— Я так рада за вас, — улыбнулась Франческа. — Сначала Констанс, теперь вы… Скоро повсюду будут бегать детишки.

— Пообещайте стать его — или ее — крестной, — сказала Ирен. — Уверена, об этом вас уже попросила Констанс, и я настаиваю на том же для своего ребенка.

Непрошеные слезы застили глаза Франчески. Она надеялась, что подруга посчитает это обыкновенной радостью. Франческа и в самом деле радовалась за Ирен с Гидеоном и за своего брата с Констанс, которая в письме сообщила о своей беременности. Но в глубине души к радости примешивалось боль и горе от потери собственного ребенка. Часть ее плакала не от радости, а оттого, что сама она никогда не познает радость материнства.

— Конечно. Я стану самой любящей крестной на свете, — пообещала Франческа.

— Вот вы где! — слева послышался знакомый голос, и обе женщины повернулись к черноволосой красавице в шикарном синем платье, которая шла к ним под руку с высоким красивым мужчиной.

— Калли! — Франческа вскочила на ноги и поспешила к подруге. — О боже! Какой сюрприз! Я не знала, что вы уже в городе. Ваш брат не сказал ни слова.

Франческа крепко обняла сестру Рошфора. Калли обняла ее в ответ и рассмеялась:

— Я заставила его поклясться молчать. Хотела сделать вам сюрприз. Мы с Бромом вернулись как раз перед тем, как Сенклер отправился к вам на вечер, и я сказала: раз нас не ждут, мы должны обязательно с вами увидеться. Сначала нам нужно было почистить одежду и переодеться, поэтому я взяла с брата слово молчать.

— Для меня вы всегда желанные гости, — заверила Франческа и перевела взгляд на Бромвеля: — Вы это знаете. Чудесно выглядите.

Высокий, широкоплечий и мускулистый Бромвель один из самых красивых мужчин высшего общества. Его превосходил лишь герцог. Волосы Бромвеля имели красновато-коричневый цвет, а живые глаза поражали голубизной. В его внешности угадывалось сходство с сестрой Дафной, но, к счастью, характеры у них были совсем разные.

Из-за лжи своей сестры Бромвель много лет ненавидел Рошфора и начал встречаться с Калли скорее из желания его позлить. Однако в итоге Бромвель понял, что для него нет ничего важнее Калли и его чувств к ней. После разоблачения Дафны они с герцогом помирились. Конечно, без скандала не обошлось, но, как это часто бывает у мужчин, помахав кулаками, они вдруг стали относиться друг к другу с уважением.

Граф Бромвель вежливо поклонился Франческе и Ирен:

— Леди Хостон, леди Рэдбурн. Рад видеть вас в добром здравии.

— И я вас, сэр, — тепло ответила Франческа. Поначалу ей казалось, что Бромвель хочет причинить ее подруге боль, и следила за ним, словно ястреб. Но позже стало ясно: эти двое просто созданы друг для друга, да и Калли была очень счастлива.

— Рада видеть вас снова, — добавила Ирен. — Надеюсь, путешествие доставило вам удовольствие.

— Кажется, я повидал все соборы Франции и Италии, — шутливо пожаловался Бромвель. — Не думал, что моя жена такая поклонница церквей.

— Дело не в церквах — хотя я ничего против них не имею, — это искусство, — пояснила Калли.

Некоторое время все четверо говорили о достопримечательностях, которые пара повидала во время своего медового месяца. Потом Ирен отвела графа в сторону, чтобы тот поздоровался с Гидеоном, а Франческа проводила Калли к креслу, где до этого сидела Ирен.

— Вы счастливы, не так ли? — Франческа внимательно посмотрела на подругу.

— Очень, безумно счастлива, — ответила Калли. — Знала бы, что можно быть такой счастливой в браке, вышла бы замуж уже давно.

— Сдается мне, все дело в вашем нынешнем супруге.

— Я люблю его, Франческа, — просияла Калли. — Даже сильнее, чем я думала. А может, все дело в том, что наша любовь растет день ото дня. Мне казалось, любить Бромвеля сильнее, чем я любила его в день свадьбы, уже нельзя. Но каким-то образом это получается.

— Я так счастлива за вас, моя дорогая.

Франческа всегда любила Каландру. Она знала ее еще ребенком, но близки они стали только в последние несколько месяцев. Однажды Калли сказала, что считает Франческу своей сестрой, и сама Франческа испытывала к подруге такие же чувства.

— Расскажите мне новости, — попросила Калли. — Такое чувство, что меня не было в Лондоне целую вечность. Хотя во время путешествия время бежало как сумасшедшее.

Франческа начала с пересказа последних сплетен. Их оказалось до странного мало, и она добавила извиняющимся тоном:

— Боюсь, я выезжала из дома реже обычного. Так что особо рассказать мне нечего.

— Вы болели? — забеспокоилась Калли.

Под ее внимательным взглядом Франческа опустила глаза.

— Нет, конечно нет. Я немного устала… подготовка к приему отняла много сил.

— Он великолепен. — Калли оглянулась вокруг. — Разумеется, это очевидно и без моих слов. У вас прекрасный вкус. Сенклер говорил, вы готовили вечер для Гарриет Шербурн. Я ее знаю?

— Нет, она только недавно приехала в Лондон. Вон она, разговаривает с Оскаром Кавентри.

