И тут меня, как током ударило — на одной из дощечек зацепился маленький кусочек красной ткани.

Я замерла и стала изучать его.

Я хотела вытянуть его, чтобы осмотреть внимательней, но ничего не получалось. Этот кусочек уходил… внутрь стены.

Сердце мое выпрыгивало из груди. Я подбежала к двери и закрыла ее.

Потом возвратилась к этому торчащему в стене кусочку ткани.

Мне надо было бы позвать кого-нибудь и показать свою находку.

Но кому? Джолиффу? Но сказать Джолиффу… а если все мои подозрения имели основания?

Мне стало страшно. Надо было трезво проанализировать все факты, если я собиралась понять, что же происходит. Мне нельзя было сейчас поддаваться своей всевластной любви к нему.

Я должна быть очень хладнокровной и мыслить логически.

Подойдя к стене, я взяла этот лоскуток. Он был очень маленьким. Я постаралась вытянуть его. И тут вдруг щель между панелями стала увеличиваться.

В нее уже могли войти мои пальцы. Очень медленно панель разошлась и на меня глянуло лицо дьявола.

В испуге я отпрянула. Мне показалось, что оно двинулось на меня. Затем я поняла, что это только карнавальный костюм, а маска намалевана на колпаке, надевавшемся на голову. Маска Смерти была нарисована светящимися в темноте красками. Вот он, тот дьявол, который отравлял мое существование, поскольку я считала, что это плод больного воображения!

— Идиотка! — Я громко обругала себя. — Это же карнавальный костюм, и сюда его спрятал тот, кто знает о существовании этого потайного хранилища.

Я заставила себя шагнуть в углубление, где была спрятана маска Смерти и коснуться рукой красной материи. Костюм был повешен на гвоздь так, что при мимолетном взгляде могло показаться, будто в углублении стоит кто-то со страшным оскаленным лицом.

Внутри этой небольшой пещеры пахло плесенью. Меня вдруг пронзила страшная мысль, что если я шагну в это помещение величиной с большой буфет, то двери захлопнутся навсегда. Сюда вход был, но отсюда не было выхода.

Я выбежала из комнаты и громко позвала Джолиффа.

Ответа не было. В доме стояла тишина. Я возвратилась в злосчастную комнату и стала ждать.

Я очень обрадовалась, когда вдруг зашел Адам. Я пригласила его прямо в эту загадочную комнату. Когда он увидел тайник, то невероятно удивился.

— Как вам удалось открыть его? Подумать только, что он существовал здесь века, и никто даже не подозревал.

Он шагнул туда, и я последовала за ним. Адам был несколько разочарован размерами тайника.

— Как большой буфет. — Он выразился так же, как чуть раньше подумала я сама.

— Джейн, посмотрите, какой здесь светильник. Весьма оригинальный.

— Между прочим, это уже шестьсот первый.

— О да, Джейн. Мы ведь дальше стен не проникали. Это замечательное открытие.

— Что же здесь могло быть, как вы думаете?

— Если бы я знал, то воспользовался бы тайником.

— Я думаю, что кто-то в доме знает о его существовании.

— Почему?

— Потому что я обнаружила кусок материи в стене. А несколько дней назад тут ничего не было. Кто-то в поспешности воспользовался тайником, выйдя из него и опять войдя, но так быстро, что оставил улику.

— Но кто? — Адам спросил это почти в замешательстве.

Я внимательно посмотрела на него. Его лицо в неярком свете казалось совершенно бесстрастным.

— Очень интересно. Но, значит, в доме могут быть и другие тайники. Комнаты с такими стенами идеальны для них. Любопытно, есть они или нет.

Лицо его было по-прежнему бесстрастно. Никто бы не смог догадаться, о чем Адам думает в данный момент Наблюдая за ним, я спрашивала себя: «Знал ли он об этом комнате? Не был ли он тем, кто использовал этот костюм, чтобы пугать меня? Не был ли Адам тем, чей след я видела, выскочив из спальни?»

— Я думаю, мы должны как следует изучить нижние комнаты. Слушайте, по-моему, пришел Джолифф. Да, это был Джолифф. Я позвала его.

— Посмотри, что я нашла!

— О, Боже! — Джолифф даже закричал:

— Секретное хранилище? Что там? Ничего?

Я внимательно следила за ним, когда он вошел в это маленькое помещение. Какой же подозрительной я оказалась. Что он чувствовал на самом деле? Насколько искренним было его удивление?

— Еще один сюрприз. — Он сказал это с гримасой. — Ну и находка. И это обнаружила ты, моя умная Джейн!

А я переводила взгляд с одного на другого и думала:

«Один из вас играет. Кто-то из вас знал и раньше об этом секретном месте. Один из вас, нарядившись в этот костюм, приходил в мою комнату, чтобы доказать, что я больна и меня посещают галлюцинации. Галлюцинации… доказательство того, что человек безнадежно болен или сходит с ума».

У каждого из них есть причины действовать подобным образом. Главная — этот дом, крепость Сильвестера, которая теперь принадлежит мне. Но каждый из них хотел бы заполучить дом, и каждый верит, что сможет стать владельцем, если… не будет меня.

Любовь — предательница, а я любила Джолиффа. Может быть, это он хотел убить меня. Я не была в этом уверена. Может быть, он хотел разделить с кем-то мои богатства. Такого рода опасения мучили меня и все же я его любила.

