– Вы отлично выглядите. – Поспелов одобрительно оглядел меня. – Гораздо лучше, чем тогда, в редакции.

Я тут же впала в свое любимое состояние – разозлилась, потому что не могла не понять, что Поспелов мне врет.

– Слушайте, что вы мне голову морочите? – Эта фраза была смягчена смешком. – Я выгляжу не лучшим образом. Я выгляжу как заработавшаяся женщина.

– Да? – казалось, Поспелов был искренне удивлен. – А мне показалось, что вы стали такая… такая…

– Какая? Не бойтесь, говорите.

– Шикарная, – выпалил Поспелов.

– А, понятно, – кивнула я. Слово «шикарная» я никогда не считала за комплимент. В этом слове чувствовалось что-то неестественно-преувеличенное.

– Я честно так думаю, – неожиданно произнес Поспелов, и я рассмеялась. – Я не вру. Мы с вами виделись почти пару месяцев назад. Вы были другая.

«Еще бы, я тогда на самолете летала, потеряла половину живого веса!» – подумала я, вспомнив свой самолетный страх. Я хотела было рассказать о том, как тогда все происходило, но тут вокруг нас засуетился официант.

– Я уже все заказал, пока вас ждал. Все очень просто и вкусно. Утка с яблоками, немного салата, ну, десерт сами выберете.

– Отлично. – Я обрадовалась, что не надо будет вступать в длинные обсуждения меню. В еде я была непривередлива, а потому все эти гастрономические ритуалы не очень любила. – Спасибо, что вы это все сделали. У нас больше времени останется для разговоров.

– А вы что, спешите? – изумился Поспелов.

Я задумалась. Спешила ли я? Или это мое обычное желание побыстрей остаться одной? Избавиться от собеседника, потому что я не умею вести долгие разговоры ни о чем, не умею делиться своими проблемами, мыслями. Я умею слушать и сочувствовать, но предпочитаю сразу делать дело – если нужна помощь, сразу спешу ее оказать.

– Вы действительно спешите? Или вы не любите общаться? Или вам неинтересно со мной? – Поспелов вдруг очень конкретно подошел к проблеме, а я смутилась. Скорее всего я была так закомплексована, что мне самой было страшно показаться неинтересной собеседнику. И неожиданно я честно призналась в этом Поспелову.

– Да? – изумился он. – Я никогда не рассматривал в таком ракурсе обычную болтовню. Или просто спокойный душевный разговор. Как же без всего этого? И человека не узнаешь, и не поймешь его… Конечно, поступки и все такое, но даже интонация порой скажет больше, чем поступок.

– Вы правы. Это у меня от застенчивости. От провинциальности.

– Господи, какая глупость! – воскликнул Поспелов, а я вдруг испугалась. Человек, сидящий напротив меня, – журналист. Я уже знала, что он охотно пишет для других изданий и не исключала вероятность того, что содержание этого разговора попадет в прессу. Как говорил Димка: «Количество вареных яиц, съеденных на завтрак, тоже приносит неплохой гонорар!» – намекая на то, что продается любая информация о частной жизни.

– Что вы так себя не цените! И потом, в Москве полно людей не из Москвы! И что?

– Я ценю себя. Только действительно не привыкла к обвальному общению. А здесь это принято. И еще! – Я вдруг набралась нахальства: – Скажите, вы не будете писать о нашей встрече? Ведь цель сегодняшнего разговора – не узнать побольше обо мне, о моей сестре?

– Господи! Простите, а вы не предполагаете, что к вам может быть другой интерес? – Поспелов удивленно развел руками.

И в этот момент я совершила глупость.

– Не знаю. Иногда мне кажется, что нет, не может быть другого интереса.

За столом повисло молчание, обычно бойкий и весьма сообразительный Поспелов не нашелся, что ответить. Пауза была прервана официантом, который очень вовремя подал ту самую утку с яблоками. Я мрачно ковырнула вилкой поджаристую шкурку и наконец произнесла:

– Надеюсь, понятно, что это – шутка.

– Конечно, – с готовностью дернул плечом озадаченный Поспелов. – Я сразу все понял, только боялся рассмеяться.

– Это еще почему?

– Вы суровая.

Я улыбнулась:

– Не суровая. Сдержанная.

– Учту.

Некоторое время мы молча ели – утка была очень вкусной – прямо классическая домашняя утка с соленой жирной корочкой. Яблоки, большие и мягкие, были тоже хороши.

– Я, собственно, вот что хотел сказать, – начал Поспелов осторожно.

– Можно на «ты». Проще будет.

– Отлично! Я что тебе хотел сказать… – попробовал он новую форму обращения. – Да, так лучше. В смысле на «ты» намного удобнее.

– Так, что ты хотел сказать?

– Настя, есть предложение встретить Новый год вместе, в одной компании.

Я чуть не поперхнулась. Этого человека я видела всего третий раз в жизни. Почти ничего о нем не знала, никаких поводов для более близкого знакомства не давала. Что я должна была ответить на его предложение? Нужна ли мне эта гиря в виде целой ночи с незнакомыми людьми? Не проще ли встретиться после Нового года за чашкой кофе?

– Гена, я даже не знаю, что ответить, – мягко произнесла я. – Конечно, спасибо, но праздник семейный. И думаю, что Лида, сестра, потащит меня к себе.

