Однако, несмотря на экономию, Франческе все равно не хватало средств на себя и даже на маленький штат прислуги. Большинство женщин на ее месте бросились бы на поиски нового мужа, но Франческа не торопилась выходить замуж во второй раз. При отсутствии средств к существованию логично было бы вернуться в дом своего отца — который теперь принадлежал брату Франчески — и всю оставшуюся жизнь сидеть на шее у родственника.

Вместо этого Франческа стала искать способ заработать деньги. Разумеется, леди могла работать только в качестве компаньонки или гувернантки. Подобные занятия Франческу нисколько не привлекали, к тому же она вряд ли сумела бы устроиться на работу. А главные достоинства Франчески — безупречный вкус, умение подобрать фасон платья, который бы подчеркивал красоту фигуры и скрывал недостатки, прекрасное знание лондонской социальной сцены, умение флиртовать, не выходя при этом за рамки, талант оживить самую скучную компанию или в нужный момент разрядить обстановку — не могли принести ей никаких денег.

Однако матери дочерей, не добившихся больших успехов в высшем обществе, не раз обращались к Франческе за помощью на время сезона. И ей вдруг пришла в голову идея о том, что ее способности незаменимы для тех, чьей главной заботой является удачно выдать дочь замуж. Немногие могли так искусно провести неопытную юную девушку сквозь опасный лес балов сезона, и никто не был настолько искушен в выборе правильного фасона платья и подборе аксессуаров и прически, как Франческа. Терпение, такт, неизменное чувство юмора помогали ей переносить несчастливый брак и в течение пятнадцати лет занимать опасное положение предводительницы бомонда. Вне сомнений, такие таланты могли помочь юной леди удачно выйти замуж, а возможно, даже встретить свою любовь.

Франческа занималась поиском подходящих партий для молодых людей и леди уже в течение трех лет. Разумеется, каждый раз она делала это под благовидным предлогом, якобы оказывая помощь подруге. Такое положение вещей позволяло ей, по крайней мере, ни в чем не нуждаться. Франческа обеспечивала свое пропитание, могла оплачивать жалованье небольшого штата прислуги, а на зиму закупать дрова для отопления дома, при этом держа закрытыми большие комнаты и те части дома, где гуляли сквозняки. В качестве платы Франческе предоставляли услуги портних, часто дарили платья, а также делали большие скидки на покупку одежды и шляпок.

Конечно, будучи молодой девушкой, Франческа мечтала вовсе не о такой жизни. Много времени она проводила размышляя о том, как же ей оплатить счета. Но, по крайней мере, она сама себя обеспечивала и жила независимо, насколько это могла позволить себе уважаемая леди. Мать Франчески, узнав, чем втайне занимается ее дочь, пришла бы в ужас. Впрочем, как и другие члены общества. Возможно, подобные занятия не являлись благородными, но Франческе нравилось обращать молодых леди без всякого чувства стиля в сногсшибательных модниц и соединять пары узами брака.

В целом Франческа была вполне довольна своей жизнью. По крайней мере, до недавнего времени. Последние недели ее преследовало чувство неудовлетворенности и апатии, а временами… одиночества.

И это было безусловно глупо, учитывая плотное расписание балов и приемов. Франческа получала приглашения чуть ли не каждый вечер семь раз в неделю. Честно говоря, даже чаще. Каждый день к ней приходили гости: и мужчины, и женщины. Франческа никогда не испытывала нужды в партнерах для танца или сопровождающих. И последние недели она проводила в одиночестве исключительно по собственному желанию. Ей просто не хотелось никуда выходить или с кем-либо встречаться.

Франческа скучала по Калли. Она привыкла к ее присутствию и теперь чувствовала, что дом опустел. О чем и рассказала герцогу. Кроме того, Франческа испытывала угрызения совести и вину за ошибку, которую совершила много лет назад. Она не могла не думать о том, как сложилась бы ее жизнь, не разорви она помолвку с Рошфором.

Конечно, выйдя за него замуж, ей не пришлось бы беспокоиться о том, как прокормить себя или как в очередной раз подновить старое платье. Но гораздо больше Франческа думала не о материальном благополучии, а о счастье, которое она могла бы обрести в браке с Рошфором.

Что, если бы она вышла замуж не за распутника, а за человека чести? Что было бы, если бы она вышла замуж за человека, которого искренне любила? Франческа помнила, как в молодости от близости Рошфора у нее кружилась голова, как от его улыбки ее бросало в жар… как во время поцелуев тело охватывал трепет.

Рошфор всегда держался в рамках приличий, и их поцелуи с Франческой обычно были сдержанными. И тем не менее от близости Сенклера ее сердце начинало биться быстрее, а все чувства направлялись лишь на то, чтобы видеть, слышать его и вдыхать его запах. Раз или два Франческа чувствовала, как в герцоге поднимается волна жара, и тогда он притягивал ее к себе ближе. Его губы прижимались крепче, приоткрывали ее рот, а потом Рошфор резко отстранялся, извиняясь за свою несдержанность. Франческа едва слышала его. Она лишь неотрывно смотрела на герцога, приоткрыв губы, изумляясь новым странным ощущениям, словно каждый нерв воспламенялся, а в животе горел огонь. Франческа трепетала и желала большего.

