— Говоришь, тебе он нравится? — задумчиво произнесла ее мать, пристально всматриваясь в Эвелину.

— Да.

— Ты абсолютно уверена, что он не попытается приставать к тебе?

Эвелина искоса взглянула на мать.

— Я уверена, что он найдет способ устоять перед мои ми чарами. Ведь он будет там исключительно для того, чтобы наблюдать за прилетом какой-то маленькой птички, которую он открыл.

— Ты могла бы взять с собой Мэри, —предложила неожиданно Франческа.

Представив себе вечно в кого-нибудь влюбленную француженку в роли компаньонки, Эвелина расхохоталась:

— Мэри? Ты, наверное, шутишь?

— Ничуть. Правда, нравственность Мэри несколько хромает, но только в том, что касается ее самой. Она считает, что Господь наказал ее — или вознаградил? — дав ей артистическую душу.

Эвелина не столь снисходительно оценивала нравственные устои Мэри, но поскольку она все равно собиралась послать за модельершей, как только прибудет в «Северный крест», то можно было доставить матери удовольствие и захватить с собой Мэри с самого начала.

— Хорошо, — согласилась она. — Я попрошу Мэри поехать со мной.

— Вот и прекрасно. Чем больше у тебя будет помощников с организацией свадьбы, тем лучше.

Эвелина кивнула.

— Мама, предстоящее свадебное торжество пройдет успешно. Я предусмотрела все возможные случайности. Я продублировала бригаду грузчиков, я продублировала поставщиков и заказала все в двойном количестве. А кроме того, я лично буду присутствовать там, прибыв на место за месяц до торжества, и уеду только тогда, когда уедет последний из гостей. Свадьба Вандервурт — Катберт станет грандиозным событием.

На лице матери появилось какое-то странное выражение.

— Эвелина, дорогая, неужели обязательно превращать свадьбу в грандиозное событие?

— Конечно, — заверила Эвелина. — Люди прибегали к услугам фирмы тетушки Агаты, когда хотели получить не что грандиозное. Они имеют полное право рассчитывать, что так и будет. И я уж постараюсь оправдать их ожидания.

— А что будет, если ты не сумеешь достичь такой достойной цели? — тихо спросила Франческа.

Услышав вопрос матери, Эвелина почувствовала, как защемило сердце.

— Ты думаешь, что я не смогу?

Франческа, взглянув на выражение лица своей дочери, рассмеялась:

— Ах, Эвелина, дорогая моя, я ни на минуту не сомневаюсь в твоих способностях. Если бы ты мне сказала, что решила полетать, то уверена, что я увидела бы, как ты взмыла в небо над крышами и унеслась в сторону заката. Но я бы все равно задумалась о том, что заставило тебя подняться в небо.

Мать смотрела на нее с непривычной озабоченностью. Обычно Франческа подбадривала ее, никогда не сомневаясь в здравом смысле, способностях и предприимчивости Эвелины. Сердце у Эвелины защемило еще сильнее.

— Прошу тебя, мама, не беспокойся. Я смогу.

— Но, дорогая, я не могу не беспокоиться. Возможно, я… Ее прервал стук в дверь, и Эвелина с некоторым облегчением крикнула:

— Войдите!

В комнату вошла миссис Вандервурт, а следом за ней Мэри, которая тоже только что приехала. Поздоровавшись с Франческой, француженка удалилась в уголок и стала ждать.

— Добрый день, миссис Вандервурт, — поднявшись с кресла, приветствовала американку Эвелина. — Позвольте представить вас моей матери, маркизе Бротон. Мама, это миссис Эдит Вандервурт.

Дамы с нескрываемым интересом посмотрели друг на друга. На первый взгляд они казались очень похожими. Обе были изящными красавицами в полном расцвете зрелой красоты. У обеих белокурые волосы и прекрасные синие глаза. Обе одеты по последнему слову высокой моды. Хотя костюм Франчески из шерстяной саржи кремового цвета был немного переделан, чтобы достичь настоящего шика, а темно-синее кружевное платье миссис Вандервурт сидело прямо с иголочки.

Обеих можно назвать спокойными женщинами, но если спокойствие Франчески вселяло чувство умиротворенности, то спокойствие Эдит Вандервурт подразумевало только немногословность. Внешность Франчески очаровывала и привлекала, а красота Эдит Вандервурт позволяла лишь любоваться собой на почтительном расстоянии.

— Рада познакомиться с вами, маркиза, — вымолвила миссис Вандервурт.

— Я тоже рада познакомиться с вами, — вторила ей Франческа и, уложив рукоделие в рабочую корзиночку, поднялась с кресла. — Эвелина, дорогая, ты меня очень порадовала ХОРОШИМИ новостями. — Она повернулась к Мэри: — Мэри, мне необходимо кое-что сказать тебе с глазу на глаз. Пусть Дамы обсудят свои дела.

— Да, мадам, — ответила Мэри.

— В таком случае позвольте откланяться. — Франческа направилась к двери и, остановившись на полпути, сказала, очаровательно зардевшись: — Позвольте пожелать вам счастья в связи с предстоящим бракосочетанием, миссис Вандервурт.

— Благодарю вас, маркиза.

Франческа и Мэри ушли, и миссис Вандервурт повернулась к Эвелине:

— Ваша матушка — очаровательная леди.

