– Она первая нас с Басовым целующимися увидела. – Да, я собиралась скрыть сей недостойный факт. Но разве от Лильки что скроешь?!

– Все-таки ты с ним целовалась, – поджала губы Лиля.

И мне пришлось оправдываться битых полчаса, что Серж меня сам чуть не изнасиловал перед подъездом. Что ему было все равно, с кем и когда, потому что он был элементарно нетрезв. И что лучше на моем месте была бы Лиля. Мои пространные объяснения ее мало успокоили, пришлось подтвердить, что больше с Сергеем Басовым я не свяжусь ни за что и никогда. Я поклялась. Мамой. Прости, родная, но я не собираюсь нарушать эту клятву. С Басовым больше ничего личного, кроме работы. Если он, конечно, еще захочет со мной работать – я бы на его месте отказалась. У рекламщицы Кудрявцевой слишком грозный и сильный муж. Да, мой Данила еще и красив, как греческий бог. Мой. Обидно будет, если мы не помиримся.

– Вот макет, – Лиля хмыкнула, глядя на мою задумчивую физиономию, и щелкнула по клавиатуре.

На экране всплыл рекламный модуль, призывающий граждан покупать продукты в торговой сети Басова. По большому счету это была чистой воды «распальцовка», но вполне профессионально выполненная.

– Здорово, – сказала я. – А он не звонил?

– Не терпится? – усмехнулась Лиля, подозрительно щуря глазищи.

– Дура, – обиделась я. – Боюсь. Данила ему сильно врезал. Вдруг, Серж подаст на него в суд из-за принесенных увечий!

– Какого лешего надо было калечить Сержа?! – возмутилась Лиля. – Такой импозантный мужчина! А теперь с фингалом кому он нужен?!

– Я думала, тебе, Лиль.

– Мне? – она наморщила лоб. – Ну, если он тебе не нужен…

– Огради бог!

– Если только позвонить ему и предложить руку помощи, заехать в аптеку. Или нет, лучше мазь от синяков купить у гомеопатов…

И Лиля потянулась за телефоном.

Я с замиранием сердца слушала их разговор, из которого поняла, что Серж ей ни в чем не признался! Он сказал, что во дворе перед собственным домом зацепился за камень и упал, ободрав скулу. Лиля тут же предложила ему помощь, Басов незамедлительно согласился, сволочь. Стало до слез обидно, ему действительно было все равно с кем и где! А я из-за этого едва не лишилась мужа.

Лиля тут же пообещала к нему приехать, и я уже на бегу стала расспрашивать, что она сказала боссу.

– Сказала, что задание выполнили! Клиент был доволен, радостен и пьян. И обещал златые горы. Артем ответил, чтобы мы двигались в том же направлении.

Нетушки, подумала я, глядя ей вслед, хватит с меня. Пусть Лиля забирает все проценты от сделки! Вместе с солидным клиентом. Семья дороже. Вот только как мне ее теперь восстановить?


День прошел в обычном ритме, позволяя за праведными трудами немного забыть о неприятностях. Домой я ехала со смешанным чувством тревоги и нетерпения. Кое-как припарковала машину и бросилась в подъезд, прислушиваясь к шагам наверху. Данила обычно возвращался чуть раньше меня. Иногда я за ним заезжала, а когда машина была нужна ему, он за мной заезжал. Шаги остановились не на нашей площадке, и у меня внутри все оборвалось. Глупо надеяться на то, что он привычно вернется домой и сделает вид, что никаких поцелуев не было.

Так и оказалось. Данила успел побывать в квартире до меня. Исчез его портфель и новый ноутбук, на телевизор он не покусился. В этом плане мне повезло больше Лильки, она жаловалась, что ее мужчины после недолгого совместного проживания покидают жилище отчего-то вместе с телевизорами, и ей каждый раз приходится покупать новый. Она призналась, что сменила уже три. Наш стоял целехонький и презрительно чернел экраном, словно говорил: «Я ему не нужен, так же как и ты». Обидно! Выходило, что Данила не испытывал ко мне ничего, кроме пренебрежения?! Лучше бы он меня возненавидел. От ненависти до любви один шаг, кто это сказал, не помню, наверное, народная мудрость. Но хотела бы я видеть того мудреца, у которого так шагнуть получилось. Пусть поделится опытом…

И тут я вспомнила, что зарегистрировалась на форуме сайта «Свекруха. ру» и поделилась своим горем. Наскоро приготовив себе кофе (а как хорошо и неспешно его заваривал Данила! Эх!), я села за компьютер.

Девочки надавали много советов: не переживать, не впадать в панику, не напиваться, не искать других мужчин, элементарно подождать, пока он перебесится и вернется сам. Опытные в таких вопросах девочки подсказывали обратить внимание на то, оставил ли муж, уходя, ключи на телефонной тумбочке в коридоре. Это могло говорить о многом и служило лучшим индикатором того, хочет ли он вернуться.

Я сорвалась со стула и побежала в коридор. На телефонной тумбочке ничего не было. Я нагнулась и посмотрела под тумбочкой – если Данила злился, то мог промахнуться. Живо представила, как он вспоминает о ключах в самый последний момент, поворачивается и небрежно кидает их. Промахивается и… Я долго лазила по всему коридору, заглядывая в каждую щель, не веря своему счастью. Данила не оставил ключи! Его мама, между прочим, тоже, но это уже другой индикатор.

Уверенная в том, что он хочет вернуться, я вернулась к монитору.