— О да. Красивая девушка. Еще одна ваша ученица?

— Отчасти.

Калли замерла:

— А что за девушка говорит с моим братом?

Франческа проследила за ее взглядом. Рошфор разговаривал с очаровательной юной блондинкой, которая не сводила с него восхищенных глаз.

— Леди Каролина Уайат. В этом году состоялся ее дебют. Она дочь сэра Эверилла Уайата.

— Сэр Эверилл… — нахмурилась Калли, но потом ее лицо прояснилось. — О, она дочь леди Беатрисы?

— Именно. Внучка Беллингхэма.

— Боже, не могу поверить, что Сенклер так долго с ней говорит. Обычно девушки наводят на него скуку. Думаете, она ему нравится?

— Возможно. Она красива, — заметила Франческа.

Рошфор и правда разговаривал с девушкой уже долго. Каролина говорила мало, только кивала, время от времени очаровательно улыбалась и обмахивалась веером.

Франческа и Калли продолжали наблюдать за парой. Рошфор продолжал говорить, а Каролина продолжала улыбаться.

— Должна сказать, — жестко заметила Франческа, — Каролина говорит мало. Не думаю, что Рошфор сочтет ее интересной.

Только сейчас Франческа поняла, как резко звучат ее слова. Она взглянула на Калли, гадая, заметила ли та что-нибудь.

Пытаясь говорить мягче, Франческа добавила:

— Но конечно, многим мужчинам такие женщины очень нравятся.

Франческа надеялась, что Рошфор к их числу не относится. И зачем она включила эту девушку в список? От мысли о Рошфоре, который способен влюбиться в пустышку с симпатичным личиком, стало невыносимо.

Как глупо. Какая ей разница, какую из женщин он предпочтет? Ее задача найти леди, которые понравятся герцогу. Она ведь сама как раз и добивается, чтобы Рошфор влюбился, не так ли? Так почему бы ему не выбрать молодую светловолосую девушку? В конце концов, Франческа сама когда-то была красавицей со светлыми волосами.

— Не думаю, что леди Каролина тронула сердце моего брата, — заметила Калли, и у Франчески потеплело на сердце.

От Рошфора и леди Каролины Франческу отвлекли мужские голоса, доносившиеся из передней. Она заметила Галена Перкинса и своего дворецкого, который не хотел пускать его в дом.

— О боже. — Желудок Франчески завязался узлом.

Неужели Перкинс хочет испортить и ее прием? Он пришел заявить, что дом на самом деле принадлежит не ей?

— Прошу прощения, — пробормотала Франческа, поднялась с кресла и направилась к створчатым дверям.

— А, леди Хостон. — Перкинс улыбался отвратительно самодовольно. — Рад вас видеть. Прошу, скажите своему слуге пропустить меня на вашу вечеринку.

— Что вы здесь делаете? — вполголоса спросила Франческа, не обращая внимания на слова Перкинса. — Я вас не приглашала.

— Уверен, вы просто забыли, — ответил он. — Вы бы обязательно позвали старого друга своего мужа.

— Пожалуйста, уходите. — Что ей делать, если Перкинс устроит сцену? — Вы дали мне три недели…

Перкинс бросил на Франческу грязный взгляд, и его ухмылка стала еще шире.

— Три недели до чего, миледи? — Как всегда, обращение из его уст звучало оскорблением.

— Мистер Перкинс, пожалуйста…

— Леди Хостон. — За спиной Франчески прозвучал спокойный голос герцога.

— Рошфор… — Франческа с облегчением повернулась к нему.

— Могу я помочь? — Рошфор перевел на Перкинса бесстрастный тяжелый взгляд, поразивший Франческу. — Что вы здесь делаете?

— Как! Я гость леди Хостон. Мы с покойными лордом Хостоном были хорошими друзьями. — Взгляд Перкинса метнулся к Франческе. — Раз мое присутствие здесь оспаривается, я буду счастлив рассказать всем о нашей дружбе.

— Мне выкинуть его? — спросил Рошфор, не сводя глаз с Перкинса.

— Как будто вы можете, — фыркнул тот.

Герцог ответил ему долгим спокойным взглядом. Перкинс отвел глаза первым, и Рошфор вопросительно посмотрел на Франческу.

— Нет, — поспешно ответила она, хватаясь за руку герцога. Меньше всего ей хотелось, чтобы Рошфор выволакивал Перкинса из передней, а тот сыпал проклятиями и кричал, что ее дом по закону принадлежит ему. — Пожалуйста, не надо. Я… я не хочу портить вечер Гарриет. Будет нехорошо.

Рошфор нахмурился. Он не одобрял решение Франчески позволить Перкинсу остаться. Та бросила на него умоляющий взгляд:

— Рошфор, пожалуйста…

— Конечно, — уступил он. — Как пожелаете. Будьте осторожны, мистер Перкинс. Я с вас глаз не спущу.

— Как бы не умереть со страху, — насмешливо ответил тот.

— Входите. Хотите чего-нибудь? — Франческа сделала жест в сторону стол с закусками и напитками.

Позволив Перкинсу остаться, она надеялась, что тот не станет рассказывать о ее муже. По крайней мере, вечер приближался к завершению. Ей придется терпеть присутствие Перкинса всего около часа. Однако этот час мог показаться вечностью.