– Я рассказала Саре все, что знаю, – прошептала Кэрри, прикрываясь веером от заглянувших в комнату отдыха дамы с юной дочерью, которой необходимо было срочно исправить беду, постигшую во время танцев ее бальное платье. – Ты была совершенно права насчет влюбленных женщин, – продолжала она с улыбкой. – Сара сказала, что сделает все, о чем ты ее попросишь, если это даст ей хоть малейшую надежду на брак с Гартом.

Леди Сара застенчиво улыбнулась Мэдди. Точно так же порой улыбался граф, и Мэдди сразу же почувствовала искреннюю приязнь к несчастной девушке. Она улыбнулась ей в ответ и прижала палец к губам, призывая Кэрри и леди Сару потерпеть, пока посторонние не выйдут из комнаты отдыха.

– Я очень много думала о том, что мы можем сделать, и вот что мне пришло в голову, – сказала Мэдди, как только дама с дочерью удалились. – Вообще-то идея довольно дерзкая, но мой отец – упрямейший человек во всей Англии. Чтобы заставить его отказаться от своего безумного плана, потребуются поистине драконовские меры. – Мэдди пристально вгляделась в бледные, напряженные лица своих собеседниц. – Вы готовы, леди?

Не колеблясь ни секунды, Кэролайн и Сара одновременно кивнули.

– Отлично. Тогда вот с чего мы начнем…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Краткую записку Кэролайн, адресованную Гарту, доставил в Уинтерхэвен один из грумов лондонского дома Рэмсденов. Посланец прибыл в поместье дождливым днем, в пятницу, спустя неделю после отъезда в Лондон остальных членов семьи. Как раз в этот момент Гарт и Тристан сидели за обеденным столом. Гарт сломал печать на письме и прочел вслух:

“Дорогой Гарт!

Маму убедили устроить предсвадебный ужин в честь тебя и Мэдди в следующую пятницу, в восемь часов вечера. Она попросила меня написать тебе приглашение. Приезжай и обязательно возьми с собой Тристана. Это очень важно. Вы должны приехать оба. От этого зависит успех всего предприятия. Это крайне важно. Не подведи нас.

Твоя любящая сестра Кэрри”.

Гарт аккуратно сложил письмо и засунул его под тарелку.

– Что за чертовщина? – пробормотал он. – Это какой-то вызов на военный совет, а не приглашение на ужин! – Он задумчиво нахмурился. – И потом… кто мог убедить маму устроить предсвадебный ужин? Я ведь сказал ей, что не хочу участвовать ни в каких мероприятиях, кроме тех, которые, безусловно, необходимы для соблюдения приличий! Неужели она не понимает что делает?!

– Наверное, это очередная идея Харкура, – предположил Тристан. – Он твердо намерен превратить эту свадьбу в самое блестящее светское событие сезона.

Гарт рассеянно поигрывал вилкой, задумчиво сдвинув светлые брови.

– Боюсь, у нас нет выбора. Кэрри просит, чтобы мы приехали.

– Похоже, что так, – согласился Тристан, хотя у него сердце обливалось кровью при мысли о предстоящей ему пытке. Но, собравшись с силами, он все же спрятал свою боль за ободряющей улыбкой: у Гарта и так достаточно своих проблем. – Все равно тебе скоро придется вернуться в город, чтобы примерить свадебный костюм, – напомнил он Гарту, – Следующая пятница ничем не хуже любого другого дня.

Граф кивнул.

– Конечно, ты прав. И тебе тоже надо будет примерить новый костюм. Не годится, чтобы шафер на самой элегантной свадьбе сезона выглядел оборванцем.

Вплоть до этой минуты Тристану удавалось полностью занять свои мысли перестройкой Уинтерхэвена, чтобы не думать о перспективе участия в предстоящих брачных торжествах. Но теперь ему волей-неволей пришлось, наконец, взглянуть в лицо реальности. А реальность состояла в том, что скоро он будет стоять у алтаря в церкви Сент-Джорджа, наблюдая, как, его возлюбленная становится супругой его брата.

– Ладно, – угрюмо проговорил он. – Поедем в Лондон вместе. Пусть Уэстон со своими подручными займется нашими костюмами. Но приглашением леди Урсулы на этот ужин я, пожалуй, не воспользуюсь. Лучше уж я проведу этот вечер в Уайтхолле, узнаю последние новости о Корсиканце.

– Но Кэрри ясно дала понять в этой записке, что мы с тобой должны присутствовать на, ужине вместе! – воскликнул Гарт уже на грани паники. – Пожалуйста, сделай это, хотя бы ради меня! Прошу тебя, Трис! Мне так нужна твоя поддержка! Иначе я просто не вынесу этих чертовых приготовлений к свадьбе!

Это было уже слишком. Что-то внутри Тристана взбунтовалось, и чувства, которые ему удавалось держать в узде все эти долгие недели, наконец, хлынули наружу, как разлившаяся в весеннее половодье река.

– Черт побери, Гарт! Ты требуешь от меня слишком много! Или ты полагаешь, что никому, кроме тебя, не знакомы муки разбитого сердца?

Эти страстные слова Тристана отразились на мгновенно побледневшем лице его брата целой бурей чувств. Потрясение… Недоверие… Изумление…

– Боже мой, – простонал Гарт. – Как же я мог быть настолько слеп? Подумать только, все это время, пока я нянчился со своим несчастьем, ты тоже страдал, как и я! Но почему ты сразу не сказал мне, что любишь мисс Харкур?

