«Стема! – кричала душа княжны. – Стема, забери меня к себе! Услышь меня!»

Она еле успела вырваться из объятий Варды, когда вернулся Ипатий с Проклом. Пакиан выглядел озабоченным. Ипатий что– то негромко говорил ему, тюремщик хмурился.

– Это очень опасно, это грозит мне бедой…

– Ее все равно убьют, Прокл. А ты можешь сообщить, что в ее камере было возгорание, твои люди подтвердят это, мы им заплатим. Ты ведь знаешь, что я не беден. Устрой же для нее побег.

– Будет трудно, – задумчиво произнес Прокл, – но я постараюсь помочь.

Он выглянул в коридор и, убедившись, что рядом никого нет, сделал знак идти за ним.

Опять темные переходы, опять с низких сводов капает вода. Пламя факела высвечивало какие– то повороты, склизкие ступени, по которым они стали спускаться еще ниже, пока не оказались перед квадратным отверстием в полу. В нем плескалась темная вода.

– Вот, – сказал Прокл, опустив факел к отверстию. – Это колодец, через который мы опускаем в воды моря трупы. Если поднырнуть под стеной, то можно выплыть в бухту Вуколеона. И это единственный выход, какой я могу вам предложить. – Приподняв факел, он посмотрел на растерянные лица всех троих и добавил: – Я ведь предупреждал, что это будет трудно. Но возможно…

Светорада расширенными от страха глазами смотрела в колодец. В него кидают трупы… Недавно сюда сбросили обгоревшие останки Феофилакта. Она увидела, как переглядываются оторопевшие Ипатий и Варда, и попыталась взять себя в руки.

– Была не была! – так говорят на Руси. К тому же я хорошо плаваю. Ипатий знает.

Она даже подтолкнула его локтем.

Ипатий смотрел на княжну с восхищением, поражаясь ее мужеству, но Варда был мрачен. Взяв у Прокла факел, он снова осветил темное отверстие, попытался заглянуть вниз и сказал тюремщику:

– Посветишь. Я тоже поплыву.

Тот с недоумением уставился на него, и Варда пояснил:

– Она ведь беременная, ей нужна будет помощь, а я тоже неплохой пловец. К тому же куда она пойдет, если выберется?

«К своим», – подумала княжна, но все– таки в порыве благодарности пожала Варде руку.

Ипатий молча помог сыну снять доспехи. Потом вдруг обнял.

– Что бы ни случилось, ты мой сын. Я благословляю тебя. – И к Светораде: – Благословляю вас.

«Ну вот, опять меня просватали», – грустно усмехнулась княжна. Однако, несмотря ни на что, она хорошо держалась. Подумала: «Стема был бы доволен мною». Она пыталась сохранять бодрость духа и перед тем, как опуститься в холодную воду, которая плескалась о края проема, и казалось, что это вздыхает море. Отсветы факела бликами ложились на каменную кладку. Прокл, стоявший над ними, подсказал, где находится выводящая наружу стена. Они переглянулись с Вардой, взялись за руки и погрузились в ледяную черноту…

Это было какое– то мельтешение в непролазном, пронизывающем мраке. Светорада, нащупывая перед собой склизкий камень кладки, опускалась все ниже, чувствовала рядом Варду. И вдруг ее что– то ударило в бок, она едва не рванулась назад, но помешал плывший рядом Варда. Сталкиваясь и изо всех сил работая руками и ногами, они опустились под воду еще глубже, а потом рука перестала ощущать твердость кладки, открылся проход. Светорада проплыла под ним, Варда замешкался, и она, ухватив его за руку, потянула за собой. Ее легкие горели, не хватало воздуха, в руках появилась слабость, тело наливалось тяжестью… Но теперь уже Варда тянул ее за собой, и она, теряя силы, поплыла следом. А затем почувствовала, как их подхватило течением, увлекло наверх.

