Ричард вновь уткнулся в свиток на столе. Элиза испытала дикую, ликующую радость: ей удалось хоть что-то отнять у Брайана… и очень дорогое.

Но какой ценой?

Ричард вновь поднял голову и оглядел ждущих Элизу и Брайана.

— Сэр Брайан Стед, я повелеваю тебе взять в жены леди Элизу. Дату свадьбы я назначаю… накануне коронации. Конечно, ночью ты понадобишься мне, чтобы завершить приготовления к коронации, но потом я дам тебе время.

Элизу словно охватил бурный, стремительно несущийся поток. В ушах у нее зашумело. Неужели этого она ждала? Почти предвидела? Но до сих пор такое решение не казалось ей столь ужасным. Стед стоял совсем рядом, и она чувствовала, как от его гнева кипят бурные воды, угрожающие унести ее прочь…

— Смотри, Стед! — потребовал Ричард, разворачивая свиток на столе. — Я не допущу, чтобы ты проиграл в этом браке. У Элизы есть Монтуа, но посмотри — вот эти английские земли простираются до границ земель Гвинет. Если я не ошибаюсь, они даже больше. Некогда они принадлежали старому сэру Гарольду, но Гарольд умер через неделю после битвы в Нормандии. Я велел все тщательно проверить, и родословные показали, что Гарольд и сэр Уильям, отец Элизы, были дальними родственниками еще со времен Вильгельма Завоевателя. Обладание этими землями, Брайан, сделает тебя не только герцогом Монтуанским, но и эрлом Саксонби, повелителем всего побережья. — Ричард поднял голову, и гордость вместе с почти мальчишеской радостью смягчили его черты. — По-моему, сэр Стед, ты будешь вознагражден лучше, чем можно пожелать!

Элиза едва удерживалась на ногах. Ее дрожь нарастала; все происходящее было слишком нереальным, слишком несправедливым! Стед будет вознагражден — за ее счет!

Брайан склонился над пергаментом, затем поднял голову и устремил взгляд на Элизу.

В его индиговых глазах смешались сложные чувства — триумф, гнев, насмешка, пренебрежение…

Элиза шагнула вперед и поклонилась Ричарду.

— Ваше величество, все это ни к чему. Мы с сэром Стедом едва ли уживемся вместе, а поскольку его связь с леди Гвинет была продолжительной и крепкой…

Ричард поднялся во весь рост. Он обернулся к улыбающейся Элеоноре и перевел взгляд на Элизу.

— Я считаю, что решил это дело совершенно справедливо.

— Монтуа мое! — отчаянно выкрикнула Элиза. — Я презираю сэра Брайана Стеда!

Может быть, хоть этим ей удастся напомнить Ричарду, что она дочь его отца? Черты его лица смягчились.

— Я и не отнимаю у тебя Монтуа, Элиза. Просто даю тебе мужа, который разделит твой долг. Женщины наделены слабой натурой. Несомненно, скоро вы помиритесь. К тому же ты сама устроила этот брак, герцогиня.

— Нет! — возразила Элиза. — Ричард, примирения не будет! — продолжала она, уже позабыв, что говорит с королем и что Брайан стоит рядом, ловя каждое ее слово. — Как же Гвинет? — напомнила она. — Она имеет большее право претендовать на этого мужчину, чем я! — Всего час назад она с наслаждением думала о несчастье «бедняжки Гвинет» и самого Стеда.

— Гвинет выйдет за Перси Монтегю. Он молод, достоин и должен иметь земли. Думаю, они подойдут друг другу. Значит, решено. А теперь я могу вернуться к дьявольскому извечному вопросу, вопросу денег!

Элиза круто повернулась и направилась к двери, не попросив у Ричарда позволения уйти.

— Элиза! — Прогрохотал вслед ей Ричард.

Она медленно повернулась и медленно, с насмешкой присела.

— Ваше величество?

— Вспомни, что я король!

— Об этом я и не забывала.

Взгляд Элизы упал на Элеонору, которая продолжала молчаливо созерцать эту сцену проницательными темными глазами. Что ты сделала со мной, хотелось закричать Элизе.

Но Элеонора отвернулась, и Элиза поняла, что она оскорбила вспыльчивого короля. Львиное Сердце не допустит унижения от женщины. Если она не сдержит себя, больше ей не придется надеяться на милость Ричарда, он может совершенно лишить ее земли. Тонкая нить родства, связывающая их, держалась только до тех пор, пока Элиза повиновалась брату; известно, что короли способны стать убийцами, стоит их родственникам посягнуть на власть.

«Я сама виновата в этом, — напомнила себе Элиза. — Да, и надеялась, что Стед лишится…»

— Прошу прощения, ваше величество, — с поклоном произнесла Элиза и, вспомнив о своем достоинстве, вышла из кабинета.

Вокруг поместья сэра Мэтью расстилались чудесные поля и леса. Солнце одело землю сочной зеленью, пестрые дикие цветы усеивали склоны холмов, виднелись на лесных полянах.

Элиза оседлала свою лошадь, отказавшись от помощи конюха. Она понимала, какое беспокойство вызвало у слуг ее желание отправиться верхом в одиночестве, но не остановилась. В сущности, она не беспокоилась о том, что может с ней случиться. Но отчасти ее отъезд был вызван тем, что она просто не могла остаться в поместье, будучи столь разъяренной, измученной мыслями, потерявшей последние надежды.

