На каждого ученика она вела досье. Чего достиг, что у него хромает, и какой метод нужно применить, чтобы достичь наилучшего результата. Она доходчиво объясняла азы языка. У многих хромала грамматика, и у нее был особый конек, который она применяла, объясняя то или иное время.

Катя знала, что люди стесняются говорить по-английски, только из-за того, что не знают, в каком времени применить тот или иной глагол. Хотя нет ничего проще, как определить это совершенное время или простое прошедшее. Катя смеялась, когда видела, что люди путаются в таких элементарных вещах, но она успокаивала себя тем, что сама бездарь и не может правильно объяснить ученикам доходчиво, в каком времени нужно говорить. Катя старалась отработать свою новую методику на Зуле.

– Ну ты поняла? – спрашивала Катя у Зули.

– Да, все поняла, – отвечала она уверенно и старалась выучить английский язык побыстрее, чтобы зарабатывать, как Катя.

У Зули даже была мечта заочно поступить в институт иностранных языков. Так ей нравилось наблюдать, как работает Катя.

Они отодвинули шкаф в центр комнаты, отделив угол для Катиного репетиторства. На заднюю стенку шкафа прилепили карту Мира для создания соответствующей обстановки. На этот шкаф так же повесили приобретенную в канцелярии переносную ученическую доску вместе с цветными мелками. Даже выделили ей тряпку, разорвав Зулин старый халат. И, конечно, выделили Кате стол, на котором стоял компьютер. Настоящий учебный класс смотрелся в маленький глазок видеокамеры, вмонтированный в Катин компьютер, и выглядел очень убедительно. Слава Богу, во всем здании был проведен интернет, век скоростей и новейших технологий, которые забирали душу еще не начинавшего ходить ребенка. Дети говорить не умели, а уже нажимали на мышь компьютера, играя в свои детские игры.

Катя старалась не приучать девочек к этой заразе. Она говорила им, что это всего-навсего помощник в маминой работе и больше ничего. Но заходя в комнату к соседям-мальчишкам, Полина заглядывала за спины ребят с открытым ртом, смотрела, как этим маминым помощником убивались страшные монстры и красиво прыгали девицы с оружием в руках, задирая высоко ноги.

– Мама, а почему помощник в работе еще и дерется у Петьки Мамонтова в комнате? – спрашивала Полина.

– Так Петька тунеядец, не хочет ни работать, ни учиться. Лень его обняла крепко-крепко и не хочет отпускать, вот он с этими рогатыми, которые денег ему не дают, а здоровье забирают, заигрался. Спроси у него, дает ему компьютер денег?

– Нет, наоборот, он просит у мамы денег на какую-то игру все время, – поддержала маму Даша.

– А зачем вы к нему ходите? У вас же такие красивые куклы есть, книги с картинками, – говорила Катя, обнимая дочерей.

– Куклы эти нам папа прислал со своей командировки, – говорила Даша уверенно. – А книги ты нам купила. Мама, а когда папа к нам приедет?

– Как денег заработает много, так и приедет, – успокаивала Дашу Катя.

– А я хочу папу Амирана, – требовала Полина, топая ножкой. – Он красивый!

Катя грустно посмотрела на Полину и вспомнила карие глаза мужчины, которого безгранично любила. Она и сбежала только потому, что не хотела мешать ему и своей лучшей подруге. Она не смогла больше смотреть ей в глаза. В Питере старалась не думать о них вовсе, загрузила себя работой и падала замертво, едва касаясь подушки.

Ночами Катя еще подрабатывала уборщицей. Она ходила мыть по ночам магазины, которые назывались: «24 часа». Благо магазины находились в ее же районе. Ей не приходилось ждать, пока мосты разведут. Но она всегда, возвращаясь с работы, долго смотрела на старинные дома в подсветке зеленых, розовых и красных огней, которые отражались в Неве, освещая другой берег. А мосты! Это неописуемое зрелище! Яркие иллюминации украшающие мосты медленно тянулись к небу, освещая собой путь в далекое светлое будущее, о котором Катя не переставала мечтать. Глотнув свежего воздуха, Катя бежала домой счастливая и отдохнувшая. А ложась спать, перед глазами всплывал город Михайловск, дом, который отобрали, магазин «Красотка», Лера и, конечно, любовь всей ее жизни – Амиран.

Катя отгоняла прочь эту свою неразделенную любовь и думала: «Пусть будут счастливы, у них, наверное, ребенок уже родился?». Конечно, отогнать от себя любовь всей своей жизни непросто. Закрываешь глаза и в мельчайших подробностях снова прокручиваешь первый день знакомства, каждый взгляд, каждое слово, каждый жест. И все время ищешь оправдание своей любви. И находишь, как ни странно, а затем вновь начинаешь в мельчайших подробностях прокручивать первый день знакомства, каждый взгляд, каждое слово, каждый жест…

Глава 16

А в городе Михайловске продолжали отбирать у предпринимателей магазины, дома, купленные в ипотеку. «Пришлые» не знали, куда бежать из очередного ада, они все с интересом спрашивали друг у друга, куда подевалась Катя? Никто ничего про нее не знал.

– Может быть, она уехала к себе в Армению, там немного все утихло, – шептались все. – На Украину не должна была уехать, там тоже никак не поделят лакомые куски. В Прибалтику вообще не сунуться, там нас всегда ненавидели. Куда ж нам «пришлым» бежать?