Тристан открыл, было, рот, чтобы возразить, что чувства его вовсе не столь глубоки и серьезны… но тут же передумал. По выражению лица Гарта он понял, что отрицать необдуманно выданную правду уже слишком поздно.

– А чего бы я добился этим признанием? – ответил он вопросом на вопрос. – И чего я добился сейчас этой неуместной вспышкой? Только прибавил тебе новых неприятностей.

Опершись локтями на стол, Гарт пригвоздил Тристана к месту пристальным взглядом. Было очевидно, что сейчас он не потерпит недомолвок и полправды.

– Мисс Харкур знает, как ты к ней относишься? – вполголоса осведомился он.

– Да.

– И она тоже любит тебя?

Тристан откинулся на спинку стула и мрачно уставился на нетронутый деликатес в своей тарелке. Он был не в силах выносить пронизывающий взгляд Гарта.

– Насколько я понимаю, да.

Гарт грохнул кулаком по столу.

– К черту этого купца с его паршивыми угрозами! Я отменю свою помолвку с мисс Харкур и найду какой-нибудь другой способ уладить свои дела. Я не такой подлец, чтобы спасать свою шкуру ценой счастья моего брата!

Тристан подался вперед и, наконец, заставил себя взглянуть Гарту в глаза.

– Ты не сделаешь этого. Этот великодушный жест ничего не изменит в моей жизни. Харкур никогда не согласится выдать свою дочь за безымянного бастарда, тем более с такой сомнительной репутацией, как у меня. Я уже смирился с тем, что Мэдди никогда не станет моей. И я рад, что она выходит замуж именно за тебя: ведь ты никогда не станешь унижать и мучить ее только из-за того, что тебе пришлось взять ее в жены ради приданого. – С мрачным видом он снял с колен салфетку, свернул ее и положил на стол. – Мэдди поразительно отважная девушка. Ее гордый дух не сломили ни тирания ее деда, ни дурацкие затеи ее отца. И я не вынес бы, если б ей пришлось оказаться под пятой у какого-нибудь грубияна и невежи, который видел бы в ней только средство разбогатеть.

Краска, залившая щеки Гарта, напомнила Тристану, что он только что высказал истинную причину, по которой его брат решился на эту женитьбу.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, – смущенно опустив голову, добавил он.

– А ты прекрасно понимаешь, что я буду проявлять к ней только доброту и уважение. Но я сомневаюсь, что это сделает мисс Харкур счастливее. – Гарт озабоченно вгляделся в лицо брата. – И сомневаюсь, что твои страдания уменьшатся, если ты всю свою жизнь будешь вынужден общаться с мисс Харкур как с моей супругой. Думаю, что я не перенес бы, если б Сара вышла замуж за другого.

– Лорд Каслри предложил мне отправиться в Вену или в Париж в качестве его представителя, как только будет покончено с Бонапартом. Я согласился, – сообщил в ответ на эту тираду Тристан.

– Так я и знал. – Голос Гарта расстроено зазвенел. – Пытаясь решить свои финансовые проблемы, я потеряю сразу двух дорогих мне людей – Сару и тебя. Мне кажется, это слишком высокая цена за титул графа Рэнда.

– Но ты все равно ее заплатишь, потому что альтернатива еще ужаснее. – Тристан поднялся из-за стола и похлопал Гарта по плечу. – Крепись, брат. Говорят, что время исцеляет все… и даже разбитое сердце. А пока что будем делать то, чего требует от нас честь. – Он с трудом выдавил улыбку. – Может быть, поедем в город завтра же? Не будем дожидаться пятницы? Покончим с этим занудой Уэстоном, а потом снимем комнаты в Кларендоне и проживем как беспечные холостяки остаток дней… и ночей до твоей свадьбы. Сколько лет прошло с тех счастливых времен, когда мы с тобой развлекались вместе! – Помолчав, Тристан пожал плечами и добавил: – Кто знает, если мне удастся, как следует, измотать себя пьянством и разгульной жизнью, я, возможно, даже смирюсь с необходимостью явиться на ужин к леди Урсуле!

***

В пятницу вечером, когда Тристан и Гарт подъехали к дверям лондонского дома Рэмсденов, назначенные восемь часов давно уже миновали. Однако это было простительно: за последнюю неделю братья разучились отличать день от ночи, не говоря уже о таких тонкостях, как следить за точным временем.

Слегка пошатываясь, они выбрались из наемного экипажа, доставившего их сюда из Кларендона. Остановившись у подножия ступеней, они с немалым трепетом взирали на двери дома, за которыми их ждало нелегкое испытание.

Гарт первым нарушил тишину;

– Мы опоздали почти на целый час. Мама будет в гневе. Ты знаешь, она помешана на точности, когда речь идет о приличиях!

– Не волнуйся. Леди Урсула добрая женщина. Она простит наше опоздание, когда мы объясним его причину, – успокоил его Тристан с показной уверенностью, хотя в глубине души боялся не меньше, чем Гарт.

Гарт смерил его скептическим взглядом:

– Какую причину, ты собираешься ей назвать?

Тристан попытался пошевелить утратившими былую подвижность мозгами, но так и не смог подобрать удачного ответа на этот вполне резонный вопрос.

– Я что-нибудь придумаю по ходу дела, – отмахнулся он от Гарта. – И вообще, я сомневаюсь, что леди Урсула станет поднимать этот вопрос. На таких собраниях обычно бывает много народу, поэтому не думаю, что наше отсутствие успели заметить.