— Звучит как план, — согласилась я. Папа открыл холодильник, чтобы взять напиток, и вытащил блюдо Пирекс13, покрытое фольгой с запиской на нем. Папа прочитал ее и испустил стон.

— Что это? — спросила я, подходя, чтобы взять записку. Она была от мамы. Она просила отца отвезти запеканку к Руби. Из-за записки мой желудок неожиданно сделал сальто.

— Ну, с ее стороны это мило, — сказала я, нерешительно смотря на папу. Его рот был сжат в твердую линию, и он выглядел менее чем довольным от внимательности моей мамы.

— Я бы хотел, чтобы она просто это оставила, — проворчал он, ставя блюдо на стойку с тяжелым ударом.

— Что это должно значить? — спросила я, раздражаясь от грубости моего отца. Что бы он не чувствовал к Клэю, то как он может быть недружелюбным с Руби, после всего, через что ей пришлось пройти, казалось черствым.

Папа вздохнул.

— Я чувствую себя ужасно из-за Руби. Она милая женщина, всегда ей была. Но это не меняет факта, что ее племянник причинил тебе много страданий. Страдания, которые я не хочу снова видеть. И думаю, что продолжать связь с этой семьей, какой бы не была причина, принесет еще больше душевной боли.

Я понимала его нерешительность в том, чтобы мы с Клеем находились в непосредственной близости. Это не меняло факта, что Клэй и Руби потеряли того, кого они любили и нуждались в поддержке, которую только мы могли им оказать.

Но я понимала, куда клонит мой отец. Он должен следить за своим единственным ребенком, который зачах посреди депрессии из-за разрушительных отношений с очень больным племянником Руби. Я могла понять, почему он хотел держать между нами дистанцию.

Но это было просто нереально.

— Папа, Клэй теперь живет здесь. Ты не можешь ожидать, что я буду избегать его. Тебе нужно десять минут, чтобы доехать из одного конца Дэвидсона в другой, — пошутила я, стараясь разрядить обстановку.

Папа послал мне взгляд, который значил слишком много.

— Слушай, Мэгги Мэй, я не хочу говорить тебе, держаться подальше от него. Мы сделали это однажды, и все закончилось не очень хорошо.

Я сжалась от этого заявления.

— Я могу лишь надеяться, что ты научилась чему-то после того, через что ты прошла с этим мальчиком. Может быть, ты поймешь, что работает в твоей жизни, а что нет.

Он пристально наблюдал за мной, и я пыталась сохранять выражение своего лица нейтральным.

Когда я не ответила, он снова вздохнул и протянул блюдо с запеканкой.

— Вот, отвези это за меня Руби. Я закажу пиццу.

Он не смотрел на меня, и я с удивлением моргнула. Он был серьезен? Он на самом деле предлагает мне поехать домой к Клэю? Я медленно взяла блюдо из его рук и пошла, чтобы взять сумочку. Папа стоял у стойки и смотрел в телефонную книгу, хотя я не была уверена, видел ли он ее. У меня было чувство, что он чувствует, будто отпускает меня в логово льва.

Прямо тогда я так сильно любила его. За то, что позволил мне сделать собственный выбор и не пытался контролировать мои потенциальные ошибки. И клянусь, что не позволю ему или маме снова пройти через это. Что я могу сделать по-другому.

Как это удастся, я не знаю. Но моя решимость была твердой.

На мгновение.


* * *


— Мэгги! Что ты здесь делаешь? — спросила Руби, открывая мне дверь. Я старалась не отшатнуться от вида усохшей женщиной передо мной. Плечи Руби были сгорбившимися, ее обычно счастливое лицо, наполнено горем и болью. Ее кожа приобрела землистый оттенок, и ее волосы были тусклыми и безжизненными. Она была тенью человека, которым она была раньше, и этот ее образ поразил меня до глубины души.

— Эм, ну, мама сделала вам еще одну запеканку. Я подумала, что занесу ее. — Я протянула стеклянное блюдо закрытое фольгой. Улыбка Руби была грустной гримасой, и я попыталась не съежиться.

— Она действительно прекрасная женщина. Передай маме от меня спасибо. — Она взяла блюдо из моих рук и легко потянула меня за руку. — У тебя есть минутка для чашечки чая? Я бы хотела провести с тобой время, милая. — Я посмотрела через плечо, ища машину Клэя. Часть меня хотела его увидеть. Другая часть хотела избегать его. Я была в серьезном затруднении. Но Руби разрешила мою внутреннюю дискуссию за меня.

Она похлопала меня по щеке.

— Его здесь нет, милая. И не будет дома некоторое время. Так что, пожалуйста, зайди и проведи со мной немного времени.

Черт, она видела меня насквозь. Я вытащила телефон, чтобы еще раз проверить время. Вероятно, у меня есть немного времени, прежде чем папа вытащит распятие. Так что я последовала за ней в дом.

Повесила пальто и шарф, и прошла за Руби на кухню. Я заметила, что крошечные напоминания о Лисе, которые были везде, когда я была тут в последний раз, медленно исчезают. Заглянув в гостиную, я заметила, что кофейная чашка там больше не стояла, пропали тапочки. Ноутбук Лисы все еще стоял нетронутым на кухне, но газета, которую она читала, исчезла.

