиан. – Теперь я ничего не вижу.

– Мощная штуковина, верно? – Гейб несколько раз моргнул, чтобы исчезли темные круги перед глазами. – В следующий раз закрывай глаза, когда я буду снимать.

Гейб вышел в коридор, подошел к другой двери, открыл ее и попал в пустую, не до конца отремонтированную комнату. Он сделал еще один снимок. Затем снова вышел в коридор, открыл следующую дверь и повторил ту же процедуру.

Через некоторое время все это превратилось в довольно скучную рутину. Открываешь дверь, снимаешь, идешь дальше.

– Не думаю, что Аризона будет в восторге от этих снимков, – сказала Лилиан, когда примерно половина коридора была пройдена. – Она ведь от всего сердца желает найти доказательства пребывания здесь, в Эклипс-Бей, несчастных инопланетян.

– Не волнуйся за Аризону. Она же профессионал, а профессионал всегда может повернуть факты так, что они подтвердят ее теорию.

Гейб открыл очередную дверь, взвел затвор и сделал снимок.

Женский вопль точно совпал по времени с ослепительной вспышкой. Гейб сразу смекнул, что кричала не Лилиан. Голос принадлежал другой даме. Комната оказалась обитаемой, и находились там не замороженные трупы пришельцев, а живые, теплые тела.

Яркий свет выхватил из тьмы две фигуры: мужчины с внушительной эрекцией, одетого в красное бикини, и женщины в черном кожаном бюстье и черных сапогах-чулках на шпильках.

Андерсен Флинт и Мэрилин Торнли.

– Клянусь священной коровой, – сказал Гейб, – Аризона была права. Темные дела творятся в недостроенном крыле. Но все вышло еще хуже, чем она думала. Интересно, что она скажет, когда узнает, что двух замороженных пришельцев разморозили и придали им человеческий облик.

Секунды две или три все присутствующие тупо смотрели друг на друга. Мэрилин, как политик с природным даром, очнулась первой.

– Отдайте мне камеру, – потребовала она.

– Простите, вещь не моя, отдать не могу, – сказал Гейб и быстро отступил – Частная собственность, знаете ли. Столп нашей конституционной системы. Покушение на частную собственность преследуется по закону.

– Я сказала, отдай мне эту чертову камеру! – взвизгнула Мэрилин, бросаясь к Гейбу.

– Отдай ей эту дурацкую камеру, ради Бога, – сказала Лилиан.

Она выхватила из рук Гейба тяжелый ВПЭ-4000 и швырнула в направлении Мэрилин так, как швыряют чеснок и серебряный крест в невесть откуда взявшегося вампира.

– Пошли отсюда. – Лилиан схватила Гейба за руку и потащила к двери. – Давай же, поторапливайся.

Лилиан бросилась бежать. Гейбу пришлось приложить определенные усилия, чтобы не отстать от спутницы. Он бежал следом за ней по коридору, успевая наслаждаться ее формами.

– Не знал, что женщины умеют так быстро передвигаться в такой обуви, – восхищенно заметил он.

К тому времени как они добежали до основного корпуса, Гейб уже смеялся так неудержимо, что не заметил ленту и порвал ее. Обрывки взлетели в воздух.

– Аризона была права, – выдавил он между взрывами хохота. – Странные дела творятся в этом новом крыле.

Лилиан остановилась и обернулась к нему. Она тяжело дышала от бега. Какое-то время она просто смотрела на него с каким-то странным выражением лица. Можно было подумать, что она никогда не видела человека, корчащегося от смеха.

– Я бы все на свете отдала за то, чтобы тебя сейчас сфотографировать, – сказала она и нежно прикоснулась губами к его губам. – И как я могла подумать, будто у тебя депрессия?


Наступило утро, а Лилиан все продолжала терзаться вопросом, каким образом сообщить Аризоне грустную новость. Перебирая разные варианты, она стояла возле стойки у Гейба на кухне и смотрела, как он намазывает ореховое масло на горячие тосты, приготовленные из свежевыпеченного хлеба, купленного накануне в «Летающей тарелке».

