Алина Кускова - Свекруха.ru

– Мой? – я забыла ее поправить в очередной раз. – Марь Сильна, вы не ошиблись?

– Как будто я его не знаю, – возмущенно хмыкнула соседка, поправляя съехавшие на нос очки с толстенными линзами. – Весь такой из себя с портфельчиком…

Это Данила! Это был точно он!

– Что, – ехидно хмыкнула старушка, – помирились?

– Еще нет, – бросила я ей, изумляясь, откуда эти сидящие на лавочках бабульки все про всех знают, и понеслась к себе домой.

Я остановилась как вкопанная перед своей дверью. В ручку, довольно массивную и внушительную, были вдеты стебли цветов. Я выхватила букет, не разобрав, какие именно там цветы, и понеслась вниз.

– Марь Сильна, – кинулась к старушке, – это он принес?!

– Не-а, – та поправила очки и пригляделась к цветам более внимательно. – Не-а, цветочков при нем не было, только портфель, а такой букетище туда не вместится.

– Понятно, – сникла я, возвращаясь в подъезд. Хоть ничего мне было не понятно.

Я открыла квартиру и сразу поняла, что Данила сюда не заходил. Запах его парфюма я уловила на лестничной клетке, но ни в комнате, ни в коридоре его не было. Что-что, а уж аромат любимого мужчины я поймаю на неимоверном расстоянии, словно от этого зависит моя жизнь. Получалось, что Данила остановился возле нашей квартиры, увидел букет и повернул обратно. Я схватила цветы и принялась их потрошить. Зря, было достаточно просто повернуть блестящую упаковку другой стороной, оттуда немым укором свешивалась карточка.

– «С праздником от Сережи Колесникова», – гласила корявая надпись на карточке. – Кто такой Сережа Колесников? – изумилась я. – И почему он дарит мне цветы? Сергея я знаю только одного, но у него фамилия Басов. Басов! Серж! Он же Сергей, он же Сережа?! Данила не знал его фамилии и подумал, что цветы от Басова?! Он подумал, что у меня до сих пор с ним отношения?! Как глупо. Боже, как глупо. Этот букет попал в мою дверь случайно! Мне никто не дарил цветы эти два месяца, никто.

Первым порывом было позвонить Даниле и обо всем рассказать. Но получится, что я начну оправдываться. А может получиться, что он не захочет меня выслушать, все заранее решив и обдумав. Так вот почему у него было такое надменно-сосредоточенное лицо. Он возвращался, подумав про меня и Сержа. Но зачем-то же он приходил! Не стоит обольщаться, строго я сказала себе, он приходил за свежей рубашкой. Нонне надоело стирать те пять, что Данила прихватил с собой, и он решил… Ах, знать бы, что он решил на самом деле.

Я развернула букет, довольно скромный даже по моим меркам. Хризантемы с астрами, больше ничего. Скорее всего, Сережа Колесников ошибся, и этот букет должен радовать другую девушку. Кто у нас на площадке одинокая девушка, кроме меня? Точно! Валентина из соседней квартиры. Я взяла букет и позвонила к ней в дверь.

– Эля, – обрадовалась она, – что цветы не понравились?! Хочешь, я тебе их на гладиолусы поменяю?

– Что? – не понимала я.

– Сегодня первое сентября, – ущипнула меня за руку Валя. – Я и Марь Сильне три розы подарила, но они вот-вот зачахнут. Пусть порадуется старушка.

– А-а-а, – протянула я, – нет, не надо гладиолусов, – и уткнулась в букет. – Мне эти очень нравятся. Я зашла сказать спасибо. Спасибо, Валюш.

– Пожалуйста, Эля. Мне ведь столько дарят, что ставить некуда.

– Ну, да, – кивнула я, отступая к себе.

Вспомнила, ведь Валентина учительница младших классов, а младшие школьники в отличие от старшеклассников приходят на первый день занятий обязательно с цветами. И домой учительница несет огромную охапку цветов, половину из которых раздает в учительской менее удачливым коллегам.

– Этот букет от Сережи Колесникова, – брякнула я.

– Сережа очень хороший мальчик, – улыбнулась Валентина.

Я поняла, что она его ценит и без букета.

– Эля, чаю выпьем?

