— О, ты всё разобрала! Молодец какая.

— Чтоб ты подавился, — проговорила я себе под нос и выключила газ.

— Я попросил разузнать всё о твоей семье, — сказал Роман за ужином. У меня и без того аппетита не было, я лишь водила вилкой в своей тарелке, украдкой наблюдая за тем, как ест мой нежданный супруг. Он ел с аппетитом и не отвлекаясь ни на что, и поэтому я немного удивилась, когда он заговорил. Уже успела погрузиться в свои невесёлые размышления, а тут Роман Евгеньевич ещё, по всей видимости, решил мне поводов для раздумий добавить.

— Зачем? Я и сама могу всё рассказать.

— Правда?

— А что мне скрывать?

— Я не слишком доверяю словам, красавица. Предпочитаю сухие факты. На бумаге.

— На бумаге? Значит, ты доверяешь каким-то непонятным людям, которые эти бумаги для тебя пишут?

— Не всем, но некоторым.

— Это странно.

Роман жевать перестал, посмотрел на меня, после чего снисходительно проговорил:

— Ты ничего в этом не смыслишь.

— Куда уж мне, — пробормотала я, уворачиваясь от его взгляда. После чего с явным намёком поинтересовалась: — Как ужин?

Роман Евгеньевич понимающе усмехнулся.

— Вкусно. Кстати, моя жена готовить умеет. Правда, не любит.

Я губы поджала.

— И ради Бога. Это же твоя жена, сам выбирал.

— Не ехидничай, — попросил он. — Лучше начинай рассказывать.

— Я? Ты же всё завтра узнаешь сам!

— А я сравню. Расскажи мне свою версию.

— Какую версию? — попробовала возмутиться я. — Это моя жизнь.

— Тогда расскажи мне про сестру. Как её?.. Клавдия?

— Шаталова Клавдия Юрьевна, — подтвердила я, а Роман Евгеньевич нахмурился.

— Шаталова? Она не Смирнова?

— Нет, конечно. Это у меня девичья фамилия матери, а Ладу удочерили, со всеми вытекающими.

У неё другая фамилия, другое отчество. И совершенно отличная от моей жизнь.

Я поднялась, чтобы налить себе чай.

— Мы с Ладой — плоды ранней, но ошибочной любви. Наверное, так. В момент нашего появления на свет, нашим родителям исполнилось по шестнадцать лет. И они абсолютно не горели желанием стать родителями, сам понимаешь. Вот нас и раскидали… по родственникам. Меня бабушка с дедушкой забрали, а Ладу сестра отца. У них с мужем детей не было, вот они Ладу и взяли к себе. Чтобы любить. — Я за стол вернулась, и чашкой прикрыла горькую усмешку на губах. — Они дали ей дом, семью, фамилию и отчество. Родители наши занялись своей жизнью, что и понятно. А мы стали лишь воспоминанием. В лучшем случае жизненным уроком. Отец сейчас в Москве живёт, у него всё в порядке. Бизнесом занимается, жена, дети. Я с ним не встречалась никогда, только на фотографии видела. Правда, он недавно с Ладой виделся, даже денег ей дал. А она, когда приезжала, по-сестрински отдала мне половину.

— А мать?

— Что мать? — не сразу уловила я его мысль. После чего снисходительно улыбнулась. — Мама в Австралии, она удачно замужем, удачно работает и также удачно воспитывает двух мальчишек.

Её жизнь, вообще, сложилась крайне удачно. И она с удовольствием делится со мной опытом.

Пару раз в год для приличия зовёт в гости.

Рома глянул на меня исподлобья.

— Поедешь?

Я аккуратно поставила чашку. Весьма сдержанно улыбнулась. Наверное, такая же улыбка появилась на моём лице, если бы передо мной в данный момент сидела мать и приглашала приехать к ней в Австралию. Я бы улыбнулась точно также, и вежливо отказалась. Я знаю, что поступила бы именно так. А для Романа ещё и пошутить решила:

— На кенгуру смотреть? Они мне даже не нравятся.

Он пытливо разглядывал меня. Наверное, считал, что он на редкость проницательный, и не понимал, что это бестактно. Я не хотела откровенничать с ним, рассказывать про отношения с сестрой и, так называемыми, родителями. Но Роман Евгеньевич готов был душу мою наизнанку вывернуть, лишь бы услышать ответы на свои вопросы. А вопросов у него было много, и так просто он меня в покое не оставит.

— А на зов сестры ты, значит, откликнулась.

Я губу закусила, но тут же себя одёрнула.

— Она сама ко мне приехала.

Я замолчала, в какой-то момент мы с Романом встретились глазами, и я поняла, что он уже не ест, сидит, откинувшись на спинку стула, а меня разглядывает без всякого стеснения. И в глазах у него недоверие и подозрение. Я вспыхнула.

— Ты просто не представляешь, что это такое — знать, что у тебя двойник есть. Когда смотришь на него, а видишь себя. С теми же глазами, с теми же губами, даже жесты у вас одинаковые. К этому не так легко привыкнуть. Наверное, если бы мы росли вместе, нам не нужно было бы привыкать, мы бы обходиться друг без друга не могли. А мы впервые увидели друг друга в пятнадцать, и это был шок. Ничего удивительного, что мы не горели желанием общаться. К тому же, мы по характеру разные.

