Ее рука скользнула вверх, пытаясь дотянуться до его шеи, и… и тут, как последнее предупреждение, на ее пальце блеснул бриллиант. Тот самый, подаренный Лукасом. Символ его доверия и любви, напоминание о том, что она помолвлена, приказ поступить правильно хотя бы теперь.

На этот раз ей все-таки удалось отстраниться от Ника, и тот отпустил ее. Энелайз старалась дышать глубоко.

Ник молчал, но она знала, что он рядом. Его присутствие было настолько осязаемым, словно он все еще прикасался к ней.

— Я всю жизнь… — оказалось, нужны немалые усилия, чтобы голос звучал ровно, — всю жизнь старалась делать то, чего боюсь. Для самоутверждения. Я знаю, что доставляла родителям кучу неприятностей и переживаний, но всегда надеялась, что они поймут, насколько беспочвенны их страхи. Я ни разу никому сознательно не сделала больно и никого не предала. А рядом с тобой хочу предать Лукаса, который никогда мне ничего плохого не сделал, это лучший друг из всех, которые были у меня в жизни.

Энелайз вдруг поняла, что только что сказала.

— Нет, не правильно. То есть он не только друг. Он… — Она запнулась, подбирая слова. — Он мне очень нравится, я его уважаю. И восхищаюсь им. Я…

Она снова запнулась. Почему ей так сложно сказать, что она любит Лукаса? Ему самому она говорила это, наверное, раз сто на протяжении нескольких лет…

— Давайте осмотрим комнату Джун Мартин, — предложил Ник так, словно недавнего безумства и не было.

Может, для него все это действительно ничего не значило…

Энелайз вошла в спальню Джун Мартин, расправив плечи, словно собиралась драться, если хозяйка вдруг окажется в комнате. Девушка всеми силами старалась сосредоточиться на поисках, избегая любых мыслей о Нике.

— Даже если они что-то здесь и оставили, — послышался голос Ника, — прошло уже слишком много времени.

Он заглянул в небольшую кладовку.

— Даже вешалки не осталось. — Он зашел внутрь, посмотрел вверх. — Паутины здесь… А это что такое?

Энелайз поспешила в кладовку и посмотрела наверх, где было чердачное окно. Доска, закрывавшая его, сместилась, и в отверстие выглядывал кусочек ткани, покрытой грязными пятнами.

— Энелайз, идите отсюда. Вы испачкаетесь.

— Я всегда могу принять ванну, — ответила она несколько грубовато: еще немного, и он начнет выдавать предупреждения вроде «будь внимательна, смотри, куда идешь; прежде чем перейти дорогу, посмотри налево-направо…».

— Что ж, если вы так хотите… — Он пожал плечами и потянулся, чтобы отодрать доски, закрывавшие чердак.

Грязь, пыль и целая куча всевозможных вещей обрушились вниз. Ник успел выхватить из падающего потока нечто, покрытое тканью неопределенного цвета, которая когда-то, по всей вероятности, была белой.

При ближайшем рассмотрении это нечто оказалось рыжеволосой куклой.

Взяв куклу из рук Ника, Энелайз отступила назад. Крыша над чердаком, очевидно, еще не прохудилась, и кукла сохранилась великолепно.

Ник вышел следом:

— Энелайз…

— Да, — шепнула она. — Думаю, да. Это Энелайз, кукла Сары.

— Наверное.

— А что она делала на чердаке над спальней Джун?

— Не знаю.

Она посмотрела ему прямо в глаза, и он отвел взгляд. Если он не знал ответа, то только потому, что не хотел знать.

— Вы детектив. Я всего лишь дилетант. Но лично мне все понятно. Сара любила эту куклу. Джун пыталась ее отобрать, тогда — помните? В магазине у Хейзел. Но на виду у всех не посмела. Не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому она отобрала куклу дома и оставила ее здесь, на чердаке, когда они в очередной раз переезжали. Эта женщина сущий дьявол!

Ник обнял ее обеими руками и притянул к себе. Энелайз пыталась сопротивляться, но ей не хватало ни сил, ни желания. Склонить голову к нему на грудь, чувствовать исходящий от него особый запах — все это так успокаивало.

И совершенно не было похоже на те ощущения, которые она испытывала в его объятиях всего лишь несколько минут назад…

— Не надо так, — говорил он, поглаживая ее волосы. — Эту Сару ты совсем не знаешь и даже не видела никогда. Ты не можешь считать себя ответственной за ее боль. Эти волнения только измотают тебя, но ни к чему не приведут.

— Вы правы. — Начав было успокаиваться, она вдруг вырвалась из его рук. — Нет, вы ошибаетесь. Логика правильная, но здесь дело не в логике. Я знаю Сару. — Она крепче прижала к себе куклу. — Я чувствую, а сердце никогда не обманывает. Все, что имеет значение, идет не от логики и разума, а от сердца.

— И то, что ранит, тоже идет от сердца. Его слова сильно ее удивили. Энелайз пристально посмотрела на Ника, стараясь по его глазам прочитать все его мысли… и чувства. Ник отвернулся:

— Пойду осмотрю кухню. Нельзя терять время: нам еще сегодня ехать и ехать.

Ну, ехать им, положим, не так уж и долго. Да и какое это имеет значение? Сейчас Энелайз хотела найти Сару, как никогда. Понимая, что все это лишь ее пустые фантазии, она тем не менее чувствовала: Сара ждет ее. Она найдет Сару и вернет ей куклу.