Руби открылка шкафчик и достала обычную пачку чая «Эрл Грей». Мне полегчало, когда я поняла, что она не собирается делать свою сомнительную травяную смесь. Мы молчали, пока она включила чайник и нашла две чашки, поставив их на стойку.

Когда наш чай заварился, она принесла мне мою чашку и поставила ее передо мной на кухонном столе. Она присоединилась ко мне и начала добавлять сахар и молоко в свой напиток. Я гадала, как долго мы будем сидеть здесь, пить наш чай, не разговаривая. Руби наблюдала за мной, когда я сделала глоток горячей жидкости. Она производила впечатление, будто хотела мне что-то сказать, но не спешила это сделать. Из-за этого я чувствовала себя немного некомфортно.

— Как магазин? — спросила я, хотя могла сама ответить на этот вопрос, ведь была там лишь на прошлой неделе. Руби приподняла плечи, устало ими пожав.

— Нормально. Тилли улаживает все дела за меня. Надеюсь, что смогу прийти в себя, чтобы пойти туда на следующей неделе, — ее голос был мягким, и она провела пальцами по краю своей чашки. — Спасибо за помощь Клэю на прошлой неделе с поставками. Он упоминал, что ты приходила и разгрузила некоторые вещи. Я, правда, ценю это, Мэгги.

— Честно, я не очень много сделала, — сказала я небрежно. Руби опустила кружку и накрыла мою руку, которая лежала на столе.

— Все равно спасибо. — Она мягко вздохнула. — Я просто не могла этого сделать. Ненавижу заставлять Клэя делать так много. Знаю, это не честно по отношению к нему, учитывая, через сколько он прошел сам… — ее слова затихли, и я сглотнула.

— Думаю, он счастлив, помогать Вам. Он так сильно любит Вас, Руби, — сказала я ей, ненавидя звук тяжелой вины у нее во рту. Эта женщина со многим справляется. Ответная улыбка Руби была грустной.

— Я знаю, что он любит. Знаю, что именно поэтому он все еще здесь, когда должен был вернуться обратно во Флориду. Я должна заставить его вернуться. Он не готов быть здесь, мириться со всем этим, — ее голос сорвался, и она прикрыла рот тыльной стороной руки, крепко закрывая глаза из-за слез, которые начали течь по ее щекам. Я встала и передвинулась, чтобы сесть рядом с ней. Обернув руку вокруг плеч маленькой женщины, я крепко сжала ее.

— Вы знаете, что Клэй никогда не бросит Вас, когда Вы нуждаетесь в нем, — произнесла я тихо, успокаивающе потирая ее руку.

Тело Руби вздрогнуло, пока она пыталась взять себя в руки. Она потянулась и держала руку, которой я обняла ее.

— Ты такая хорошая девочка, Мэгги. Мы с Клэем счастливчики, что ты есть в нашей жизни, — сказала она искренне. Я немного напряглась.

— Я просто сожалею, что не могла сделать больше, — ответила я, больше для себя. Потому что это была правда. Я чувствовала, что делала недостаточно.

— Просто не трать свою жизнь на сожаления, Мэгги. Вот что ты можешь сделать. — Я слегка отклонилась, удивленная горячностью в голосе Руби.

— Я знаю, Клэй причинил тебе боль. Он трудный мальчик. Но он любит тебя. Так же сильно, как ты любишь его. Я вижу, как вы смотрите друг на друга. И это прекрасно. — Руби смотрела на меня, и ее бледные зеленые глаза обжигали мои с силой, которая заставила меня взять паузу.

— Независимо от твоих колебаний, не позволяй им встать на пути твоей жизни с человеком, которого ты любишь. Лиса и я потратили слишком много времени в начале наших отношений на беспокойство о том, что подумают все остальные. — Тихий всхлип вырвался из Руби, и она прикусила нижнюю губу.

Она встала, убрала наши чашки в раковину. Она облокотилась на стойку, голова была опущена вниз. Я не была уверена, что эта женщина сможет оправиться от потери любви всей своей жизни. Я думала, человек, который сказал: лучше иметь любовь и потерять ее, чем никогда не иметь ее, был полным идиотом. Плохо, когда человек переживает столько боли, не важно, что она пришла из чего-то удивительного, такого как любовь к другому человеку.

Будто читая мои мысли, Руби повернулась ко мне лицом.

— Обещай мне, Мэгги, следовать за своим сердцем, а не за головой. У наших голов есть неприятная привычка разрушать то, что делает нас счастливее. И в наших жизнях бывают времена, когда ты должен отложить в сторону то, что ты думаешь, будет лучше, и делать, что чувствуешь, будет лучше.

Я едва могла дышать. Ее совет ударил меня прямо там, где она имела это в виду; прямо в мою бьющуюся грудь.

— Сожаление горький товарищ, Мэгги, — прошептала она.

Звук как кто-то прочистил горло, заставил меня пискнуть в удивлении. Клэй стоял в дверном проеме, его фигура заполнила небольшое пространство. Темные волосы свисали на лоб и уши свободными волнами. Его темные глаза были прикрыты и сосредоточены. Его руки, как было характерно для него, засунуты в карманы, когда он смотрел между Руби и мной.