— Пока не заметил.

— А ты прекрати пялиться на мою грудь и ноги, и сравни то, что находится в другой плоскости.

— Я и не пялюсь. — Роман Евгеньевич неожиданно усмехнулся. — Я смотрю на то, что мне нравится. На то, из-за чего я, по сути, женился.

Я, недовольная, поднялась из-за стола.

— Конечно. Видимо, по вашей теории моя душа расположена как раз между грудей.

— Где-то близко.

Я отвернулась от него и упёрла руку в бок, смотрела за окно.

— Я просто хочу знать, что мы будем делать, — сказала я.

В ответ тишина. Я голову повернула и смогла увидеть только спину Романа. Он из кухни ушёл, так и не ответив на мой вопрос.

Сначала я решила оставить его в покое. Ну, правда, человек находится в той же растерянности, что и я. Даже большей. Я, по крайней мере, точно знаю, что произошло, что Лада обвела всех вокруг пальца. А Роман Евгеньевич даже в её существовании сомневается. Пока мыла посуду после ужина, думала об этом, но собственная тревога все благие мысли перебивала. И поэтому я отправилась за ним. Искать долго не пришлось, Роман Евгеньевич обнаружился в спальне, вытянулся на круглой кровати, обняв руками подушку и, как мне поначалу показалось, спал. Я остановилась рядом в нерешительности, разглядывала его. Потом негромко позвала:

— Роман Евгеньевич…

Он шевельнулся, затем проворчал:

— Липа, если ты ещё раз назовёшь меня Евгеньевичем, у меня случится раздвоение личности.

Я сверлила его взглядом, но Роман глаз так и не открыл.

— Что мы делать будем? — задала я ему прямой вопрос. — Как вы можете спать?

— Я сутки за рулём провёл! — Он всё-таки посмотрел на меня, крайне недовольно. — Я хочу спать.

А вот завтра, утром, со свежими силами, с объективными разведданными…

Я едва не сплюнула с досады. Обожгла его взглядом и из спальни вышла. Как раз в этот момент домашний телефон зазвонил. Признаться, я не сразу поняла, откуда звук, оказавшись в коридоре, закрутилась на месте, потом уже вспомнила, что аппарат видела в гостиной. Видеть видела, но за прошедшие дни он ни разу не звонил.

Я подошла, опустилась в кресло и сняла трубку.

— Я слушаю, — устало проговорила я, совершенно позабыв, что я не дома.

Но звонившему это было не интересно, мужской голос с явным укором проговорил:

— Липа, у тебя совсем нет совести. Ты знаешь об этом?

Я нахмурилась. Такие обвинения я не жаловала.

— Кто это? — осведомилась я, и голос прозвучал достаточно строго.

В трубке на пару секунд воцарилось молчание, после чего мужчина выразительно хмыкнул.

— Ничего себе. Я ещё и виноват!

Я вздохнула в сторонку.

— Я просто не узнала. — Подумала и добавила: — Привет.

— Привет, — с язвительностью отозвался звонивший. — Ты где сегодня утром шлялась?

— Я? — невольно выдохнула я. Затем возмутилась: — И что за тон? Что значит: шлялась?

— О, — протянули на том конце провода. — Ты не в духе. Муж вернулся? Хотя, мне плевать. У тебя выключен мобильный, и ты пропустила примерку! Я вызвал этого грёбаного дизайнера из Москвы, а ты не пришла! Вот я и спрашиваю: ты офонарела? Кто у кого работает, ты не забыла?

Я молчала, в неудовольствии обдумывая возможный ответ. В конце концов, сказала:

— У меня… семейные обстоятельства.

— Обстоятельства? Какие ещё обстоятельства? Плевал я на все твои обстоятельства!

Я уже готова была ответить что-то то резкое, но у меня неожиданно трубку отняли. Я голову подняла, встретилась с предостерегающим взглядом Романа Евгеньевича. Он трубку к уху поднёс, послушал, потом сказал:

— Здорово, Аркаша, что вопишь? — Снова слушал, а смотрел при этом на меня. Я же гордо отвернулась. А над моей головой послышалось: — Не явилась? На примерку нового наряда? Я в шоке. — Роман деланно рассмеялся. — Ну, я виноват. Вернулся, и у моей любимой жёнушки всё напрочь из головы вылетело. Да, я старался. Завтра? Конечно, будет, в десять. Привезу сам. Что ты, Аркаша, я уже смирился. — Его тяжёлая ладонь легла на мою макушку, я втянула голову в плечи, моментально насторожившись. — Да, да, привыкаю быть мужем самой красивой женщины города.

Я руку его скинула, не стерпев, а Роман Евгеньевич вдруг кулак мне показал. Я грозно сдвинула брови. А когда он телефон отключил, гневно начала:

— Что это, вообще, такое? — Я поправила примятые его рукой волосы. — Моё удивление, Роман Евгеньевич, относительно побега вашей жены, начинает стремительно таять. У вас странная привычка относиться к женщине, как к лучшему другу человека. Позвать свистом, между ушами потрепать…

Он усмехнулся, головой качнул.

— Липа, сколько слов. Если честно, подобного за своей благоверной я точно не подмечал.

— Верю. Десять моих слов Лада легко заменяет одним, более веским.

— Да.

— Кто звонил?