– Эй, приятель, это мое! Она еще со мной не рассчитаться! – объявил запыхавшийся таксист, подбегая к Джинджер и Вэлу.

– Что тут происходит? – грозно сдвинув брови, вопросил Вэл. – Дорогая, что понадобилось от тебя этому типу?

– А, так это ты кувыркаться с блондинка, понимающе протянул таксист и, оценив преимущества Вэла в росте и ширине плеч, поспешно добавил:

– Ничего такое, он просто не платить за езда.

Джинджер высвободилась из объятий своего неожиданного спасителя и, пытаясь сохранить остатки потрепанного достоинства, напялила туфли и поправила на себе одежду, презрительно отворачиваясь и от одного, и от другого мужчины.

– Какая блондинка? Ничего не понимаю, – пожал плечами Вэл. – Джин, ты забыла в таверне свою сумку…

Он протянул ей бежевую сумочку, размером напоминающую кошелек.

– Спасибо. Ты был весьма любезен, что не оставил ее висеть на спинке стула, – холодно произнесла Джинджер, принимая пропажу из рук Вэла, достала деньги и протянула таксисту:

– Надеюсь, этого хватит, – процедила она и, когда он протянул ладонь за деньгами, разжала пальцы, лишь бы не касаться его руки. После чего развернулась и гордо зашагала по направлению к отелю.

6

– Прости. Ну прости меня, – в искреннем раскаянии уговаривал Вэл насупившуюся Джинджер. – Не знаю, что на меня нашло. Просто Энрике… Ты так на него смотрела, мне было неприятно.

Они сидели на бортике бассейна во дворе отеля. Джин остужала в прозрачной голубой воде сбитые стопы, а Вэл суетился вокруг нее, подсаживаясь то справа, то слева.

– А мне-то как было неприятно выслушивать от тебя весь этот вздор! – буркнула она. – А этот похотливый грязнуля – думаешь, мне доставило удовольствие бегать от него босиком по раскаленной дороге и ждать, что он вот-вот меня настигнет? А уж мысли о том, что могло бы быть дальше… Ты считаешь, что они доставляют мне наслаждение?

– Но ведь я сразу кинулся за тобой! И как только увидал, что ты села в это подозрительное такси, поехал следом. Как назло, на одном из перекрестков прямо перед нами столкнулись два авто, и, пока водители разбирались между собой, отчаянно жестикулируя и загородив весь проезд, мы потеряли тебя из виду. Хорошо еще, что ты поехала в отель. Мой таксист наконец смог объехать пробку, и мы тебя нашли.

– Как раз вовремя, – вздохнула Джинджер.

Благодарность за спасение начала пересиливать обиду. Она вспомнила, какое огромное чувство облегчения испытала, когда грозный нападающий оказался мягким и теплым Вэлом, в которого можно было с разбегу врезаться без страха быть пойманной.

– Да, – заметила она вслух. – Ты мягче, чем та пальма…

– Что за история с пальмой? – насторожился Вэл.

И Джинджер рассказала ему всю предысторию их удачного столкновения на дороге – теперь уже скорее с юмором, чем со страхом и обидой. Пережитые тяжелые минуты превращаются в веселую байку с куда большей легкостью, чем моменты счастья…

И вот они оба уже хохочут, даже Джинджер представляет всю мизансцену как бы со стороны, впервые с такой непосредственностью воспринимая себя в роли комической героини.

– Да, кстати, – припомнил Вэл. – А что этот подонок нес про какую-то блондинку, с которой якобы я… Что ты ему такого наговорила?

– Просто он очень плохо говорил по-английски и все воспринимал извращенно, – пожала плечами Джин. – На самом деле я сказала…

А, не важно.

Она прикусила язычок. Гнев ушел, и Джинджер уже расхотелось обзывать Вэла белобрысым мерзавцем.

– Надеюсь, ты не сильно поранила ноги? – заботливо поинтересовался Вэл.

– Да нет, не сильно, – поморщилась Джинджер. – Просто саднят с непривычки. Все-таки я много лет не бегала босиком – с самого детства.

– Твои каблуки тебя когда-нибудь погубят, – заметил Вэл. – А на тримаран тебя и вовсе на них не пустят – чего доброго, проткнешь шпилькой баллон. Так что сегодня вечером тебе придется еще немного побегать босиком.

Он прыгнул в бассейн и принялся осторожно массировать стопы и икры Джинджер.

Она вздрогнула при этом неожиданном прикосновении и хотела отдернуть ногу. Но сладкая истома разлилась по телу, боль уходила, уступая место удовольствию, и Джинджер закрыла глаза, отдаваясь блаженству и для очистки совести убеждая себя, что эти прикосновения абсолютно невинны.

– Вот и наши дорогие гости, – с широкой улыбкой приветствовал их Энрике, подходя к берегу на своей «Барракуде» и швартуясь у причала. – Исабела, посмотри, кто пришел!

Он спрыгнул в воду, влез на доски причала и помог сойти на берег хрупкой брюнетке – своей жене.

Исабела с улыбкой поздоровалась с Вэлом и Джинджер. Джинджер считала себя довольно миниатюрной женщиной, но рядом с Исабелой она выглядела просто спортсменкой. Несмотря на это, рукопожатие новой знакомой оказалось довольно крепким. Конечно, это же бессменный матрос «Барракуды»!