– Я слышала, что Катя уехала в Испанию, – неожиданно заявила Лера. – Она в совершенстве знает язык и всегда мечтала там жить.

Все удивленно пожимали плечами, но Лере почему-то верили, ведь знали, что она самая близкая Катина подруга.

– И что ж там у нее в Испании?

– Квартиру получила в ипотеку на сорок лет. Трехкомнатную меблированную на берегу океана.

– Надо же, вот это она правильно сделала, нужно о дочках думать, а что здесь, здесь будущего нет, – хвалили Катю земляки.

Лера ухмылялась и шла к Маше узнавать последние новости про Катю. Они договорились никому не рассказывать о ней. Маша как всегда читала Катины письма вслух, с гордостью замечала, что скоро Катька разбогатеет и купит себе квартиру в Питере.

– Как же разбогатеет, где такое видано, чтобы в нашей стране честно заработанные деньги смогли кого-то осчастливить?! – возражала Лера, поглаживая свой живот. Она была уже на седьмом месяце беременности и вот-вот должна была родить.

– Лера, а я в следующем месяце беру отпуск и мчусь к Кате, – радостно сообщила Маша.

– Везет тебе, а я как рожу, тоже к ней поеду, – мечтательно произнесла Лера.

Но она не знала, что Катя тоже на седьмом месяце беременности. Она все так же проводила уроки английского, но уже в своей собственной комнате в коммуналке, которую купила. Катя зарабатывала в месяц по четыреста тысяч рублей. Она, наконец-то, была со своим собственным жильем. Зуля тоже жила вместе с ней и занималась воспитанием своих и ее детей. Была помощницей во всех делах. Когда Маша приехала к Кате, то очень удивилась, увидев ее беременной.

– А когда ты успела? – спросила Маша удивленно.

– Сразу по приезду в Питер влюбилась без памяти и бросилась ему на шею еще в поезде, – шутила Катя.

– Да не ври ты, – смеялась Маша. – Рассказывай, кто он? Один из твоих учеников, наверное?

– Ты угадала, – отводила взгляд Катя. – По скайпу я и забеременела. Лучше расскажи, Лера еще не родила?

– Нет, у нее только семь месяцев срок.

– Да, я забыла, – сказала Катя, обнимая подругу.

Про Амирана она старалась вообще не спрашивать.

Маша радовалась детям Кати, как своим, она их обнимала, щекотала и всячески выражала свою к ним любовь. Дети тоже были рады приезду тети Маши. Они гуляли по Питеру все вместе, ходили в Михайловский парк, слушали уличных музыкантов. Дети бегали по дорожкам, догоняли друг друга, шутили, рассказывали о достопримечательностях города и выглядели настоящими питерскими детьми. Время быстро летело. Уже прошло почти пять лет после смерти Катиного мужа. Но он почему-то постоянно ей снился и просил, чтобы она о нем молилась. Катя не знала, что в таком случае делать. Она исповедовалась и попросила совета у своего духовника, отца Иоанна. Это был высокий немного сутуловатый мужчина, с очень умными глазами, которые пронизывали тебя насквозь, Катя почему-то, когда пришла исповедоваться именно к нему подошла с тетрадным листком бумаги, исписанным мелким почерком ее грехов. Отец Иаонн очень близко поднес эту генеральную исповедь к глазам и стал читать все, что с нею произошло, – с семилетнего возраста по сей день. Он внимательно вчитывался в неразборчивый почерк.

Катя хотела помочь ему, она предложила сама все это прочесть. Отец Иоанн повернулся к ней, строго на нее глянул и произнес: «Постыдись!». Катя не знала, как к этому отнестись. Ей было неудобно выковыривать из себя все те мерзости, что она совершила за такую короткую свою мирскую жизнь, но она знала, что открывает свое сердце не отцу Иоанну, а Богу, который незримо стоит рядом с ними. Катя вздохнула и опустила голову. Но отец Иоанн все прочел, разорвал лист грехов, затем внимательно на нее посмотрел и сказал: «Каждый день ты должна читать покаянный молебен Господу Богу, больше тебя ничто не спасет».

Катя сама понимала, какой это грех переспать с женихом подруги, она знала, что он называется, – прелюбодеянием, но ничего не могла с собой сделать, она не могла освободиться от мыслей и воспоминаний. Она помнила даже запахи, которые исходили от Амирана. Она помнила его руки, его тело, его глаза и горячие губы, которыми он ласкал ее. Она в сотый раз в мельчайших подробностях вспоминала тот день, когда впервые увидела его. Как он на нее посмотрел, что сказал, что сделал. Она вспоминала, как он спасал ее от града, как нежно прикасался к ней с этим йодом, обрабатывая рану, как танцевал с нею. Эти воспоминания мучили Катю. Каждую секунду она думала только о нем. Но ведь она старалась не подпускать его к себе. Ведь выгоняла его со двора, когда он пришел вставлять окна. Ведь грубила ему в магазине, когда он приходил без Леры. Но в тот ужасный день она не смогла защитить себя от него. Она снова и снова оправдывала его. Вспоминала, как он любил ее. Как она впервые почувствовала это новое неизведанное чувство. Она не могла на него злиться. Она во всем винила только себя и очень переживала, как она будет смотреть в глаза любимой подруге Лере.