Если бы она вышла замуж за Рошфора, возможно, сейчас ее окружали бы их дети, муж уважал бы ее, а может, даже любил. Она могла бы стать счастливой.

По щеке Франчески скатилась слеза. Она открыла глаза и смахнула упрямую капельку. Как глупо. Глупо предаваться романтичным мечтаниям подобно восемнадцатилетней девушке.

С тем же успехом — даже при наличии детей — ее брак с Сенклером мог оказаться и несчастливым.

Испытывая трепет от поцелуев Рошфора, Франческа и не догадывалась, что обычно следует за всеми поцелуями и объятиями. Она не догадывалась, что эти восхитительно томительные ощущения исчезнут, столкнувшись с реальностью, где обязательно выполнение супружеского долга. После свадьбы с герцогом, убеждала себя Франческа, все обернулось бы точно так же. Она стала бы чопорно холодной и с Рошфором. Только тогда Сенклер, а не Эндрю покидал бы ее постель, чертыхаясь и называя ее Ледяной леди… или же Ледяной герцогиней.

Губы Франчески скривились в усмешке. Герцог был ею доволен, но надеяться завоевать его любовь — пусть даже спустя несколько лет — просто смешно. Хотя Рошфор, несомненно, вел бы себя достойнее Хостона, который не стеснялся в выражениях и толпами водил в дом любовниц. Но на супружеском ложе Рошфор не получил бы удовольствия точно так же, как и Эндрю. Он так же перестал бы испытывать к ней какие бы то ни было чувства, узнав, что она не может ответить ему страстью. А она? Продолжала бы она любить Рошфора, если бы ночь за ночью ей приходилось терпеть муки супружеского долга, каждый раз надеясь, что боль будет меньше, каждый раз вздыхая с облечением после ухода мужа?

С чего она решила, что жизнь с Рошфором оказалась бы абсолютно иной? Замужество за другим мужчиной волшебным образом не превратило бы ее в страстную любовницу. Увидев разочарованное выражение лица Рошфора, Франческа испытала бы даже большую боль. И гораздо хуже было бы с наступлением ночи страшиться прихода любимого человека.

Да, хорошо, что все вышло так. Лучше хранить воспоминания о прошлой любви. И если бы Рошфор знал, что она за женщина, он был бы даже благодарен за разрыв помолвки. А сейчас герцог все еще может жениться и иметь наследников.

Любая из трех женщин, которых она, Франческа, выбрала, станет Рошфору прекрасной женой и достойной герцогиней. Влюбиться в одну из них очень просто. В конце концов, у Франчески огромный опыт в выборе подходящих партий. И герцог проживет всю оставшуюся жизнь намного счастливее, чем в браке с ней. А такой исход сделает счастливой и ее. Невероятно счастливой, сказала себе Франческа.

Но тогда почему при мысли о свадьбе Рошфора с другой женщиной она чувствует внутри такую пустоту?

Глава 3

Франческа шла по саду Дэнси-Парк. Солнце приятно грело спину, воздух благоухал ароматом роз. В золотом свете буйно цвели краски: багровый шпорник, белый и желтый львиный зев, подобные маленьким взрывам ярко-розовые и красные пионы. И повсюду: розы всевозможных сортов, вьющиеся растения, которые поднимались по решеткам и вдоль стен. Легкий ветерок колебал стебли цветов, качал бутоны, и их нежные лепестки плыли по воздуху.

— Франческа.

Она повернулась и увидела Рошфора. За его спиной светило солнце, и из-за ярких лучей Франческа не могла рассмотреть герцога, но узнала его по голосу, фигуре, походке. Франческа улыбнулась, всю ее переполняли эмоции.

— Я увидел вас из окна своего кабинета, — сказал Рошфор, подойдя ближе.

На лицо герцога резко ложились тени. Франческе хотелось проследить его черты пальцами. На солнечном свету темные глаза Рошфора казались светлее, чем в помещении: радужка цвета горячего шоколада в обрамлении угольно-черных ресниц. Франческа посмотрела на четко очерченный, красивый рот, и от вида полных губ в ее животе медленно разлился жар.

— Сенклер. — Его имя вырвалось вздохом из ее уст. В груди все замерло, горло сжалось. Такое часто случалось с ней в его присутствии. Франческа знала Сенклера столько же, сколько этот сад и дом, но все же при каждой встрече оживлялась, наполнялась весельем и энергией, словно они никогда раньше не встречались.

Сенклер поднял руку и коснулся ее щеки. Рука герцога была крепкой и теплее даже солнечных лучей. Большим пальцем он провел по щеке Франчески, а потом по ее губам, легко, словно касался перышком. И от его прикосновений чувствительные губы Франчески тут же вспыхнули.

По ее телу заструился жар, собираясь в клубок глубоко в чреслах. К изумлению Франчески, к низу живота вдруг прилила кровь, а меж ног запульсировало, и она не могла сдержать участившееся дыхание.