Черт возьми.

Может быть, портье не чужд романтики?

— Я хочу объясниться. Я совершил страшную ошибку, но Люси мне небезразлична…

— Да, Люси — исключительная женщина. У меня сразу поднимается настроение, когда я ее вижу.

— Вы понимаете, почему я по ней скучаю! — кажется, сработало. — Я не могу ни есть, ни спать… только и думаю о своем проступке.

Признавшись постороннему человеку, Уайет испытал странное облегчение. Портье кивнул — видимо, он оценил чувства Уайета.

— И все-таки вам нельзя здесь сидеть, — сказал он.

Уайет, досадливо нахмурившись, двинулся к двери. В животе у него все стянуло. Каким образом повидать Люси и объяснить, что он раскаивается?

— И пожалуйста, не присылайте столько цветов, — добавил портье. — Дамы очень заняты и не хотят, чтобы каждые десять минут их прерывал посыльный. Передайте это своему другу мистеру Питерсу. Не знаю, что он пытается доказать, заваливая мисс Карлтон розами. Он должен был сделать ей предложение еще несколько лет назад…

Уайет, опустив голову, вышел.


— Уайет звонит мне без перерыва, — сказала Меллори, опираясь локтями на стол в кабинете, и посмотрела на Люси, которая опустилась в мягкое кресло рядом с Элоизой.

— Правда? — Люси смотрела редактору прямо в глаза, решив не поддаваться на провокации. — Ну что ж, вы знаете, зачем мы пришли. Корнелия рассказала нам о статье.

Меллори нахмурилась и прикусила губу.

— Вы мне нравитесь. Вы пользуетесь успехом у людей, которые покупают мой журнал. Но я скажу вам то же, что и Уайету. Это бизнес. Я обязана думать о доходах. Наши рекламодатели — в основном косметические и ювелирные фирмы. Если дела у них идут скверно — значит, у нас тоже. Хотите вы того или нет, но сенсация поднимет продажи.

Именно такого ответа и ждала Люси.

— Мы не просим уничтожить статью. Всего лишь опубликовать ее в следующем номере.

— Чтобы вы успели покинуть страну? Простите, но я не хочу, чтобы меня опередили. Я не могу себе этого позволить.

— Никто вас не опередит, — сказала Люси. — Вы получите кое-что поинтереснее…

Она положила на стол приглашение — листок с эскизом платья и анонсом, аккуратно напечатанным на полях. Дешево и просто — не пришлось тратить деньги и время — и вместе с тем очень стильно. Люси и Элоиза забрали приглашения из типографии по дороге в редакцию.

— Занятно, — Меллори слегка нахмурилась. — Вы давно это готовили?

Женщины предпочли не отвечать.

— Люси собирается стать кумиром модной индустрии, — сказала Элоиза. — Как вы знаете, Марго Ирвинг поддержала ее на аукционе…

— Позвольте вас поправить, — Меллори кашлянула. — Марго купила платье Люсии Хейверфорд Эллис. Кто знает, понравилось бы ей платье никому не известной девушки из маленького городка. Не обижайтесь.

— Дайте нам всего неделю, — попросила Люси, пытаясь пробить брешь в броне неподкупной Меллори. — И тогда вы сможете написать, как я всех обманула и выдала себя за аристократку. Я лично снабжу вас деталями. Фотографии трейлера, где я выросла, перечень мест работы… статья станет еще пикантнее. Но это — прошлое. А главным пусть будет не скандал в высшем обществе, а путь к вершине, воплощение мечты… старая добрая нью-йоркская история. Цель оправдывает средства.

Меллори ненадолго задумалась.

— Скандал привлечет больше читателей, чем рассказ об успешной провинциалке.

— Зато наша версия событий сделает “Таунхаус” популярнее с течением времени. Учтите, вы будете первой, кто напишет обо всем, от начала до конца. Вы получите премию Американского общества издателей, Меллори. Все журналисты, которые накинутся на эту историю, как только она увидит свет, будут смотреть на вас снизу вверх. Вы станете авторитетом в мире СМИ, а “Таунхаус” обретет несомненный вес.

— А я согласна сотрудничать в следующих трех выпусках. Бесплатно, — добавила Элоиза.

— Правда?

— Конечно. Услуга за услугу, — Элоиза мило улыбнулась.

Меллори откинулась на спинку кресла, крутя в руках приглашение и размышляя.

— Если вы, дамы, меня подведете, то Корнелия Рокмен по сравнению со мной покажется матерью Терезой. Даю вам одну неделю.


Уайет прищурился на небо, которое только-только начало светлеть, и сел на зеленую деревянную скамью. Он надеялся, что Люси вскоре появится, выйдя на привычную утреннюю пробежку, и чувствовал себя очень глупо. Он преследовал девушку, а она упорно отказывалась с ним говорить.

Вот она! Уайет затаил дыхание, когда увидел приближавшуюся Люси — она поднималась по ступенькам к пруду. Девушка двигалась легко, как опытная спортсменка, волосы были стянуты в хвост. Увидев ее, Уайет ощутил прилив эмоций — он страшно истосковался по ней всего за несколько дней! Он взглянул наверх и подумал: “Прекрасно. Я наилучшим образом рассчитал время”.

