– Ты носишь моего ребенка, не будешь же ты этого отрицать?

Она посмотрела на него с подозрением.

– А ты уверен, что он твой? Ты же всегда был крайне осторожен…

– Я предохранялся только потому, что считал, что тебе нужно отдохнуть, а вовсе не потому, что не хотел от тебя детей. И, как ты знаешь, ни одно из средств контрацепции не дает стопроцентный результат. Что мы, к счастью, и наблюдаем…

Присев рядом с ней, он с благоговением положил руку ей на живот.

– И когда он появится на свет?

– Они. Их двое. В феврале…

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Ну и силен же я! Насколько я знаю, ни у тебя, ни у меня близнецов в родне не было. Значит, это целиком моя заслуга…

Ирина покосилась на него, потихоньку заражаясь его радостью. На душе становилось все легче и легче, и губы начали сами складываться в легкомысленную улыбку.

– Ну ладно, завтра пойдем, подадим заявление в ЗАГС.

Она с иронией посмотрела на него.

– Когда ты перестанешь командовать? И вообще, сначала предложение делают. Традиция, знаешь, такая есть. Но ты, похоже, этого не знаешь, да и не умеешь…

Он согласился:

– Конечно, никогда не пробовал, опыта нет. Но попытаюсь.

Торжественно преклонив перед нею колено, взял ее руку, прижал к груди и попросил, чинно склонив голову:

– Милая, выходи за меня замуж, я тебя люблю и буду беречь всю свою жизнь, клянусь!

Почувствовав себя юной и шаловливой девчушкой, она капризно протянула:

– Ну, если ты хорошенько попросишь…

Он многообещающе протянул:

– Конечно, попрошу хорошенько!

И плавным движением обнажил ее колени. Когда его горячий язык прочертил огненную дорожку наверх, она вспыхнула и быстро согласилась:

– Да-да, я согласна!

Промычав:

– Правильное решение! – он продолжил свой нелегкий труд.

Потом, лежа рядом с ней на диване и крепкой рукой поглаживая кругленький животик, стал расспрашивать, как она себя чувствует. Ему было интересно все, вплоть до незначительных мелочей. Порой от его нескромных вопросов она запиналась, и ей приходилось говорить себе, что стесняться нечего. Наконец и ей удалось задать ему давно интересующий ее вопрос:

– Ты знал, что у нас одинаковая группа крови?

Он признался:

– Знал. Мне еще лет десять было, когда участковая педиаторша сказала матери, что у нее на участке двое детей с такой группой крови – ты и я. И добавила: если бы не разница в возрасте, мы были бы идеальной парой.

Ирина даже привстала.

– Так это в тебе просто взыграли детские фантазии?!

Родион твердой рукой уложил ее обратно и для верности обхватил за животик. Немного насмешливо рассмеялся, со снисходительной нежностью глядя на нее, и она вновь, как это постоянно бывало в его присутствии, почувствовала себя сконфуженной и не очень умной девчонкой.

– Знаешь, когда ты замуж вышла, я попытался доказать себе, что все бабы одинаковы. Девок перебрал – даже мать сердилась. Но понял, что ты – моя, уже в двадцать, после того, как выяснил, что в любой партнерше вижу только тебя. Так что такая вот она, любовь. Никуда от нее не денешься, лучше и не пытаться.

Еще раз с умилением погладив ее живот, признал:

– Хуже последних месяцев в моей жизни ничего не было. Как изгнание из рая. Прихожу домой с цветами, мечта единственная – тебя обнять, а тебя нет. Месяц нет, два нет. А тут на вахту посылают, больше ехать некому. Пришлось ехать, аж на несколько месяцев. Приезжаю, тоска – аж в глазах черно, и вдруг мать говорит, что ты узнавала мою группу крови. Я будто очнулся. Я тебя очень прошу – не сбегай больше. Никогда. Лучше покричи на меня, ударь, если тебе захочется, но не уходи. Не знаю, как я выжил…

Ирине стало стыдно. В самом деле, она думала только о себе, нимало не беспокоясь, каково ему. И вместо того, чтобы поговорить открыто, выяснить все недоразумения и страхи, сбежала. А все потому, что жутко в себе не уверена. Но за это благодарить надо Валерия…

Он просительно на нее посмотрел.

– Ты знаешь, что все должно быть взаимно?

Ирина вопросительно посмотрела на него.

– Ты никогда мне не говорила о любви…

Застенчиво зарумянившись, она притянула его к себе и тихо призналась:

– Я тебя люблю!

Двадцать второго февраля Родион сидел в палате для папаш около родовой. Слыша стоны рожениц, покрывался холодным потом. Он привез жену четыре часа назад и до сих пор не услышал утешительного известия. К Ирине его не пускали, мотивируя ее решительным запретом. Он знал, что Ирина боится выглядеть непрезентабельно, и не понимал, почему.

Не верит в его любовь? Не понимает, что она дорога ему любая? Он обессиленно положил голову на спинку стоящего впереди стула. Если бы он мог что-нибудь сделать, а не маяться здесь в неизвестности! Ему казалось, если бы они были вместе, он мог бы ей помочь, и было бы легче обоим. Решительно встав, направился к родовой, но тут из нее появилась акушерка в плотной марлевой повязке.

– Вы Нестеров? Поздравляю! У вас двойня – дочь и сын.

Он выдохнул:

– А как жена?

