— Он не желает меня в невестки? — спросила Сора, изумленная тем, что она почувствовала при этих словах боль.

— Я бы сказала, что ты унизила его высокое положение. Ну что же, я ответила ему, что он не выглядел таким суровым, когда рядом с ним был Уильям, а он фыркнул. Может быть, мы уйдем отсюда с нашими баулами, уже уложенными лордом Питером. Это ведь принесет тебе радость, не правда ли, миледи?

Сора кивнула. Мод подняла ее на ноги и быстро закончила одевание.

— Разумеется, нам придется возвратиться к твоему отчиму. Я очень надеялась этого избежать, но мы не можем оставаться здесь, поскольку лорд Уильям полон решимости жениться на тебе. Было бы жестоко мучить его. Итак, я думаю, нам остается только вернуться к этому мерзавцу Теобальду. — Голос Мод был просто наполнен ненавистью, и Сора сжала кулаки, когда задумалась, когда действительно задумалась о том, что снова придется жить у отчима. А оживленный голос служанки все журчал, выписывая для нее все детали предстоящих событий.

— Замок Пертрейд покажется жалкой и грязной дырой после жизни в Беркском замке. Там ты не сможешь ездить верхом, а Клэр останется здесь пажом, и у тебя не будет компаньона. Нам снова придется остерегаться мужчин, поскольку они так и не станут проявлять к тебе ни капельки уважения. Хотя, может быть, сейчас эта пустая девчонка, на которой женился старый Теобальд, уже научилась управляться со своим хозяйством и не будет в этом так зависеть от тебя. Думаю, слуги уже привыкли бежать к ней за распоряжениями. — Мод одернула Соре юбку и расправила рукава. — Ну вот, теперь ты выглядишь премило, как раз так, как нужно выглядеть при встрече с лордом Питером после утренней мессы.

Лорд Питер не желает видеть ее своей невесткой? Эта мысль не оставляла Сору, пока шла месса, и они вместе со слугами ломали хлеб в большом зале. Вполне естественным было то, что Сору это расстроило. Человек, о котором она думала так хорошо, не хочет, чтобы она вошла в его семью. В уме она прокручивала разные варианты своего разговора с лордом Питером, в каждом из них она приводила собеседнику различные доводы того, что она достойна его сына. Иногда ткань мысленной беседы раздваивалась, и она превращалась в спор, поскольку Мод заронила в сознание Соры два очень неприятных зерна. С первым, связанным с ее физическим недостатком, Сора вполне могла справиться, так как справлялась с ним всю свою жизнь. Но второе, наиболее неприятное, Сора все время отбрасывала, хотя оно и терзало ее ужасно. Ей не хотелось возвращаться в дом отчима и быть там бесполезной иждивенкой, запуганной и презираемой, обузой на плечах своих братьев, постоянно испытывающей страх за свою жизнь.

Сора прошла к примыкавшей к большому залу крохотной каморке, где священник трудился над счетами, и нашла там лорда Питера, который шуршал бумагами и что-то бормотал.

— Сядьте, леди Сора, — распорядился он. — Вот кресло для вас.

Он не поднялся, чтобы помочь ей, а она этого и не ждала. Ей стала понятна его резкость: он охранял своего сына от невыгодной партии, которая, как он считал, принизит сына. И все же с именем леди Соры Роджет были связаны преимущества, которых он себе не представлял и на которые она ему укажет.

— Видишь ли, девочка, я не так возбужден, как мой сын. Ты доказала мне, что ты способная экономка, а внук мой просто боготворит землю, по которой ты ступаешь. У Уильяма же голова совсем пошла кругом, и он не способен видеть, что могут существовать и другие обстоятельства. Мне не хочется, чтобы ты считала меня неблагодарным. Я очень признателен за то, что ты смогла помочь восстановить Уильяму зрение, но… если быть точным, каково твое приданое? Принесет ли семье какие — то владения брак Уильяма с тобой?

Сора нетерпеливо наклонилась вперед, она и не поняла, как ловко лорд Питер подвел ее к самому сильному ее аргументу. У нее только промелькнула мысль о том, как здорово, что она так богата.

— Я единственная наследница всех владений моего отца.

— Должно быть, это довольно обширные земли, — задумчиво сказал лорд Питер, нерешительно постукивая пальцами о пальцы. — Я знавал твоего отца, — сказал он совсем уже другим тоном.

— Милорд? — Озадаченная, поскольку раньше об этом ей слышать не приходилось, Сора молча и настороженно ожидала, что он скажет дальше.

— Мы с ним воспитывались в одной семье. Он был моложе меня и служил пажом, когда я был уже оруженосцем. Элвин помогал мне стать рыцарем, благослови его Бог, и пожелал мне добра, когда я воз вращался на свои земли. Мне он нравился. Он был хорошим человеком, достойным человеком… и очень богатым. — Лорд Питер вернулся к своим бумагам. — Женщинам, конечно, такие вещи обычно неизвестны, но можешь ли ты вспомнить, как зовутся ваши владения или где хотя бы они находятся?

Сора расправила плечи и перечислила свои владения и их размеры. Этот перечень он не осмелился бы подвергнуть сомнению, поскольку сами ясность и твердость ее голоса говорили о гордости Соры своим богатством. Мод не подвела его, именно этим рычагом можно было побудить Сору к браку.

