Шеннон Дрейк - Свет любви

— Значит, тебе щекотно? — переспросил он, проводя рукой по ее животу. Элиза вздохнула и прикоснулась губами к его плечу, а затем протянула к нему руку. Возбуждение Брайана заставило ее вздрогнуть, и теплая вода стала расходиться вокруг них кругами. Изгибаясь под его прикосновениями, она набралась смелости и последовала примеру Брайана. Ее руки бродили под водой, губы исследовали кожу его груди.

Брайан провел языком по ее уху, и Элиза вновь рассмеялась, прижимаясь к нему. Внезапно он поднялся, подхватил Элизу на руки, и понес к разобранной постели, не обращая внимания на капающую с их тел воду. Смелость еще не покинула Элизу, игра возбуждала ее. Едва Брайан лег рядом, она принялась слизывать капли воды с его загорелой кожи. Его хриплые стоны вызвали у Элизы восхитительное ощущение собственной власти, и она продолжала дразнить Брайана, прижимаясь к нему телом, лаская грудью, целуя до тех пор, пока его возбуждение не стало окончательно нестерпимым.

Он обнял Элизу за плечи и впился в ее губы. Изъявляя этим поцелуем свое желание, он всмотрелся в ее блестящие глаза. Он лег на спину, притянув ее к себе, и смех в ее глазах сменился другим, странным выражением, едва Брайан вошел в нее. Огонь, охвативший их обоих, вспыхнул немедленно и жадно, и даже когда он потух, Брайан не выпускал ее из рук, перебирая пальцами волосы. Он положил Элизу к себе на грудь, и когда их глаза встретились, на лице Элизы не было стыда — только наслаждение.

— Ты и в самом деле плутовка, — тихо сказал он, пристально вглядываясь в ее глаза. — Но почему мне кажется… что мне никогда еще не удавалось овладеть тобой целиком.

— Потому что это правда, — ответила Элиза.

Он положил Элизу на спину и надвинулся на нее, внезапно помрачнев.

— Я хочу тебя всю, — хрипло произнес он.

Она опустила ресницы, пугаясь его внезапного гнева, но спокойно ответила:

— Чего же тебе не хватает? Я — твоя жена, я забочусь о твоем доме. Я прихожу к тебе, как только ты пожелаешь. Чего еще ты хочешь?

— Я хочу знать твои мысли, то, что движет твоими поступками, что ты чувствуешь, когда вежливо отвечаешь мне, пряча глаза под ресницами.

Она тихо рассмеялась, но смех ее был горьким.

— Ты хотел бы завладеть моей душой, Стед? Нет, никогда я не сделаю такой глупости и не лягу тебе под ноги! Ты слишком жесток, Стед.

— В самом деле? Или твоя душа до сих пор принадлежит другому?

— Должно быть, душа — единственное, что остается всегда свободным, милорд. Ею нельзя завладеть так, как телом.

Глаза Брайана потемнели так, что Элиза сжалась.

— Все, что должно принадлежать тебе, и так твое! — выкрикнула она.

Он обманчиво-беспечно играл локоном ее волос.

— Так и должно быть впредь, — ответил он таким низким голосом, что дрожь ужаса прошла вдоль спины Элизы.

— Ты сомневаешься в своей власти? — спросила она.

— Я говорю об этом затем, чтобы между нами не было недоразумений. — Он отвернулся и лег на спину. — Ты не беременна? — вдруг спросил он.

— Мы вместе еще совсем недавно…

— Но достаточно давно, если считать с ночи нашего знакомства.

— Нет, — смущенно пробормотала она.

Он усмехнулся.

— Ты говорила, что у тебя не будет детей, и, по-видимому, решила исполнить свое обещание. Скажи, герцогиня, ты по-прежнему не хочешь моего ребенка?

— Желание тут ни при чем…

— Это правда?

— Ну конечно! — раздраженно выпалила она. — О чем ты…

— Есть способы. Однако если я узнаю, что ты пользуешься ими, Элиза, тебе предстоит испытать на себе всю силу моего гнева.

Она отвернулась.

— Это не моя вина, милорд, — насмешливо произнесла она. — Я не стала бы лишать тебя наследника. Вероятно, Бог решил, что ты не заслуживаешь его.

— Говорят, Элиза, что Бог помогает людям, которые сами добиваются всего.

Обвив руками, Брайан притянул ее к себе.

— Мне осталось недолго пробыть с тобой, герцогиня. И потому я должен воспользоваться оставшимся временем.

Глаза Элизы блеснули, когда она обернулась, и Брайан не понял, чем вызван этот блеск. Когда он зарылся в сладко пахнущую паутину ее волос и плоти, она не протестовала.

Он овладел ею здесь, в своей постели. Вероятно, если он будет повторять это вновь и вновь, то наконец обнаружит то, что всегда ускользало от него.

Что же она прячет? Ее красота уже принадлежит ему. Он перестал думать. Ночь была темна, а пламя его тела питало лучшее топливо…

В такие минуты казалось смешным размышлять, что будет потом.

Прошло несколько недель, и поместье неузнаваемо преобразилось.