Я говорила себе, что должна следить за ним. Мне надо точно узнать, зачем он ходит так часто к Чан Чо-лань. Я должна понять, он ли пытался отравить меня.

Мы лежали в нашей кровати, было раннее утро, еще толком даже не рассвело.

Я неожиданно проснулась, видимо, по той же причине, что и Джолифф.

— Джейн, — он обратился ко мне очень тихо. — Что это?

— Джолифф, — я говорила медленно, слова как бы не хотели идти наружу, — у меня временами бывают такие страхи!

— Почему же ты мне не говорила об этом раньше? Ты должна говорить мне обо всем. Сильвестер… как он умер?

— Ты же знаешь, он долго болел. Тот несчастный случай стал для него началом конца. Но в Англии он чувствовал себя вполне прилично. Да, его ранило, но не смертельно. От таких ран не умирают. Но когда он прибыл сюда, то неожиданно стал просто чахнуть. У него появились приступы апатии, потом галлюцинации. Он стал ходить во сне. То же самое произошло и со мной.

Люди ходят во сне, если у них что-нибудь не в порядке со здоровьем.

— И они становятся больными, если им дают что-то, что приводит к заболеванию.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду вот что — кто-то в этом доме пытается отравить меня.

— Джейн, тебе это мерещится.

— О, это очень длинный сон. Он продолжается уже много недель. Когда я обнаружила этот кусочек материи, зацепившийся за филенку, до меня многое дошло. Все стало очевидным. Кто-то пытался пугать меня, чтобы подорвать мое здоровье — точно тем же способом, как это было проделано с Сильвестером, — тогда я ушла бы так же тихо, как и он, и никаких подозрений, что дело нечисто, просто возникнуть не должно.

Он притянул меня к себе. Я слышала, как часто билось его сердце.

— Хорошо, Джейн, но кто бы мог проделывать все это?

— Это и есть главное для меня — найти того, кто это делает. Я знаю, к сожалению, пока очень мало.

— Я понимаю тебя, Джейн. Я здесь с тобой. Никто не посмеет вредить тебе, пока я с тобой. Ты сейчас не похожа на себя. Ты ведь всегда была такой смелой и отважной. Помни, что я рядом.

Как ни странно, но в этой интимной обстановке, в нашей общей постели, я абсолютно доверяла ему.

— Сейчас ты рядом со мной. Но так часто мне кажется, что ты далеко.

— У тебя есть подозрения в отношении меня, правда? Все началось с появления Беллы. Я не сказал тебе всей правды, и с того времени ты не доверяла мне. Мне не хотелось говорить, что она покончила с собой. Я представлял, как это подействует на тебя. ТЫ очень чувствительна, Джейн. ТЫ занимаешься самокопанием, все время оглядываешься назад и ничего не хочешь забывать.

— А ты, Джолифф, что-нибудь забыл?

— Я стараюсь помнить приятное и забывать о плохом.

— Это я знаю.

— Может быть, это эгоистично. Может быть, это моя слабость. Но жизнь предназначена для радости, а не для грусти. Мы пережили нашу трагедию. Мы долгие годы были разделены — я потерял тебя и моего сына, но потом обрел вас вновь. Я знал, что чувствовала бы ты в отношении Беллы, если бы узнала всю правду. Ты бы чувствовала свою вину и выдумала бы кучу обстоятельств, которые не имели никакого отношения к делу Поэтому я не хотел, сообщать тебе подробности.

— Но ты сказал, что она умерла вследствие болезни.

— Так и было. Все произошло, потому что она знала о предстоящем ей мучительном и болезненном конце. Это было неизбежно, и она предпочла другой выход. Что и означало умереть из-за болезни. Таково было ее решение, Джейн, и только она имела право распорядиться своей жизнью. Мне кажется, что ты подозреваешь меня чуть ли не в том, что я подтолкнул ее. Это твой бред. Меня трясет от ужаса каждый раз, как я вспоминаю о ее ужасном конце. А представляешь, что могло бы произойти, если я не нашел бы тебя в тот страшный вечер?

— А как ты нашел меня, Джолифф?

— Я услышал шаги, как и объяснил тебе. И быстро поднялся наверх. Я увидел тебя и Лотти, которая прибежала, потому что услышала шум.

— Значит, если бы не пришел ты, то меня должна была бы спасти Лотти?

— Она такая хрупкая, а ты, казалось, твердо решила сделать по-своему. Боюсь, что она не смогла бы удержать тебя. Я так рад, что тогда услышал твои шаги, Джейн.

— Я часто думаю о том происшествии. Значит, ты, поднявшись наверх, застал Лотти вместе со мной? Он поцеловал меня.

— Не говори об этом, Джейн. Даже сейчас меня бросает в дрожь от воспоминаний.

Я верила ему в эти минуты. Такова была сила нашей близости.

— Расскажи мне подробнее о Чан Чолань.

— Чан Чолань? — Он явно колебался. Но я продолжила:

— Ты посещаешь ее… часто. Я видела тебя входящим в дом или выходящим из него. Меня не провести.

— Джейн!

— А, ты считаешь, что это нехорошо с моей стороны. Я шпионю за тобой — ты можешь это назвать и так. Согласна, это не лучший путь выяснения правды. Но мне пришлось делать именно так, Джолифф. Мне необходимо знать правду о том, что происходит.