Вэла Исабела поприветствовала, как старого знакомого, они тут же пустились в воспоминания о былых временах, и теперь настал черед Джинджер ощутить укол ревности.

– А помнишь, как мы тогда после вечеринки потеряли Рикки и обегали все окрестности? – со смехом вспоминала Исабела. – Добежали даже до причала, чтобы проверить, не ушел ли он покататься в таком-то состоянии…

– А он сладко храпел под самыми окнами, обнимая бутылку текилы и уткнувшись носом в кактус, – подхватил Вэл. – Вам смешно, – смущенно покраснев, вставил Энрике. – А как я себя чувствовал, когда вы вынимали из меня иголки!

Видя, что Джинджер заскучала, Рикки подытожил:

– Впрочем, воспоминаниям мы лучше предадимся за ужином, а теперь пора показать Джинджер, что такое «Барракуда» в действии!

Исабела попрощалась и отправилась домой, поклявшись приготовить для всех какое-то загадочное блюдо местной кухни с незнакомым, но очень многообещающим названием.

– Итак, леди, добро пожаловать на борт! – пригласил Энрике.

Джинджер, босая и притихшая в предвкушении чего-то неизведанного, оперлась о руки поддерживающих ее с двух сторон мужчин, легко пробежала по балке и опасливо ступила на тугой трамплин – полотняную палубу тримарана.

Когда она и Вэл расселись, Энрике оттолкнул судно от причала и тоже заскочил на трамплин. «Барракуда» закачалась сильнее, выровнялась и величаво вышла в залив.

Это было неподражаемо – чувствовать себя на этой зыбкой поверхности, которая не опирается на твердую почву, а несет тебя на своей спине, покачиваясь в лад капризным волнам, Должно быть, именно такие чувства испытывает пассажир ковра-самолета из загадочных восточных сказок…

Берег отдалялся, отдалялись шумные звуки суеты, и плеск океана как-то сразу завоевал все позиции, заполонив сознание своих восторженных гостей.

Тримаран легко бежал вперед, бриз туго натягивал парус, и Джинджер разрывалась между желанием блаженно расслабиться, подремать на горбах волны и стремлением вертеться, во все глаза глядеть вокруг, запоминая каждую минуту, «фотографируя» в памяти каждый кадр., Бесконечно длинный берег, отделенный от остального мира волнистой стеной гор, и малюсенькие крыши, поднимающиеся вверх по склону, раз уж им не хватило места внизу. Морские птицы, выстроившиеся в цепочку на хребте торчащей из моря скалы и словно провожающие очередной жаркий и шумный день, чтобы Завтра встретить новый, обратившись головами к восходу. Красавица-яхта, идущая встречным курсом, с которой приветливо машут рукой…

– Хочешь – заберись в гондолу, – предложил Энрике Джинджер.

Она догадалась, что речь идет о подобии большой лодки, находящейся в центре плавучего сооружения, послушалась совета и оказалась в крошечной каюте, где можно было разместиться на ночлег.

Наверное, это заботливо обустроенное гнездышко очень выручает, когда идешь в далекий поход и хочешь укрыться от ночного ветра и брызг. Но в этот момент ей было приятнее сидеть на трамплине и всем телом ощущать плавное движение между стихиями. Джин выбралась из гондолы и вернулась на свое место.

Вэл сидел рядом с Джинджер – они делили его спортивный кардиган, один на двоих. Она и не подумала, что после изнурительной дневной жары, когда приходится покрывать свою кожу кремом от солнца по сто раз на дню, чтобы не превратиться в покрытое аппетитной корочкой жаркое, вечером на воде будет прохладно.

И теперь Вэл обнял ее, согревая собой, словно отдавая то тепло, что успел скопить за день.

Она сидела к нему спиной, касаясь затылком груди Вэла и сложив руки поверх его теплого предплечья, обвившего ее талию, лениво поворачивая голову, чтобы взглянуть то направо, то налево.

Мерное покачивание тримарана и близость Вэла, его прикосновение будоражили Джинджер, заставляя терять ориентацию в пространстве. Где-то там было небо… Ах нет, это океан…

Мужчины негромко переговаривались, делясь новостями, и неспешный рокот их голосов расслаблял куда лучше, чем тишина. В детстве она больше всего любила засыпать, когда из-под неплотно прикрытой двери струился мягкий свет, а Алиса и Мэгги сплетничали и смотрели телевизор в гостиной, баюкая маленькую Джин отзвуками разговора.

Вот почему женщину так любят сравнивать с кошкой, подумалось Джинджер. Женщина любит, притулившись рядом с кем-то добрым и теплым, свернуться калачиком и тихо мурлыкать, погрузившись в мир своих грез. Она будет блаженствовать, пока резкое движение или звук не заставят ее вздрогнуть и вскочить. Или пока ей не предложат другое развлечение… Она теснее прижалась к Вэлу.

В полудреме ей пришла на ум мысль, что рука Вэла как-то уж слишком статична и что он мог бы не просто обнимать ее, как обнимают ребенка, боясь, что он свалится за борт, но вести себя более по-взрослому… Поглаживать ее, ласкать…

Хотелось забыть, что они здесь не одни. Вот было бы здорово отправиться с Вэлом в плавание вдвоем! Он же еще до начала путешествия обещал снять яхту. Мысли Джинджер быстро отлакировали действительность так, как было угодно их хозяйке. В ее мечтах они были одни на мерно покачивающемся корабле…