— Люси! — позвал он. Она витала где-то далеко и не сразу взглянула на него. — Люси!

Когда девушка увидела Уайета, глаза у нее расширились. Она остановилась, и Уайет энергично указал на небо. Там показался самолет, который оставил за собой пушистую белую надпись “Прости меня”.

— Пожалуйста, прости меня! Пожалуйста!

Люси подняла глаза и прочла надпись, а потом развернулась и, не сказав ни слова, побежала дальше.


Услышав знакомое гудение, Люси остановилась и взглянула на экран мобильного.

— Пишет Макс, — сказала она Элоизе. — Он хочет знать, сколько нам нужно подиумов.

— Шесть. Маленьких, лишь бы хватило места для каждой модели. Разумеется, если они все согласятся.

Люси быстро принялась набирать сообщение.

— Слава богу, руки у него что надо… — Элоиза покраснела, и Люси оговорилась: — То есть он настоящий мастер. Дотти говорит, что работать можно прямо у нее дома.

— Люси… — Элоиза коснулась плеча подруги. — Спасибо, что разрешила мне участвовать. Это просто подарок свыше…

— Ты шутишь? Да я бы ни за что не справилась без тебя. Ты — лучшее, что внес в мою жизнь Уайет Хейз.

Люси благодарила небо за то, что у нее столько дел. Она стала хозяйкой своей судьбы, раз и навсегда. Ей было некогда разбираться в чувствах к Уайету, и слава богу, потому что она понятия не имела, с чего начать.

— Мы — отличная команда, Эл.

Держась за руки, они зашли в тихое кафе “Август”, где договорились встретиться за ланчем с остальными.

— Ну? — спросила Либет, как только увидела их. — Что случилось? Ты написала, что это срочно и совершенно секретно.

Люси посмотрела на компанию молодых женщин в красивых нарядах (в том числе в платьях, заказанных после фотосессии в “Таунхаусе”). “Неудивительно, — подумала Люси, — что Дорин бросила работу у Нолы и перешла ко мне”. Сидящие за столиком знали ее как Люсию Хейверфорд Эллис, чикагскую богатую наследницу, дочь лесопромышленника, которая, как и они, училась в частной школе, вращалась в тех же кругах и появлялась на тех же премьерах. Они видели не Люси, а творение Уайета. Их жизнь ограничивалась треугольником “Верхний Ист-Сайд, Хэмптонс, Палм-Бич”, и они даже представить не могли, каково быть дочерью маникюрши из Миннесоты.

Ну или каково дружить с такой девушкой.

— Дамы, — сказала Люси, снимая легкий жакет и садясь во главе стола. Она сделала глубокий вдох и взглянула на Элоизу. Та ободряюще кивнула.

— Я кое-что хочу вам рассказать.


Уайет набрал домашний номер Люси. Он уже не надеялся, что она сама ответит на звонок, и приготовился услышать неизбежный голос автоответчика. Уайет держал рукопись над бумагорезкой.

— Я удалил с компьютера все файлы с черновиками, — сказал он после сигнала. — И теперь уничтожаю последний экземпляр!

Он начал опускать в машину страницу за страницей, надеясь привлечь Люси к телефону, но никто так и не подошел.


Либет закружилась в центре гостиной Элоизы.

— Оно роскошно… Ты сказала, что я могу оставить его себе?

Люси кивнула, держа во рту булавки.

— Поди сюда, — выговорила она, и Либет замерла. Люси опытными руками натянула ткань на костлявых бедрах. О господи! Либет была настолько худа, что платье немедленно вздувалось на талии, стоило подогнать его на ягодицах. На работу оставалось четыре дня, а надо было довести до ума еще две модели. Дорин и так шила как заведенная, и Люси не могла требовать большего.

— Ты молодчина, Люс, — сказала Либет. — Ты настоящий художник. Совсем как я…

Люси вспомнила ее сгнившие фрукты и вежливо улыбнулась.

— В старшей школе у меня была подруга, из бедной семьи… и она тоже отлично шила.

— Учти, никому нельзя об этом рассказывать, — предупредила Люси, все еще сражаясь с булавками. Она отошла на шаг и взглянула на свою модель. — Либет, я хочу кое о чем попросить. Пожалуйста, не обижайся.

— Что угодно, милая.

— Ты не могла бы… съесть на этой неделе несколько чизбургеров? Платье сядет идеально, если ты наберешь фунтов пять. Иначе я потрачу уйму времени на подгонку, а у меня нет ни одной лишней минутки.

Сначала Либет, казалось, пришла в ужас. А потом, оценив размер жертвы, которую ее просили принести, торжественно кивнула.

— Я это сделаю, — с чувством провозгласила она. — Ради тебя, Люси, я наберу пять фунтов.

— Огромное спасибо!

— Ты сказала, что я могу оставить платье себе? — напомнила Либет и вдруг склонила голову набок, прислушиваясь. — Ты слышишь на улице музыку?

— Ах, это. Там поет детский хор.

— Что? — Либет бросилась к окну. — Люс! Под окном стоят двадцать детей!

— Мы с Уайетом месяц назад слышали, как они выступали на благотворительном вечере. Я сказала, что мне очень понравилось…

— И он прислал их спеть тебе серенаду? О господи! Потрясающе!

Люси покачала головой.