Во сне я опять видела Юльку, мы с ней, обнявшись, ходили по какому-то длинному полутемному коридору и хихикали. Проснулась я злая на весь мир и на себя, но за завтраком глупая злость как-то сама собой выветрилась. За окном светило солнце и был легкий морозец, я вышла прогуляться. Плохо, что я так мало гуляю, может, от этого вся моя хандра? Надо срочно найти себе дело, но какое, опять дизайн? Вряд ли сейчас есть заказы, зимой мало кто этим занимается, а что тогда? На глаза попалось объявление на столбе: «Срочные курсы английского языка. Возможно трудоустройство». Ну вот, чем не занятие? Буду учить язык, а потом устроюсь секретаршей в какую-нибудь фирму.

А вдруг я знаю язык? Как бы выяснить, так это или нет? О, вон на той стороне книжный, зайду-ка я туда. Открытый доступ, отлично, ну-ка, посмотрим. Вроде бы мне это знакомо, но в любом случае освежить память не мешает. Я приобрела учебник для начинающих и продолжение, буду штудировать дома, вот и занятие на первое время. По дороге зашла в магазин и купила целый пакет фруктов: яблоки, мандарины, бананы. До самого вечера я валялась на диване, поглощала фрукты и листала учебник. Сначала было сложно, вроде бы знаешь, помнишь, а смысл ускользает. Но потом мало-помалу знание стало выплывать из небытия, судя по всему, я когда-то немало времени уделяла языку. Немного позаниматься — и я смогу переводить, но сегодня уже, пожалуй, хватит учиться, надо что-нибудь сообразить на ужин. Только я встала с дивана, зазвонил телефон, никак я кому-то понадобилась. Звонил Борис, я обрадовалась, что он сейчас придет, и уже хотела спросить, что бы он хотел на ужин. Но он погасил мою радость, сказав, что звонит просто так, чтобы узнать, как я. Я заявила, что изучаю английский и что мне некогда. Не успела отойти, телефон запиликал снова, не иначе, Борис хочет спросить, с какого перепугу я вдруг занялась языком. Но это уже был не он, а Пестов. Разлюбезный Алексей Степанович осведомился, одна ли я, и, получив утвердительный ответ, буркнул, что сейчас придет. Этому я даже не успела сказать, что мне некогда, впрочем, вряд ли это его остановит. Что ему на этот раз надо? Разве только коньяк допить? Я добралась наконец до кухни, открыла холодильник и задумалась, что приготовить? Вытащила три довольно мясистые куриные грудки, натерла их солью и специями, поставила в микроволновку, пусть запекаются. Порезала сыр небольшими кубиками, смешала с овощами и маслинами, сбрызнула оливковым маслом, получился салат по-гречески — я этот рецепт узнала недавно, и он мне очень понравился. Тренькнул дверной звонок. Войдя в квартиру, гость, как обычно, направился в комнату, но я завернула его в кухню.

— Я собираюсь ужинать, можете составить мне компанию, коньяк свой допьете.

Мое предложение его не очень воодушевило, не доверяет моим кулинарным талантам? Но упоминание о коньяке подействовало. Я достала бутылку и рюмку, положила в тарелки салат. Салат он разглядывал долго и придирчиво, что-то ему не нравилось. Выпил рюмку, попробовал салат и очень быстро его съел. Я усмехнулась и положила ему добавки. Прозвенел звоночек микроволновки — куриные грудки были готовы. Я положила по штуке ему и себе. Пестов водил носом, запах ему нравился, а когда попробовал, то даже похвалил:

— Готовить ты умеешь.

Подождав, когда он доест, я сварила ему кофе, себе же налила чай и уставилась на него вопросительно. Пора было переходить к делу, не ужинать же он ко мне пришел.

— Ну и что ты опять натворила? — спросил он и, видя мое недоумение, пояснил: — Мне звонил Сергей Львович и жаловался на тебя.

— Жаловался? На то, что я полчаса разговаривала с его женой? Так это не преступление. Он что, вообще ей ни с кем общаться не разрешает?

— Он, конечно, мужик странноватый, носится со своей женой как с писаной торбой, но правда и то, что она у него нервная и впечатлительная, здоровье не ахти, часто болеет. А после вчерашнего разговора с тобой она была сильно взволнована, у нее повысилась температура, что ты на это скажешь?

— Ну что я могу сказать? Человек она впечатлительный, что есть, то есть, но волнение вещь не опасная, даже для впечатлительных людей. Она простужена и еще до конца не вылечилась, когда я договаривалась с ней о встрече, то не знала об этом, узнала только в кафе, поэтому и отправила домой побыстрее. Зима, ветер, она прошлась по улице, температура вполне могла подскочить, но сегодня наверняка уже в норме. Можно позвонить узнать.

Пестов иронически хмыкнул:

— Я вижу, что у тебя на все припасен ответ, а скажи-ка мне, зачем тебе понадобилось вдруг с ней встречаться?

— Неужели и в этом я должна отчитываться? Интересно, с какой стати? И что странного в том, что две женщины встретились и поболтали немного за чашкой кофе?

— Ничего, если бы вы были подругами и встречались регулярно. Но это ведь не так. Ты виделась с ней в начале октября, три месяца ты ей не звонила и не вспоминала о ней. И вдруг звонишь, просишь о встрече, это ведь была твоя инициатива, не так ли? Что же побудило тебя вдруг вспомнить о ней, что случилось?