– Не потащит. Я узнавал.

Ого! Когда это он подружился с сестрой?

– Мне Лида не рассказывала об этом, – ответила я спокойно. Пришлось сделать вид, что ничего особенного в разговорах за моей спиной нет.

– Наверное, просто не успела, – пожал плечами Поспелов. – Мои друзья собираются за городом, они снимают коттедж. Я могу заехать за тобой.

Я задумалась. Ехать и напрягаться не очень хотелось. С другой стороны, вдруг во время этого вечера я узнаю от Поспелова что-то такое, о чем специально он не расскажет?! Может, представится случай поговорить о книге – наверняка ее кто-то еще читал. И потом, может, имеет смысл наконец выйти за пределы своего узкого круга знакомых. Может, имеет смысл дополнить привычное окружение людьми новыми?

– Сегодня двадцать восьмое. Надеюсь, до тридцать первого я не передумаю. Во сколько нужно быть готовой?

– Часов в восемь. К девяти будем на месте. Я рад, что ты согласилась. Тем более что есть шанс увидеться с этой Монк.

– С ней?! – Я чуть не подавилась от неожиданности.

– Да, если она тоже не передумает. Во всяком случае, будем надеяться.

– Как тебе это удалось?! Как удалось с ней договориться?!

– Случайно, просто так сложились обстоятельства. Только не настраивайся, она может еще сто раз передумать.


Как бы я ни была строга с подчиненными, предстоящие праздники уже вскружили им головы, и никто работать не хотел. Семейные мужчины закупали елки, одинокие рассматривали записные книжки и соображали, кого можно пригласить на праздник. И те и другие делали запасы спиртного. Подарочная лихорадка наконец скосила и руководство. Лида паковала яркие пакеты, где были сувениры для сотрудников. Димка развозил по офисам партнеров и клиентов праздничные корзины с дорогим шампанским и шоколадом. Я же обзванивала конкурентов, коллег и поставщиков. Еще мы распорядились установить в фойе елку и повесить гирлянды. О показе моделей теперь уже никто не вспоминал.

– Настя, давай решим, когда поедем к родителям. – Лида наконец закончила готовить поздравления для коллектива.

– Ну, числа третьего. Нормально будет?

– Да, думаю, да. – Лида кивнула, а потом спросила: – Ты с Геной Поспеловым идешь в гости?

– Он уже Гена?

– А как его звать? Колей?

– Какой-то он прыткий!

– Настя, ты сама его нашла. Димка с ним был знаком и раньше. Идея о том, чтобы он сделал о нас статью, – ваша с Димой идея. Не его. Вы Поспелова завлекали рассказами о том, какие мы крутые. Человек согласился, отлично выполнил работу. Он, кстати, очень дотошный и внимательный. Он – не халтурщик. И выбрал отличную форму для подачи информации.

В этом я не могла не согласиться с Лидой. Поспелов, когда писал материал, прибег к удобной форме «личного опыта». Он рассказал о нас от лица человека, которому надо заказать свадебный костюм для себя и свадебное платье для невесты. Дальше он уже подробно говорил о том, что мы вообще шьем. Статья получилась очень живая, с элементами детектива, что он остроумно увязал все с тем же английским стилем. После выхода материала нам оборвали телефон. Звонили и конкуренты, и сочувствующие, и заказчики. Самым удивительным был звонок от Мурашовой. Наша секретарь, прежде чем соединить меня с ней, прошептала в трубку:

– Анастасия Павловна, очень строгая дама.

Секретарь Наташа спутала понятия «строгая» и «властная». Разговор с моей бывшей начальницей был коротким. Она поздравила меня с «модным почином» и заметила, что всегда считала, что я далеко пойду. «Слишком жирно было вас посылать за кока-колой для моделей!» – повторила она свою фразу, а мне стало приятно, что она помнит обстоятельства моего поступления в ее Дом моды.

– «Где Сюзи Менкес, а где мы!» – в свою очередь, процитировала я ее.

Она рассмеялась, и мы одновременно положили трубки. Несмотря на противоречивые воспоминания о том времени, звонку Мурашовой я была рада. И в том, что она вспомнила о нас, безусловно, была заслуга Поспелова. Таким образом, Лида была права, этот человек уже не был случайным для нас. А если к этому добавить мой интерес к Анне Монк, то выходило, что связь была более крепкая, чем могло показаться на первый взгляд.

Сейчас мне надо было ответить Лиде, а заодно и себе, о моих планах на Новый год.

– Думаю, тебе можно съездить. Тем более Димка говорит, что там соберутся люди интересные. И полезные для нас.

– Ну, если говорит Димка! И если – полезные для нас! – протянула я.

– Ладно тебе. Хватит дома сидеть. А третьего навестим наших. Я уже маме платье закончила.

В каждый свой приезд Лида упрямо привозила матери новый наряд. Она шила его, невзирая на то что родители, скорее всего, продавали все хорошее, что попадало к ним в дом. Во всяком случае, в их шкафу наших подарков мы не находили.

– И тебе тоже кое-что сделала. – Лида скорчила мордочку.

– Лида, я поправилась! На меня ничего не надо шить. Я после праздников сяду на диету!