– В другой раз, Валюш, – прижав руку к сердцу, отказалась я. – Цветы нужно поставить в воду.

– Добавь еще таблетку аспирина, тогда раскроются и бутоны, – посоветовала Валя.

Я кивнула и исчезла вместе с букетом в своей квартире. В любом случае цветы не виноваты, что думают об их происхождении люди. Нашла вазу, – Данила подарил мне ее на Восьмое марта, такую пронзительно-нежную в форме длинного сосуда серебристо-белого цвета. Букет в ней заиграл новыми красками. Пусть стоит на столе, решила я. Сережа Колесников действительно хороший мальчик, комната стала значительно уютней с цветами. И мне с ними стало уютнее. И веселее.

Получается, что Данила меня все еще ревнует! Ревнует, значит, любит? Как бы узнать, зачем он сегодня приходил. И ключи от нашей квартиры все еще у него. И замки я не поменяла. И не поменяю никогда. Я схватила со стола вазу с цветами и закружилась с нею по комнате.

На ночь глядя ко мне приехала Лиля. С замиранием сердца я двигалась по направлению входной двери, коря себя за то, что облачилась в хлопковую пижаму, а не в соблазнительные кружева, когда пришло осознание того, что это не Данила. У Данилы есть ключи.

– Это я, – влетела моя коллега. – Уф, хорошо, что ты не спишь! У меня к тебе така-а-ая больша-а-ая просьба!

– Лиля, нет, – отрезала я. – Завтра с утра мне понадобится свободное время. Районный гинеколог принимает по вторникам…

– Ты что, – изумилась она, – беременна?!

– Как ты догадалась, – поморщилась я.

– О, Элечка, – она схватила меня за руку, – у меня есть знакомый доктор в абортарии…

– С чего ты взяла, что я хочу делать аборт?!

– А разве нет? – удивилась Лиля, – после того как Данила тебя бросил, полагаю, не остается иного выхода. Ты что, хочешь одна воспитывать ребенка?! А как же мы с Артемом?! А на что ты будешь жить?!

Она забыла, зачем приехала, и забросала меня вопросами. Пришлось пригласить ее на кухню и в двух словах открыть великую тайну, о которой я ненароком проболталась. Лиля заняла однозначную позицию – избавиться от ребенка незамедлительно, иначе я искалечу себе и без того не слишком счастливую жизнь. А так вновь появится возможность обзавестись новым кавалером. Кому я буду нужна с хвостом-то?

– Твой бывший знает? – поинтересовалась Лиля. – Нет?! Ты, милая, с дуба что ли свалилась и головой ударилась?! Обязательно поставь его в известность! Пусть и он возьмет на себя часть ответственности за аборт.

– Не могу его видеть и не хочу ему звонить, – призналась я.

– Нет ничего проще, – пожала Лилька плечами, – отправь ему письмо по электронке или набей эсэмэску. Слушай, я с тобой совсем закрутилась! Я ведь хотела попросить у тебя машину на пару часов.

Лиля собиралась шпионить за Сержем, с которым продолжала крутить роман. Он знал, на какой машине она передвигается по городу, возможно, помнил и мою, но Лиля была уверена, что все, связанное со мной он уже давно забыл. Вот гад! А мой Данила все еще прекрасно помнил. И был из-за этого гада все еще не моим. Я дала Лиле ключи от машины, пусть развлекается, пока свободна, – шпионит за своим любовником. Она чмокнула меня и побежала вниз, пообещав заехать за мной на работу на моей машине.

Я поймала себя на том, что большей частью стала думать и говорить «мой», «моя», «мое», а ведь совсем недавно чаще всего употребляла слово «наше».

Расклад сегодняшнего дня печалил. Я узнала, что беременна, и никто из близких и друзей не советовал оставлять ребенка. Никто. Лиля была права, я сама это чувствовала подспудно, Данила должен знать о моей беременности. И я набила ему эсэмэску: «Я беременна».

Несмотря на поздний вечер, почти ночь, ответ пришел сразу: «От кого?» Я обалдело перечитала ее несколько раз, но смысл не изменился.

– Сволочь ты, Данька, – прошептала я сквозь слезы, выключила телефон и отправилась пить валерьянку.