Они вынырнули на поверхность, кашляя и задыхаясь. Варда обнял ее, она обняла его. Все еще жадно хватая ртом воздух, стали оглядываться по сторонам. Было сумеречно. На западе, за водами моря, догорала заря. Где– то совсем близко плеснула о камень вода, стал проступать во мраке мол, на пристани виднелись корабли и их мачты с опущенными парусами. Сверху на стене горели огни, слышалась перекличка часовых. Дул сильный ветер, но волны шли куда– то в сторону.

Отдышавшись, они молча поплыли вдоль стены. Каменные заграждения подступали к самой воде, их подножия были скользкими от водорослей, а беглецам нужно было найти место, где бы они могли выбраться на берег, причем незамеченными. Но пока им приходилось плыть, замирая каждый раз, когда вверху проходила стража с зажженными факелами.

Быстро темнело. Они сильно мерзли в воде, одежда набухла и мешала плыть. Варда пытался поддерживать Светораду, но она отказалась от его помощи, видя, что он сам уже выбивается из сил. Он тихо сказал, что было бы неплохо добраться до Софийской гавани. Это место сильно пострадало от набегов русов, но сейчас корабли варваров отошли и по ночам в гавань приходят рыбаки. Людям ведь нужно как– то кормиться, вот с наступлением темноты их и пускают порыбачить.

Когда они пробрались сквозь остовы прибитых к берегу полуразрушенных кораблей, то и в самом деле увидели нескольких горожан, сидевших на молу с удочками. Варда оглядел мокрое, но не пострадавшее в воде нарядное одеяние Светорады и покачал головой. Она выглядела слишком подозрительно, и кто– нибудь из горожан мог позвать охрану, посты которой в Константинополе были сейчас удвоены. Тогда княжна молча сняла с руки браслеты и указала ему на рыбаков. Варда понял. Выбравшись на берег, он направился в их сторону, а когда вернулся, в его руках были два темных шерстяных плаща. Варда молча протянул один из них Светораде.

Пользуясь мраком, они прошли мимо постов у Железных ворот Софийской гавани. Когда один из стражников все же заинтересовался ими, Варда дал ему монету, сказав, что не следует поднимать шум, а то мать его девушки больше не позволит им встречаться. Стражник что– то пробурчал, мол, сейчас не самое лучшее время для свиданий, много всякого отребья шляется по ночам.

Светорада вскоре поняла, что он был прав. Когда они поднялись по выложенной булыжником улочке, проходившей неподалеку от ячменного рынка, то увидели на открытом пространстве горевший костер, подле которого сидели какие– то люди, слышалось пьяное пение. Не успели Варда с княжной пройти мимо, как от костра следом за ними двинулись какие– то тени, стали выпрашивать подаяние, но это скорее походило на приказ или угрозу. Варда увлекал Светораду в узкую улочку, но за ними все шли, и тогда, оставив княжну за каким– то изваянием, Варда вернулся назад. До нее донеслись возбужденные голоса, шум драки, потом кто– то охнул и побежал прочь. Когда Варда вернулся, Светорада впервые подумала, как хорошо, что он с ней.

Пройдя еще немного, они вынуждены были спешно укрыться в подворотне какого– то монастыря, ибо мимо них шла, бряцая железом, стража. Потом впереди промелькнули силуэты вооруженных людей, и Варда опять прижал Светораду под колоннадой какого– то портика, заслонив собой. Через несколько минут вновь послышались крики, началась суматоха. Схватив княжну за руку, Варда потащил ее прочь. Но за ними погнались, и им пришлось довольно долго бежать, пока впереди не замаячили огни других обходчиков. Правда, на бегу они хоть согрелись. А затем опять таились за колоннами, пропуская ночных дозорных.

– Не ожидала, что сейчас в городе столь неспокойно, – тихо произнесла княжна. – И куда нам теперь идти?

Варда какое– то время размышлял.