Закончив перечисление, Сора ожидала в спокойной уверенности, пока лорд Питер не справится со своим изумлением, чтобы задать следующий вопрос.

— А тебе известно содержание завещания на право владения землями?

— Сэр?

— Имеются ли другие претенденты на эти владения?

— Помимо меня нет других живых наследников, отец мой был последним в своем роде, если не считать меня.

— Когда ты вступаешь во владение?

— Владениями распоряжается мой опекун, пока я не выйду замуж.

— Ты уверена в этом? Если ты выйдешь замуж за Уильяма, унаследуешь ли ты…

— Я унаследую все эти владения, — подтвердила Сора.

— Имеет ли на них какие-либо права твой отчим?

— Никаких, — твердо сказала Сора.

Лорд Питер устроился в кресле, на лице его появилась улыбка, которую Сора не могла ни видеть, ни слышать.

— Женщины всегда так взбалмошны, но если то, что ты мне сказала, действительно так…

— Клянусь вам в этом.

— Тогда ты добавишь солидный кусок земли к нашим владениям, и мы будем склонны отказаться от большей части приданого, которое выплачивается в деньгах. Тебе известно, как эти земли управлялись под властью Теобальда?

Лицо Соры помрачнело.

— Он выжимает из них все без остатка и позволяет сильным соседям брать то, что они захотят. Я говорила с ним, но все, что получила в ответ, так только оплеуху и приказание заняться своим шитьем. Братья помогают, когда это возможно, но…

— Значит, потребуется поработать, чтобы привести ваши земли в порядок.

— Да, мне очень жаль.

— И это будет удерживать Уильяма от крупных сражений до тех пор, пока мы не обретем уверенность в том, что он здоров и что слепота его не вернется.

— Ох.

— Да, в самом деле. Это будет в высшей степени выгодная для моей семьи партия. Я увижусь с Теобальдом немедленно, чтобы начать переговоры о брачном контракте. Лично я не вижу тут никаких сложностей. Ты уже живешь в моем доме, и признанным фактом является то, что ты была девственницей и только что лишилась невинности, благодаря моему сыну.

Поспешность, с которой лорд Питер стремился заполучить ее, напомнила Соре о ее опасениях, и она возразила:

— Мне не хочется, чтобы вы думали, что я воспользовалась вашим гостеприимством и попыталась женить Уильяма на себе.

— Дорогая моя девочка, у меня на теле есть бородавки, которые старше и хитрее, чем ты. Мне в голову не приходит ни один разумный довод, чтобы отвергнуть тебя.

— Я слепа!

— С моей точки зрения, это не является недостатком. Однако, возможно, найдется одно препятствие к браку. Тебе известно, что Уильям не чистокровен?

— Не чистокровен? Что вы имеете в виду, милорд?

— Я норманн. Мой отец сражался бок о бок с Вильгельмом Завоевателем, когда тот высадился здесь из Нормандии и разбил Гарольда при Гастингсе. Моя мать норманнка. Однако мой взгляд, блуждавший по моим землям, обнаружил, что дочь прежде владевшего ими саксонского лорда молода и красива. Юная леди не желала меня. Мой отец, человек суровый, не желал ее. — Он тихо засмеялся при этих воспоминаниях о давно прошедших днях. — Она вышла за меня замуж, когда носила в себе моего ребенка, и моя мать встретила ее по-женски добро.

— А ваш отец?

Лорд Питер внимательно посмотрел, как Сора проводит рукой по своему плоскому животу.

— Уильям подобрал палку в первый же день, как он только пошел, и размахивал ею словно мечом. Потом он звучно шлепнулся на свою мягкую задницу и заревел от отчаяния. С тех пор он стал гордостью моего отца, а моя жена приобрела почет и уважение как мать Уильяма. Ты — дочь славного норманнского рода. Брак между норманнами и саксами не порок, но, возможно, тебе следует еще раз подумать, не связано ли для тебя происхождение Уильяма с какими-нибудь предрассудками.

— Какая чепуха! — Сора отбросила все его логичные доводы одним взмахом руки.

— Хорошенько подумай. В жилах твоих детей будет течь кровь покоренного народа.

— Милорд, саксы сражались до тех пор, пока вода в реках не покраснела от их крови. Может быть, они и покорены, но их храбрость никогда не вызывала сомнений, а лучшие воины Англии, кажется, и получались от смешения крови двух народов.

— Ты имеешь в виду Уильяма?

— Конечно, — гордо сказала она. — Все остальное либо сказки, либо бред.

— Согласен. — Он помолчал, чтобы сказанное им легло в ее сознание. Потом задал свой следующий вопрос. — Помимо слепоты у тебя больше нет физических недостатков, я полагаю?

— Нет.

— Мне не известны случаи слепоты в твоем роде, а Господь компенсировал отсутствие зрения, наградив тебя умом и красотой. Когда в наше смутное время идешь на такие вещи, как женитьба, необходимо сразу же заручиться свидетелями. При всей своей скромности, я должен признать, что наш род является одним из наиболее славных в этих местах. Необходимо пригласить на свадьбу всех в округе, иначе обида будет порождать обиду, и мы окажемся на пороге войны. Это будет большая свадьба. Тебе по силам будет справиться с ней?