— Спасибо, — с гордостью поблагодарила Эвелина и указала жестом на кресло. — Не изволите ли присесть? Может быть, приказать принести чаю?

— Нет, благодарю. — Миссис Вандервурт грациозно опустилась в кресло и положила на колени вышитый черным стеклярусом ридикюль.

— У меня отличные новости, — заявила Эвелина, сразу же перейдя к делу. — Мистер Пауэлл готов сдать нам в аренду монастырь на апрель.

Миссис Вандервурт спокойно кивнула. Она привыкла к тому, чтобы ее желания исполнялись. Она, по-видимому, даже не задумывалась над тем, какие трудности приходилось преодолевать людям, которым поручалось выполнить ее желания.

— Великолепно.

— Правда, есть одна загвоздка. Мистер Пауэлл настаивает на том, чтобы ему разрешили остаться в монастыре.

На физиономии миссис Вандервурт не отразилось никаких эмоций.

— Понятно. А вы объяснили ему, что это моя свадьба?

— Объяснила. Но мистер Пауэлл орнитолог.

Брови миссис Вандервурт удивленно взметнулись вверх.

— Вот как? Я не улавливаю никакой связи. Полагаю, в Великобритании есть и другие места, где можно наблюдать за птицами?

— Только не за той птицей, которая интересует мистера Пауэлла. Она относится к очень редкой разновидности, которую он недавно открыл.

— Да ну? Как же называется новая разновидность?

Несмотря на незнание латыни, Эвелина, к счастью, обладала хорошей памятью.

— Бубо формоза Плюримус.

Миссис Вандервурт с удивлением взглянула на нее.

— Вы о такой слышали?

— Я? Нет, что вы, — ответила миссис Вандервурт, так и не объяснив, чем был вызван ее удивленный взгляд.

Помедлив мгновение, Эвелина продолжала:

— Мистер Пауэлл настаивает на том, чтобы ему разрешили находиться в монастыре во время весеннего перелета птиц, и обещает никого не беспокоить своим присутствием. — На самом деле он не обещал ничего подобного, но УЖ она позаботится о том, чтобы он никому не попадался на глаза, даже если ей придется самолично запереть его в его комнате.

— Понятно, — пробормотала миссис Вандервурт. — А что вы сами думаете по поводу предложения мистера Пауэлла?

— Я думаю, что это ваш единственный шанс сочетаться браком в монастыре «Северный крест».

— Он, наверное, большой упрямец? Грубый, властный, Дерзкий? Его дед был таким.

— Нет. Мне он кажется очень приятным человеком, — вступилась за него Эвелина. — Он любезен, но несговорчив. И уж если он что-нибудь решил, то едва ли изменит свое решение.

— В таком случае мы согласимся на его условия. — Миссис Вандервурт открыла ридикюль и извлекла оттуда банковский чек. — Он покроет ваши расходы за несколько последующих недель, — протянула она чек Эвелине.

— Спасибо, — сказала Эвелина. — И пожалуйста, не беспокойтесь о мистере Пауэлле. Все будет хорошо.

Миссис Вандервурт поднялась с места.

— Я на вас надеюсь.

— Я вас не подведу, миссис Вандервурт. У вас состоится свадьба, о которой станут вспоминать долгие годы.

— Банни будет счастлив. К концу недели я пришлю вам список гостей. Список небольшой, но включены только избранные. Всего в списке пятьдесят человек, включая слуг.

— Буду ждать, — кивнула Эвелина, выходя из-за стола.

— Когда вы намерены выехать в монастырь?

— В самое ближайшее время. Дней через десять или около того. Мистер Пауэлл предупредил меня, что там придется сделать ремонт. — Оставляю все в ваших руках. И спасибо за то, что познакомили меня с вашей матушкой. Ее умение одеваться получило признание за пределами Англии. — Миссис Вандервурт направилась к двери, но уже взявшись за дверную ручку, остановилась. — Вы сказали, что ее одевает мисс Мольер?

— Да. Она настоящий гений.

— А вас тоже она одевает?

Вопрос очень удивил Эвелину.

— Нет.

— Если она такой большой мастер, как вы говорите, что подтверждает пример вашей матери, то почему она не одевает вас?

Эвелина даже растерялась от неожиданности.

— У меня не представилось случая воспользоваться ее талантами. Я не бываю на балах.

На какое-то мгновение Эвелине показалось, что губы миссис Вандервурт дрогнули в улыбке, но мгновение прошло, и когда американка заговорила снова, ее голос казался абсолютно бесстрастным:

— Женщина может пожелать выглядеть наилучшим об разом не только на балу.

Эвелине стало не по себе оттого, что разговор приобрел неофициальный характер. И какое дело миссис Вандервурт до ее гардероба? У Эвелины, как обычно, мысль практически без задержки обретала словесное выражение.

— Не понимаю, какое вам дело до моего гардероба, миссис Вандервурт?

В голосе Эвелины не было вызова, а звучало лишь искреннее любопытство, поэтому миссис Вандервурт отреагировала соответствующим образом:

— Вы будете присутствовать на моей свадьбе и на торжествах, ей сопутствующих. Не имеет значения, в каком вы будете выступать качестве, ваш внешний вид отразится на мне. Я хотела бы, чтобы он был безупречным, а для того чтобы выглядеть безупречно среди моих друзей, вы должны одеться по самой последней моде.