– Думаю, к Иоанну Куркуасу. Его дом тут неподалеку, почти за стеной храма Сергия и Вакха.

Светорада сперва заупрямилась, но Варда сказал, что он в неплохих отношениях с Иоанном, а бродить сейчас по ночному городу и впрямь опасно. Если они не схлестнутся со случайными бродягами, коих сейчас в Константинополе без числа, то рискуют попасться в руки ночных стражников, которые доставят их в кутузку, а там быстро разберутся, кто к ним попал.

Светорада вынуждена была согласиться. Она послушно шла за Вардой, пока он не постучал в двери какого– то богатого дома. Предупредив Светораду, чтобы она поплотнее укуталась в плащ, Варда назвал себя, и их пропустили внутрь.

Иоанн Куркуас вышел к ним не сразу. Варда, заслонив собой княжну, выступил вперед и стал негромко говорить с ним. Иоанн стоял, завернувшись от ветра в светлую хламиду, позевывал, потом засмеялся. Колеблемый ветром свет висевшего под аркой внутреннего дворика фонаря бросал на них слабые блики, Светорада увидела, как Иоанн жестом пригласил их за собой, провел мимо квадратного бассейна во внутреннем дворике и указал куда– то вперед.

– Там у нас флигель, – различила она его голос, – так что можешь потешиться со своей милой.

Порыв ветра трепал огонек за роговыми пластинами фонаря под аркой. Они прошли мимо, но Светорада все же оглянулась. Увидела, что Иоанн стоит на месте и смотрит им вслед.

Подняв щеколду, Варда распахнул дверь, и они вошли в погруженное во тьму помещение. Светорада услышала, как дышит Варда: нервно, возбужденно, прерывисто.

«Может, он теперь думает, что я так и кинусь ему на шею?»

Она пошарила перед собой руками, обнаружила стоявший посреди комнаты столик, накрытый скатертью, а на нем подсвечник и стала высекать огонь. Когда появился свет, Светорада с преувеличенным вниманием оглядела комнату, стараясь не смотреть на Варду. Довольно удобное помещение, занавеси на высоких окнах, покрытое светлым покрывалом ложе. А в углу иконы. Светорада опустилась перед ними на колени. Подумала, что Варда слишком хорошо воспитан, чтобы тронуть женщину во время молитвы.

Он и впрямь не тронул. Ушел на какое– то время, но вскоре вернулся, принеся ей сухую далматику из светлой шерсти. Это было весьма кстати, она по– прежнему дрожала в своей тяжелой, насквозь промокшей одежде. Варда отвернулся, позволив ей переодеться. Ну а дальше– то что?

Светорада посмотрела на него с вызовом. И он как будто понял. Отвел взгляд, негромко вздохнул.

– Я получу вас только тогда, когда буду иметь на это право. Когда вы будете в безопасности. И когда нас обвенчают.

Потом Варда опять ушел. Когда же он принес поднос с едой и двумя кубками с подогретым вином с пряностями, аромат которых сразу наполнил всю комнату, Светорада неожиданно почувствовала, что очень голодна. И вино было кстати. Оно согрело ее озябшее тело, принесло какое– то успокоение. Да и Варда, сев в сторонке, вел себя деликатно. Поев, Светорада свернулась калачиком на ложе и смотрела, как он медленными глотками пьет вино, как его кадык двигается по длинной сильной шее. Лицо с выступающим сильным подбородком очерчивала полоска холеной бородки, короткие волосы уже высохли. А вот влажная копна спутанных волос Светорады намочила ей плечи и платье на спине. Она укуталась в покрывало и постепенно согрелась. Опять смотрела на Варду. Его лицо было спокойным. Полузакрытые глаза, прямой, как у греческого изваяния, нос, резкие высокие скулы. Его уравновешенность успокаивала Светораду. Она стала подремывать под завывание ветра на улице, слышала, как где– то сорвалась сорванная черепица, а затем уснула.