Утреннее солнце согрело ее, ветер растрепал волосы. Далеко за пастбищем, где паслись овцы, журчал ручей, пронизанный золотистыми лучами солнца, и именно к этой вьющейся ленте направилась Элиза.

Ее кобылу явно привлекала высокая, свежая трава, растущая вдоль берегов ручья. Элиза позволила лошади брести куда вздумается.

Не боясь замочить тонкую льняную тунику, Элиза сбросила туфли и шагнула в воду. Вздымающийся камень, за столетия сглаженный бегущей водой, манил ее, и Элиза добрела до него, вытянулась и подставила тело согревающему солнцу.

Как глупа она была! Ее титул, родство с Ричардом ничего не значили. Замки, земли, женщины — все в мире было добычей. Она ничем не отличалась от других.

«Я призналась Элеоноре, я думала, это поможет погубить Стеда…»

«Мне отмщение…» — напомнила она себе с горечью. Да, это оказалось правдой. Она обрекла себя на ад при жизни, потому что была достаточно глупа, чтобы поверить в свои силы.

Теперь все решено. Стед не получит Гвинет. Но станет повелителем половины Корнуолла благодаря какому-то отдаленному родственнику ее приемного отца…

Это пародия, настоящая пародия на то, что обещал ей Генрих.

Элиза зажмурилась, глядя на солнце. Что же делать теперь? Обратиться к папе — значит, вызвать гнев Ричарда. Ричард вскоре отправится в крестовый поход и позабудет обо всем на свете. В сущности, его и сейчас волнует только поход и как только он уедет…

Если уедет Ричард, с ним отправится и Стед. Вероятно, нарвется на меч какого-нибудь сарацина и умрет. Неужели она и в самом деле желает ему смерти?

Нет, Шинон дал ей понять, что такое смерть, показал, как выглядят кровь и трупы. Несмотря на всю ее ненависть к Стеду, ей вдруг захотелось покоя. Она потеряла Перси, и, более того, она утратила веру в любовь. Но ничего уже не изменить. Стремясь бороться с миром, она слишком многим рискует.

— Я хочу домой… — внезапно услышала она собственный шепот. Она выступила на арену, уверенная, что знает правила игры, а теперь с печалью отметила, что не знает ничего. Неопытность и боль дали ей желание бороться, и она проиграла. Теперь оставалось только молиться о том, чтобы годы принесли ей мудрость и терпение.

Но неужели выхода уже не найти? Она может отказаться от брака. Ради чего? Элеонора пошла наперекор Генриху — и провела шестнадцать лет под замком. А если и Ричард может быть столь же жестоким?

Элиза так глубоко погрузилась в печальные мысли, что не слышала, как приблизился жеребец, не слышала ничего до тех пор, пока шум шагов не насторожил ее. Открыв глаза, она обнаружила, что на нее смотрит Брайан Стед.

Вода омывала его высокие сапоги, по своей привычке он стоял, подбоченившись, будто бы заранее готовясь выхватить меч.

Но теперь он казался скорее задумчивым, чем сердитым, а Элиза слишком сильно была объята отчаянием, чтобы бояться его.

Взглянув ему в глаза, Элиза устало отвернулась.

— Зачем ты приехал сюда? — равнодушно спросила она.

— Зачем? — Элиза не видела Брайана, но чувствовала, что при этом вопросе он приподнял бровь. — Герцогиня, это очевидно: мне кажется, нам надо многое обсудить.

— Мне нечего тебе сказать, — прежним безучастным тоном пробормотала Элиза. Она открыла глаза, когда мозолистый палец провел по ее щеке, но тут же вновь отвернулась.

— Элиза, ты сама в этом виновата.

— Нет.

— Герцогиня, я запоминаю все, что слышу. Ты призналась Элеоноре, и одному Богу известно, что ты ей наговорила.

— Я не хотела этого, — произнесла Элиза. Ее одолевало искушение отодвинуться подальше, но, уже не из ложной бравады, а скорее от усталости, она сдержалась и осталась на месте.

Он горько улыбнулся.

— Вот теперь я тебе верю. Ты хотела просто очернить меня перед Элеонорой и лишить будущего.

— Ты не заслуживаешь богатства.

— Увы, похоже, я его уже получил.

Еще несколько минут назад ей хотелось только покоя, но сэр Брайан Стед обладал поразительным даром вызывать у нее раздражение.

— Это еще неизвестно, — холодно произнесла она, осторожно подбирая ноги и садясь на расстоянии вытянутой руки от него. — Все вокруг меняется так быстро! В любой момент с ясного неба может ударить молния. Помнится, Ричард выбрал день, до которого еще три недели. За это время я могу умереть, и надеюсь, в Нормандии у меня найдется достаточно отдаленных родственников, чтобы заявить о своих правах на мое поместье…

Она остановилась, когда он взял ее за плечи, не больно, но решительно. Его глаза устремились на нее с пугающим и странным выражением.

— Ты не задумала какую-нибудь глупость? — хрипло спросил он.

— Глупость? — смущенно и растерянно повторила Элиза. Затем сухо рассмеялась: — Ты говоришь о самоубийстве, сэр Стед? Ты льстишь себе. Ты недостоин того, чтобы лишиться жизни ради тебя или из-за тебя!

— Тогда, — мягко заметил он, — поступай так, как велел тебе Ричард, — примирись с будущим.

— А ты уже примирился, Стед?

Он улыбнулся, но на этот раз от выражения на его лице Элизу охватил холод.