Глеб чувствовал себя балластом, который тянет их жизнь ко дну, но сбросить который они пока не могут. И в том, что он стал балластом, виноват только он.

Вика была почти всегда уставшая, раздраженная, покрикивала на него, как кричат на расшалившегося ребенка, поджимала губы, швыряла его одежду и ставила тарелку на тумбочку с таким стуком, что он каждый раз вздрагивал, будто от пощечины.

Сын помогал ей неохотно и всегда старался быстрее сбежать в более интересную жизнь, в которой были приятели и девочки, кино и тяжелый рок.

Нога в гипсе чесалась так, что он был готов раскромсать гипс ножницами, не дожидаясь его снятия. Он с ужасом думал о том, что не сможет ходить совсем: кость была раздроблена. И радовался тому, что не сломал себе шею, что его миновала черепно-мозговая травма: отделался легким сотрясением мозга. В гипсовом корсете он чувствовал себя закопанным заживо в землю, которому, однако, не дают умереть от голода и жажды, принося регулярно еду и питье. Пытался читать, но мгновенно уставал и мало что помнил из прочитанного. Смотрел телевизор, но все казалось пустым и примитивным. Сын с ним так и не разговаривал, хотя ухаживать за ним матери помогал. Вика по-прежнему буркала все сквозь зубы, от выяснения отношений уходила, его покаяния выслушивала как бред больного. Лежал целыми днями и перебирал, точно гречку, свою жизнь: дни, похожие один на другой, мусора в ней было немного, но он продолжал перебирать и перебирать. Ему повезло, что он женился на Вике: у них не было жилищных проблем и до поры до времени материальных, он быстро защитился, и даже после смерти тестя все у них было немного лучше, чем у других. Сколько же в нас всяких потайных винтиков, о существовании которых мы даже и не подозреваем, но которые вдруг незаметно выкручиваются и, как из запертого шкафа, где все было комом понапихано и приперто закрытой дверью, начинают вываливаться всякие забытые предметы, стремясь опередить друг друга в своем полете на пол… Вика была правильная. Неужели ему стало скучно жить с правильной женщиной и захотелось переспевшей и сладкой клубнички, где на одну хорошую ягоду попадали две с темным и мягким пятном гнильцы? Но он-то сам тоже был правильный. Тогда что за затмение на него нашло — и не оказалось закопченного стекла, чтобы увидеть, как луна заслоняет солнечный свет?

48

В один из скучных осенних вечеров, когда дождь настойчиво барабанил в окно крепкими кулачками целой толпы капель, а тоска обнимала так крепко и властно, что трудно было дышать, прижимала к себе и жарко дышала в лицо, показывая гнилые зубы, зазвонил телефон. Приятный женский голос сообщил, что звонок из нового салона «Сальвадор Дали» и у них идет рекламная акция: бесплатная спа-процедура. Вика отказалась, ответив, что у нее совсем нет времени и настроения. В течение недели ей позвонили несколько раз — и все с разных номеров, настойчиво предлагая прийти к ним в недавно открывшийся салон.

У нее было настолько плохое настроение, что она решила пойти, развеяться. Тем более что звонившие девочки обещали омолодить ее, по крайней мере, лет на десять.

Пришла — и ахнула! Салон был весь бело-золотой, расписанный в стиле дворцовых палат. В холле стояли уютные, обтянутые кожей белые кресла и диваны, над столом девочки-администратора висел огромный, почти в половину регистрационной стойки, телевизор, по которому крутили показ мод. Красивые стройные женщины фланировали по подиуму. Вика хотела пройти в гардероб, но из него вышла ухоженная женщина лет пятидесяти, стройная не по годам, с черными распущенными волосами, стекающими шелком по белому шерстяному свитеру с воротом-хомутиком, и взяла у нее из рук пальто и шляпу, сказав, что все повесит на вешалку. Усевшись на одно из стоящих в вестибюле кресел, Вика почувствовала, что она уже погружается в нирвану: кресло так мягко приняло ее тело, что казалось, будто она сидит на трех пуховых подушках, положенных на перину. Огромные зеркала в своих озерах отражали стареющую изможденную женщину с лицом цвета газетной бумаги, которую хотели использовать в туалете по назначению — смяли, а потом передумали, решив, что это негигиенично. В течение десяти минут пришло еще несколько девушек и женщин. Все они имели вид отнюдь не бизнес-леди. И она с удовлетворением отметила про себя, что выглядит гораздо интереснее их.

Минут через пятнадцать вышла блондинка лет сорока в белой пижаме с голубым воротничком, ладно подогнанной по фигуре, и тоже с распущенными волосами, закрывающими левую половину ее лица. Она приветливо заулыбалась, увидев свою клиентку, и увела ее в один из кабинетов.

— Ой, какая красивая у вас сумка! — воскликнула косметолог. — Как часто вы ходите в косметический салон?

— Да я вообще-то никогда не ходила.

— А почему сейчас пришли?

— Ваши девочки уговорили. Звонили раз пятнадцать. Решила посмотреть, что это такое.

— А как вас зовут?