– Мы могли бы сказать Аризоне, что потеряли ее камеру, – предложила Лилиан. – Или намекнуть, что ее украли из машины.

Гейб сосредоточенно колдовал над тостами.

– А еще мы могли бы сказать ей правду.

– Не говори глупости. Даже Аризона этому не поверит.

– Это уж точно. – Гейб уложил тосты с маслом на тарелку. – Некоторые поступки ближних просто не укладываются в голове.

– Некоторые поступки приводят к печальным последствиям. Зачем нам ссориться с Мэрилин? Хочешь, чтобы она втравила нас в свою предвыборную кампанию? – Лилиан налила кофе в чашки. – Нам надо придумать какое-то правдоподобное объяснение, не то Аризона начнет строить новые теории о секретных правительственных агентах. Поверь мне, пропажа второй камеры подряд послужит мощным стимулом ее воображению. Она может слишком увлечься, а там недалеко и до психиатрической лечебницы. Мы ведь не хотим подводить Аризону?

Гейб откусил кусочек тоста.

– Ты должна признать, что такое «случайное совпадение» выглядит притянутым за уши.

– Почему?

– Сама подумай. Две пропавшие шпионские камеры. Одна украдена с применением силы. Другая конфискована политиком в черном кожаном бюстье. Обе камеры принадлежат женщине, посвятившей свою жизнь разгадке тайны какого-то сомнительного правительственного проекта, развернутого в стенах Института политических исследований в Эклипс-Бей. Ну чем не детективный сюжет с элементами научной фантастики?

– Тебе весело, да? Развлекаешься…

Гейб усмехнулся и глотнул кофе.

– Никогда еще не получал такого удовольствия.

– Отлично. Просто великолепно. Я рада, что ты доволен. Но что, черт возьми, мы скажем Аризоне?

– Предоставь это мне. Я справлюсь. Думаю, надо сказать ей правду. И когда Аризона все перекроит на свое усмотрение, вся история изменится до неузнаваемости.

Лилиан откусила кусочек тоста. Медленно прожевала и проглотила.

– Я кое о чем хочу спросить.

– Валяй.

– Мэрилин часто носила черную кожу, когда вы были вместе?

– Это было давно, – сказал Гейб. – В отношении некоторых вещей у меня короткая память. Но я совершенно уверен, что эта черная кожаная сбруя приобретена недавно. Вид у нее был вполне новый. Возможно, это какая-то современная политическая мода.

– Возможно. – Лилиан посмотрела на недоеденный тост. – Ты здорово управляешься с ореховым маслом, знаешь?

– Это мой талант.


– Мэрилин Торнли конфисковала камеру? – Аризона ударила широкой ладонью с растопыренными пальцами по закатанной в ламинат карте, украшавшей стол в ее комнате для военных советов. – Черт! Я этого боялась. Либо она их агент, либо ее просто одурачили.

Лилиан очень хотелось застонать, но она сдержалась. Все шло не совсем так, как ей бы хотелось. Но Лилиан привыкла во всем искать хорошую сторону. В данном случае радовало то, что Аризона стала походить на себя прежнюю. Голова ее все еще была перебинтована, но в целом она пребывала в отличной физической форме.

– Лично я, – сказал Гейб, – больше склоняюсь в пользу второго варианта. Не думаю, что Мэрилин по своей воле дала бы вовлечь себя в историю, связанную с перевозкой и хранением замороженных пришельцев и прочего, связанного с НЛО. Ей сейчас не до пришельцев. Надо думать, как самой в сенат пройти.

Аризона прищурилась, обдумывая слова Гейба.

– Наверное, вы знаете ее лучше, чем другие.

– Это именно так, – с готовностью согласилась Лилиан.

– Не думаю, что она сильно изменилась, – веско заметил Гейб. – Мэрилин Торнли в этой жизни всегда интересовало только одно, а именно Мэрилин Торнли. И точка.

– В последние годы она усиленно занималась политикой, – задумчиво протянула Аризона. – Чем и объясняется странный выбор партнеров.

На миг в мозгу Лилиан с ослепительной ясностью вспыхнул образ Андерсена в красном бикини.