— Вы слишком большое значение придаете пустякам, на вас это не похоже. Что побудило, спрашиваете? Безделье и скука. Все эти три месяца я была чем-то занята, а сейчас мне делать нечего, я и вспомнила о ней. Устраивает вас такой ответ?

— Ты правда училась вместе с ней, где?

— А что же вы у нее этого не спросили?

— Не увиливай. Я задал тебе вопрос и хочу знать на него ответ, так где вы с ней учились?

— В медицинском институте.

Ох, как мне не хотелось этого ему говорить, но ведь он может узнать от Наташи, если уже не знает. Только бы не спросил, в каком именно, что я ему тогда скажу?

— Значит, ты врач? Интересно! И какая же у тебя специальность?

— Кардиохирург, детский.

— Чем дальше, тем интереснее! Тогда зачем же тебе заниматься дизайном? Руки у тебя вроде бы не дрожат, что же ты не занимаешься своим делом?

— Из-за травмы, я не так давно попала в аварию.

— Травма чего?

— Головы.

— Звучит серьезно.

Он заглянул в свою чашку, она была пуста, и я занялась приготовлением кофе, вздохнув с облегчением, что допрос окончен. Но когда я налила ему свежесваренный кофе и села на место, то вдруг услышала следующий вопрос:

— Ну хорошо. С этим если и не все, то кое-что ясно, я, собственно говоря, просто так тебя расспрашивал, чтобы было что сказать Львовичу, если он опять начнет говорить об этом.

Не успела я мысленно охнуть — вот змей! — как последовал новый вопрос, заданный весьма жестким тоном:

— Как ты оказалась в кафе?

Что он, с ума сошел? Я же все ему русским языком объяснила! Подивившись такой явной тупости, я исполнилась терпения и ответила:

— Меня привел туда Сеня. Я же говорила вам.

— Какой еще Сеня? Ничего ты мне не говорила. А-а, да я тебя не про «Цаплю» спрашиваю, а про «Лимпопо»!

Я вытаращила в изумлении глаза:

— О чем вы? Какое еще «Лимпопо»? Да я понятия о нем не имею!

— Знаешь, дорогуша, ты когда врешь, то хоть запоминай, что именно говоришь. Ты же мне сама не далее как позавчера во всех подробностях описала, что присутствовала при том, как застрелили Аську. Теперь ты хочешь уверить меня, что это неправда? Но я навел справки и выяснил, что твой рассказ, скорее всего, соответствует действительности. Мы говорим с тобой о важных вещах, кончай придуриваться, не зли меня! Ты мне помогла разобраться в некоторых моментах, поэтому я готов относиться к тебе с терпением, но все имеет свои пределы, а терпение не моя добродетель.

— Вы бы сразу сказали, что спрашиваете о том кафе, где Аську убили, я даже не знаю, как оно называется, не посмотрела на вывеску.

— Да черт с ним, с названием этим, да и с вывеской тоже! Как ты могла оказаться в кафе, да еще в этот момент?

Я захлопала глазами, не понимая сути вопроса, от его агрессивного тона и напора у меня мешались мысли.

— Не понимаю, что значит — как могла? Просто вошла и села.

Он побагровел, помолчал некоторое время и повторил медленно, как для дефективной:

— Послушай меня, мы говорим о том, что твоя сестра хотела встретиться с каким-то человеком в кафе, и я знаю совершенно точно, что, идя на эту встречу, она никого не стала бы брать с собой, включая тебя. Тем не менее ты там оказалась, каким образом?

Я закусила губу, чувствуя, что попала в переплет.

— Я была там и все видела. Все, что рассказала вам, правда, я не солгала. Больше ничего сказать не могу.

— Как далеко ты сидела от Аськи?

— Не очень далеко.

— Наверное, не очень, раз все видела так подробно. А она тебя видела?

— Не знаю.

С минуту он смотрел на меня в упор, потом вроде бы смягчился.

— Хорошо, зайдем с другого бока, концы с концами у тебя не вяжутся. Ты говорила, что тебя опрашивала милиция, что было потом?

— Ничего. Они поговорили со мной, почти ничего не выяснили, удивились, что я такая тупая, и переключились на других свидетелей. Ах да! Я и забыла совсем. Там была какая-то пара, они сидели с другой стороны и запомнили внешность убийц, вот милиция на них и переключилась. А я ушла, пока на меня не обращали внимания. И все.

В глазах у Пестова зажглись какие-то непонятные огоньки, он насмешливо прищурился:

— И все, говоришь? А как же Аська? Я растерялась:

— А что Аська, ее же убили.

— Правильно, убили. Но ведь мертвые не растворяются в воздухе сами по себе, с ними надо что-то делать, не так ли? Значит, ты ушла, оставив в кафе труп сестры, и больше не интересовалась им, не забрала его из морга, не похоронила, ведь так выходит? В тот же день ты поселилась здесь, попала в поле моего зрения, и я знаю, что ни о каких трупах и похоронах ты не хлопотала, наоборот, была у меня на даче и уверяла, что ждешь со дня на день возвращения сестры. Как ты все это объяснишь?