Когда с континента прибыли Джинни и Мишель, поместье поразительно быстро стало напоминать Монтуа. Со слугами прибыл отряд Элизы вместе с опытным капитаном. Брайан выбрал десятерых мужчин для войска Ричарда, а еще сотню — для защиты своих владений на Корнуолле. Разумеется, обнести стеной деревню и дальние фермы было невозможно, но Брайан велел воздвигнуть ограду вокруг дома, и в первые несколько дней работы ее основание было заложено. Недостатка в камне не ощущалось, поскольку во владениях была каменоломня, где уже сотню лет добывали камень для постройки дома. Каждый день на рассвете отряд принимался за учебу. Воины не умели обращаться с оружием, но мечтали научиться этому и были благодарны за свое новое положение. Брайану было хорошо известно, что необученному человеку трудно ожидать благ от жизни, если только он не проявит исключительный ум или силу. Понадобятся месяцы, чтобы обучить отряд, и еще месяцы, чтобы воздвигнуть стену, однако Брайан хотел, уезжая, знать, что начало уже положено.

Тем утром он сидел в седле, наблюдая, как идут учения. На козлах были подвешены чучела, и новоиспеченные воины учились разить мечом своих безжизненных противников.

Брайан уже научился обращаться со своими подданными, заметил, как принимаются его приказы. Его поразило число и сообразительность парней, которых Аларих привел к нему и собрал позади поместья.

Обернувшись, Брайан увидел, что к нему бежит Аларих. Остановившись, он с трудом отдышался.

— Миледи… герцогиня… просила вас немедленно вернуться домой! Приближаются всадники, миледи видела их с западной башни!

— Всадники? — Брайан насторожился.

— Кажется, миледи их знает, — ответил Аларих.

Брайан повернул коня и галопом помчался к дому. Молодой конюх Уот, прибывший вместе с Джинни и Мишелем, был наготове, чтобы принять жеребца, и Брайан, бросив ему поводья, спрыгнул с седла…

Элиза руководила засолом на зиму мяса. Она оделась в простое серое шерстяное платье, заплела волосы в две длинные косы и выглядела сейчас, как молодая крестьянка. Войдя в зал, Брайан услышал, как она отдает торопливые распоряжения Мэдди.

— В чем дело? — спросил Брайан.

Она обернулась, окинув его возбужденным взглядом.

— Гости! — ответила она, но тут же смутилась и опустила ресницы. — Лорд и леди Монтегю.

— Гвинет и Перси? Откуда ты знаешь? Если ты видела их с башни, то лиц разглядеть не могла.

Элиза смутилась еще больше и объяснила вполголоса:

— Я узнала знамя Перси, когда увидела его. Они едут с четырьмя вооруженными воинами. Я велела Мэдди приготовить хороший ужин, сейчас она работает на кухне вместе с Мишелем. Ты велишь Алариху принести вино из погреба? Знаю, его осталось мало, но пусть выберет самое лучшее. А мне пора переодеться.

Брайан видел, как она смущена, и поскольку не понимал причин, то пришел в раздражение.

— Я бы не стал устраивать такие пышные приготовления, — сухо заметил он. — Уверен, им обоим известно, что мы прибыли сюда совсем недавно. А поскольку они живут совсем рядом, то наверняка знают, что в поместье требуется много работы. Они вряд ли ждут от нас роскошного приема.

— Да, но мы обязаны его предложить! — возразила Элиза и вновь опустила глаза. — Прошу тебя, Брайан! Я не хочу, чтобы они жалели меня…

— Жалели?

Она подняла глаза — бирюзовые, чистые и огромные, и протянула руку.

— Брайан, пожалуйста! — попросила она еще мягче. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о наших… ссорах.

Он вздохнул.

— Ступай переодеваться, герцогиня. Мы с Аларихом вытащим из погреба всю лучшую еду, и если зимой кто-нибудь в доме будет голодать, так тому и быть.

— Никто не будет голодать! — возразила она, подхватила юбки и взбежала по лестнице, поскольку ее не видел никто, кроме Брайана. Он смотрел ей вслед, не зная, отчего его жена решила нарядиться — из гордости или потому, что еще надеялась привлечь потерянного возлюбленного.

Сжав зубы, он отвернулся. Запыхавшийся Аларих только что вошел в зал.

— Пойдем, Аларих, ты покажешь мне, какое вино осталось в погребе. Надо выбрать то, что получше, — герцогиня собирается развлечься.

Аларих не понял, почему его господин так мрачен. Он кивнул и провел Брайана на кухню, а оттуда в сырой погреб.

В сущности, Брайан не питал вражды к Перси Монтегю. Он считал, что его сосед-рыцарь обладает странными убеждениями и опасно вспыльчивым нравом, но за это мог его только пожалеть. Перси был влюблен в Элизу — по крайней мере, думал, что это так. Благодаря своему превратному понятию о чести Перси потерял ее, однако был достойно вознагражден, получив Гвинет. Но как бы то ни было, Брайану досталась женщина, которую любил Перси. Рыцари не допускали несправедливости по отношению друг к другу, и потому Брайан считал, что обманул Перси: не важно, намеренно или невольно. Если бы тот доверился Элизе…

В погребе оказалось несколько пыльных, оплетенных паутиной фляг бордоского вина. Брайан велел Алариху принести их наверх, а затем вернулся во двор и приказал Уоту привести коня. Элиза хотела оказать гостям радушный прием, и ему следовало выехать к ним навстречу.

Через несколько минут он встретился с гостями. Гвинет радостно помахала ему рукой и приветствовала чарующей улыбкой. Перси сдержанно пожал Брайану руку и извинился, придерживая пляшущего коня.