— Меня? Вика.

— А меня Наталья.

— А чем вы пользуетесь? Какими кремами, скрабами?

— Обычными. Отечественными, например екатеринбургскими.

— Ну, это разве кремы… Вот мы вам предложим кремы! И маски сделаем! На наши процедуры надо ходить регулярно. Это как с бензином, мы ведь не запасаем бензин впрок, а заливаем, когда кончается.

— Нет, конечно, я не запасаю. У меня машины нет.

— Ой, какие у вас часики интересные!

«Ну и ну», — подумала Вика. Она не стала говорить, что покупает часы, как сорока — «все, что блестит», на вокзале за две-три сотни рублей, но действительно очень красивого дизайна.

— А где вы работаете?

Вика ответила.

— Сколько вам лет? Тридцать пять, наверное, уже есть?

— Сорок с гаком, но я же на столько не выгляжу.

— Да, вы не выглядите. Действие крема позволит скинуть вам года два-три. Будете выглядеть на сорок.

— Так я же выгляжу не старше тридцати пяти, — улыбнулась Вика. — Вы мне лучше расскажите, что у вас за крема такие чудодейственные.

— Ой, там действуют такие специальные кристаллы.

— Так что же это за кристаллы такие?

— Они заряжены памятью о здоровой клетке и несут информацию, глубоко проникая в ДНК поврежденных клеток и питая их так, как не будет питать ни одно известное науке вещество… Я врач. Мне сложно вам объяснить.

— А я биохимик, — сказала Вика.

— Ну, тогда мы точно не поймем друг друга! — дамочка в белом халатике строго на нее посмотрела.

— Неужели? Не надо только вешать лапшу мне на уши.

— Сейчас проведу диагностику вашей кожи.

Женщина провела по лицу ватным диском:

— Ой, у вас и пудра еще… А проблемы с кожей есть.

— Есть, конечно. У кого их нет после сорока?

— А какие у вас проблемы, что беспокоит?

— Родинки, например, и пигментные пятна растут.

— Растут? А если я это все уберу?

— Не уберете, это наследственное, и потом, кожа — это наше внутреннее состояние. Надо жизнь другую иметь: меньше работать, больше спать; нужно, чтобы не было проблем с кишечником. А у меня проблемы:

Врач кивнула.

— А вы часто по врачам ходите?

— Вообще не хожу. Зачем? Тратить время и нервы в очередях?

— А если у вас желудок заболит, то как вы лечитесь?

— Пью гастал, альмагель, ферменты. Если расстройство — тоже что-то пью, сульфамиды обычно.

— Х-мы, раздевайтесь.

— Ой, какой у вас лифчик!

Наталья взяла ватный диск и, намочив его молочком, осторожно принялась смывать косметику с одной стороны Викиного лица.

— Не секрет, что вся косметика работает лишь в поверхностных слоях кожи. Наша работает на клеточном уровне, на уровне дермы. По сути, это безынъекционная мезотерапия, — гордо рассказывала Наталья, показывая Вике некий девайс, формой подозрительно напоминающий искусственный половой член:

— Вот это голубой фотон. Им мы действуем на лице. Он проникает глубоко. А есть еще зеленый фотон, он не проникает так глубоко, поэтому им можно лечить и деток. Гаймориты, например. Есть еще красный фотон. Он проникает в кожу еще глубже. Используется для лечения целлюлита с антицеллюлитным кремом.

Потом Наталья водила по Викиному лицу аппаратом, светящимся каким-то радужным светом. Звучала музыка, почти заглушающая шум дождя за окном, убаюкивающая и расслабляющая. Вике казалось, что она лежит где-то на зеленой траве под ласковым майским солнцем, подставляя обгоревшую кожу ветру.

— Все, — сказала Наталья. — Понравилось лежать? Идемте к зеркалу. Будем оценивать и сравнивать результат.

Вика принялась всматриваться в свое отражение, но ничего, кроме болезненной красноты, чахоточного румянца и легкой припухлости на правой половине лица, не увидела.

— Ну что, видите? — спросила Наталья. — Видите??? Что вы видите, озвучьте!

— Да как-то, если честно, ничего. Блестит правая половина лица. Жирный блеск от крема на половине лица и красные пятна.

— Красные пятна — это от разогрева. У меня тоже красные пятна. Я тоже перед вами спа-процедуру делала. А я вижу результат! Овал лица округлился, сгладились носогубные складочки! Дышит каждая пора! М-мм, фантастика!

— А другую половину вы что, делать не будете? — испугалась Вика.

— Буду. Пойдемте.

Вика снова опустилась на кушетку и погрузилась в нирвану. По ее лицу снова водили ультразвуковой трубкой, завораживающе горящей синеньким огоньком. Снова звучала умиротворяющая музыка, перемешанная с шумом и запахом дождя. Она теперь явственно чувствовала этот запах прибитой дождем к асфальту пыли, озона и какого-то цветка, напомнившего ей душистый табак. Она уже видела сквозь покров ночи своих закрытых глаз, как табак белеет в мокром саду морской звездой, подрагивающей от течения воды.