Все, что нужно, так это не прикасаться к Нику. Не подходить к нему, не смотреть на него, не думать о нем и не мечтать о нем по ночам.

Она сумеет это сделать.

Ей придется суметь.

Обследовав весь дом, они не нашли больше ничего, кроме пыли, грязи и мышей. Выйдя из дома, Энелайз вдохнула полной грудью свежий воздух, напоенный чистым запахом летней травы и цветов, и только теперь поняла, что внутри этого дома ощущала себя загнанной в ловушку. Может, она настроилась на определенную волну и ощущала то же, что и Сара много лет назад, когда жила здесь со своей матерью?

— Что это? — спросил Хенк, подходя. — Кукла? Где вы ее нашли?

— На чердаке, — ответил Ник, отряхивая пыль.

— Ее там будто нарочно спрятали, — добавила Энелайз.

Глэдис покачала головой и усмехнулась:

— Неудивительно. Девчушка эту куклу везде с собой таскала. Я несколько раз слышала, как она говорила с ней, прямо как с живым человеком. Джун терпеть не могла эту куклу.

— А они не оставили никакого адреса? — спросил Ник. Это был важный вопрос, и, кроме всего прочего, он давал возможность сменить тему разговора и вернуться от обсуждения Сары к сугубо деловым проблемам.

— Но они же среди ночи уехали, — ответил Хенк на вопрос Ника, но Глэдис наморщила лоб, стараясь что-то припомнить.

— Кажется, вскоре после их отъезда я получила письмо на имя Джун из какого-то банка. Я его сохранила на случай, если узнаю, где она, чтобы ей передать.

— А какой банк, помните? — с надеждой в голосе спросила Энелайз.

— И-и, милочка, это ж когда было! И память моя теперь не та, что раньше. Кажется, штат то ли Огайо, то ли Айдахо, в общем, какой-то маленький штат, и в названии обязательно есть «ай» и «о».

Надежды Энелайз улетучились.

— А письмо не сохранилось? — спросил Ник.

— Нет. Я его наверняка выбросила. Хенк обнял жену за плечи:

— Я бы не был так уверен… Если вы, ребята, прокатитесь с нами до дома, мы попробуем найти письмо. Глэдис никогда ничего не выбрасывает. Все письма, которые нам написали дети и внуки, и каждая картинка, которую они нарисовали, у нее в сохранности.

Глэдис слегка толкнула Хенка:

— Ну хватит! Тебе ведь тоже нравится перечитывать письма детей! А вот насчет Джун ты прав. Я могла положить это письмо куда-нибудь и забыть. Если вы, — обратилась она к Нику и Энелайз, — согласны доехать до нашего дома, то я могу посмотреть. У вас, кстати, будет возможность ополоснуться. У вас обоих руки чернее грязи.

Ник многозначительно взглянул на Энелайз и пристально посмотрел на собственные ладони. Интересно, ему когда-нибудь удастся отделаться от спутницы?

Энелайз направилась к машине, Ник пошел следом:

— Полагаю, мне не удастся уговорить вас не брать с собой эту грязную старую куклу?

— М-гм.

— Я так и думал.

Он даже не попытался с ней спорить. Что ж, неплохое начало для путешествия в неизвестный штат с «ай» и «о».

Энелайз остановилась напротив универмага неподалеку от аэропорта небольшого городка в миле от Миннеаполиса. Ник привез ее в этот городок, проследил, чтобы она взяла напрокат машину и отправилась на ней в Миннеаполис. Ник был так рад, когда Глэдис нашла банковское послание, отправленное, как выяснилось, из Айовы, что Энелайз не отважилась расстроить его сообщением, что летит вместе с ним. А сама она твердо решила: то, что кукла Сары нашлась именно сейчас, — знак судьбы, а значит, она должна искать дальше.

Энелайз решительно направилась в магазин. При виде целого ряда платных телефонов перед входом ее охватило чувство вины. Домой она не звонила с субботы. Оправданий, конечно, море — то времени не было, то автомата поблизости не оказывалось, то, наконец, было занято…

Все получалось не совсем так, как планировалось. Вместо того чтобы возвратиться домой с победой и доказать всем раз и навсегда, что на нее можно положиться, она болтается по стране, как сказали бы ее родители, и ежеминутно рискует увлечься совершенно неподходящим человеком. Да если бы она действительно хотела доказать, что способна сама о себе позаботиться, она бы сию секунду поспешила в Техас.

Но возвращаться нельзя, нужно найти Сару.

От всей этой затеи, кстати, была и очевидная польза: Энелайз уже меньше боялась летать.

Хотя, возможно, все это лишь оттого, что она стала больше доверять Нику. Конечно, Ник мог сделать ей больно, обидеть ненароком, но дело свое он знал превосходно, умел все вокруг подчинять своей воле. И раз Ник считает, что хорошо управляет самолетом, значит, так оно и есть.

Вернувшись из магазина, Энелайз поспешила в аэропорт. Если она не успеет до отлета Ника, то весь путь до Айовы ей придется проделать на машине самостоятельно.

Ник шел к ангару, где его ждала Джинни. Он снова и снова вспоминал Энелайз. Удивительно, но Ник не услышал ни слова возражения, пока оформлял прокат машины для нее. Сам он, честно говоря, ожидал бурю протеста, особенно после того, как она вела себя, обнаружив старую куклу.