– Прекрасно. Было трудно, но она справилась. Ни одного разрыва. Устала только, но это понятно. Через два часа переведем в палату.

– А мне зайти можно? Сейчас?

Она с сомнением посмотрела на бледного папашку.

– Хорошо, зайдите. Только халат наденьте и повязку.

В родовой сильно пахло кровью и лекарствами, и он поежился. Ирина лежала на длинной высокой кушетке, едва прикрытая простыней. У ее груди попискивали два живых комочка с ручками, ножками и огромными головками. С опасением поглядывая на них, он поцеловал жену и спросил:

– Ну, как ты?

– Чудесно! Устала, но это даже приятно.

Он снова покосился на новорожденных. Медсестра, посмеиваясь, забрала сначала одного, потом другого новенького человечка и унесла их на обработку.

…Детей назвали одинаково – Александр и Александра, Сашенька и Санька. Бабушки постоянно суетились возле внуков. Конкурентная борьба была в самом разгаре. Ирина в который раз подумала: как хорошо, что малышей двое – по одному на бабушку.

За два года с рождения малышей многое изменилось – после отказа жены переехать в более просторную квартиру Родион купил две соседние, объединил весь этаж в одну, снес перегородки, и получилась одна весьма вместительная четырехкомнатная квартира. Вначале она казалась Ирине слишком большой и некомфортной, но постепенно она привыкла к простору и квартира стала ей нравиться.

…Дети спали, когда в дверях раздался скрип ключа. Ирина с удивлением посмотрела на часы. Для Родиона слишком рано. Вспоминая страшные случаи из передачи «Криминальное чтиво», осторожно выглянула в коридор и чуть не упала. Там, удивленно озираясь, стоял Валерий. Он обрюзг, лицо пересекли недовольные складки, на макушке появилась круглая лысинка.

Ирина ахнула про себя. Как же она забыла, что у бывшего мужа остались ключи! В голове вертелась одна мысль – немедленно поменять замки!

Увидев ее, он потянулся к ней, будто хотел поцеловать по многолетней привычке, но она неприязненно отшатнулась.

– Как здесь все изменилось… – Он вдруг горячо заговорил, глядя на нее щенячьими глазами. – Я так ошибся, милая! Эти три года без тебя оказались настоящей пыткой! Я понял, что мне не нужны дети, лишь бы ты была рядом. Сможешь ли ты меня простить, а иначе мне незачем жить… – Он схватил ее за руки и прижал их к груди. – Понимаешь, мне с Ларисой так некомфортно! Так тяжко! – она морщилась, слушая казенные слова и не понимая, Валерий ли так изменился, или это она не замечала раньше его черствости. Он так же легко предавал теперешнюю жену, как в свое время ее саму. – Вернись ко мне, я очень тебя прошу!

Он сделал попытку встать на колени, но тут из детской в смешной желтенькой пижамке босиком выкатилась Сашенька, сонно потирая глазки. Валерий молча уставился на нее. Ирина быстро подхватила малышку на руки.

– Это твоя дочь? – Ирина молча кивнула. – Но как же это?

Она нехотя пояснила:

– У меня с мужем одинаковая группа крови, и резус отрицательный. Поэтому и конфликта крови нет.

Он обхватил голову руками.

– Выходит, в том, что у нас не было детей, моя вина? – и внезапно выпалил: – Надо было тебе забеременеть от другого, и я вырастил бы твоего ребенка, как своего…

Ирина возразила:

– Это ты сейчас так говоришь. А вот если бы я сказала тебе об этом до развода, ты бы меня, мягко говоря, не понял…

Валерий ничего не успел ответить – на пороге нарисовался Родион. Увидев Валерия, иронично поприветствовал:

– О, какие люди! – гость напрягся, но ничего не ответил. – Ну, я думаю, вы уже наговорились, и позвольте мне сопроводить вас отсюда в безопасное место! – и хозяин с откровенной угрозой поиграл накаченной мускулатурой.

Валерий уныло поднялся. Доведя гостя до порога, Родион четко произнес:

– Надеюсь, ты запомнишь, что Ирина теперь – чужая жена и больше в нашу жизнь лезть не будешь! А то как бы мне не пришлось принимать адекватные меры!

Валерий вышел на улицу и огляделся. Сколько лет этот старый двор был для него родным… Увидев его, дворник отставил метлу в сторонку и подсел к нему на скамейку.

– Что, жалеешь?

– Еще как! – откровенно подтвердил, крепко поглаживая лысеющую макушку.

Дядя Федя не удивился.

– Да это сразу было ясно. Ирина, она ведь драгоценность, а твоя Лариска простой поделочный камень. Такую мену только дураки делают. Родион, он умный. И упорный. Столько лет ждал. И дождался. И в вашу семью не лез – знал, что Ирина сама от тебя не уйдет. Она совестливая. И дождался. А ты что теперь – живи с новой женой и ребенком. Этого ведь и хотел?

Валерий поднял голову и тоскливо посмотрел на когда-то родные окна.

– Да не нужны мне ни жена эта, ни ее ребенок!

Дядя Федя коротко хохотнул.

– Да это завсегда так. Ежели баба не нужна, то и дите тоже. Мужик – это же самец, он о самке думает. А самка – о детях. Но мужчины тем от животных и отличаются, что терпят. И ты терпи. Главное – не спейся, это дело нехитрое. А про Ирину забудь. Родион ее не отдаст, и не надейся. Он мужик упертый, да и любит ее давно.