Максима советовала вызвать в квартиру свекрови пожарную команду, заявив, что безумная тетка подожгла весь дом. Затем полицию, сказав, что пожаром та решила избавиться от трупа. И санэпидемнадзор – им заявить, что свекровь настоящая сибирская язва. И звонить лучше всего с соседского телефона потому, что когда обнаружат обратное, штраф будет большим. Но главное то, что после всего этого в доме свекрови создастся невыносимая обстановка, не позволяющая моему сбежавшему мужу оставаться там ни на минуту.

Я оценила ее чувство юмора и тяжело вздохнула. Насчет обстановки Максима не права, Даниле всегда там нравилось, и Нонна с Лизаветой старались для родного мальчика, как могли. Никакие катаклизмы не помогут выкурить его оттуда, если он сам того не захочет.

Самым разумным мне показался совет Фионы. Она интересовалась, почему я не побежала за ним следом. Почему еще сижу и страдаю, а не кричу на всю улицу так, чтобы он услышал, как его люблю.

Я понимала, что на этот призыв Данила не остался бы равнодушным. Но как мне было перебороть себя, ведь я ни в чем не виновата?! К тому же рядом все время вертелась его мама. С другой стороны, кто она такая, чтобы мешать нашему воссоединению?! Все решено, я выключила компьютер. Еду и говорю мужу, что не могу без него жить. Пусть возвращается. Если ради этого я должна сделать первый шаг навстречу, то я его сделаю.


На улице пошел проливной дождь, пришлось остаться в машине, включить дворники и подглядывать за семенящими прохожими. Августовское небо резко потемнело от свинцовых туч, захвативших его в плен этим вечером, но фонари еще не зажглись, да их скудный свет вряд ли бы целенаправленно выхватил из сумерек любимый силуэт. То, что в квартире никого не было, я знала по темным окнам. Недобрым мраком они зияли как раз напротив меня. Вернее, это я специально встала под ними, чтобы Данила разглядел знакомые номера на автомобиле. Но он этого не видел. Он вообще не смотрел по сторонам, когда шел под большим черным зонтом с портфелем под мышкой, перешагивая через лужи.

От радости я забыла, что легко одета, и выскочила из салона джипа.

И остановилась как вкопанная в трех метрах от него.

Данила шел не один. Это я подарила ему этот большой черный зонт потому, что под ним легко можно было спрятаться от ливня вдвоем. Это был мой символ единения с мужем в суровую непогоду. Мой, а не чей-то еще.

Данила прошел совсем близко, отвернувшись от меня в сторону смазливой девицы, преданно взирающей на моего мужа и готовой вцепиться в него кровожадной пиявкой. Она уже вольготно висела на его руке. Даже под зонтом я смогла разобрать ее внешнюю привлекательность и длинные медные локоны. Тоскливо думая о том, каким же лаком пользуется эта стерва, если ее чертовы локоны пружинят в сырую погоду, я стояла и смотрела им вслед. Рыжуха что-то пролепетала заискивающее, Данила звонко рассмеялся…

Нет, когда я говорила, что у меня в душе все оборвалось, я ошибалась. Вот сейчас все оборвалось и в душе, и в теле, и нахлынуло такое странное стояние, словно я не удержалась и стремительно полетела в пропасть. Голова закружилась, мысли запутались, я стояла, обильно поливаемая дождем, и падала одновременно, и в моих ушах слышался смех Данилы. Он смеялся! А я плакала. Я плакала потому, что он смеялся. Не знаю, сколько времени прошло, а я все стояла и стояла. Наверное, вечность.

– Эля?!

Я очнулась от звуков этого неприятного голоса и перевела глаза в сторону.

Разумеется, как же без нее!

Передо мной стояла Нонна и пыталась накрыть меня своим зонтом.

– От приятельницы иду, – сказала моя бывшая свекровь, – вдруг тебя вижу. Эля, ты вся мокрая!

– Это от дождя, – пробурчала я, отворачиваясь от нее. Темно, но все равно не хочется, чтобы она смотрела в мои красные глаза.

– Я подумала, ты мокрая от слез, – вздохнула Нонна. – Ты, – она запнулась, видя, как я попятилась к дверце, – зайдешь?

Я помотала головой с такой силой, что она чуть не сорвалась с плеч. Хорошенькая картинка предстала перед моим взором: Данила с рыжухой сидят в его комнате на диване и собираются заняться любовью, тут в разбитое окно влетает моя голова и немым укором (говорить оторванной головой я не смогу) подкатывается к их ногам. Ладно, если у меня осталось чувство черного юмора, не все еще потеряно.

– Пойдем, – позвала меня Нонна, не двигаясь с места.

– Спасибо, я тут мимо проезжала…

– Ладно, держись дальше. Ты сильная, выдержишь.

– Выдержу, не сомневайтесь.

Не помню, что я еще говорила Нонне, получалось, что оправдывалась, но она сделала вид, что поверила. И хорошо. Хорошо для нас всех. Я села за руль и захлопнула дверцу, включила двигатель. Если бы сейчас из подъезда выбежал Данила и попытался меня остановить, я бы остановилась. Я бы кинулась ему на шею и призналась, что не хочу его терять. Что мне больно, очень больно видеть его с другой, ох, как больно, я об этом даже не догадывалась… Но он не выбежал. Только Нонна стояла и смотрела, как я выезжаю из их двора. И мне показалось, что она переживала.