Наталия Миронина - Свадебное платье мисс Холмс

Впрочем, это был невинный самообман. Писать для себя – это такое же вранье, как и утверждение, что женщины одеваются для себя. Что бы ты ни рассказывала, но тебе важно, как твой внешний вид оценят другие. С сочинительством – то же самое.

Это занятие меня привлекало противоречивостью. Писать для себя… На чистом листе создавать города, описывать людей, формировать их характеры. Придуманные герои будут произносить те слова, которые ты сам хотел бы сказать, да не сумел, не смог, не отважился или постеснялся. Это – твой мир, населенный только твоими людьми, и от тебя зависит их жизнь, их судьба. В этот мир можно убежать и любой момент подстроить под свое настроение. Это – убежище для души. И вместе с тем, у этого созданного тобой мира есть предназначение – стать публичным.

Это противоречие щекотало нервы. Заставляло искренность превращаться в душевную обнаженность, признание – в исповедь, любовь – в страсть. Возможность обнародования усиливала, утяжеляла чувства. И превращала частное занятие в публичную деятельность…

Звонок раздался неожиданно.

– Настя, ты как там? Наверное, отсыпаешься? – звонила Лида, и я вспомнила, что за последние дни ни разу не разговаривала с сестрой.

– Да, отсыпаюсь. – Я ничего не хотела рассказывать про свои расследования.

– Послушай, Настя, я забыла тебя спросить, ты шелк для свадебного платья нашла?

О, боже! Этот самый шелк, ради которого я пересмотрела километры красивейших тканей, ради которого училась говорить сложные английские фразы, ради которого старательно улыбалась продавцу-пакистанцу, его-то я и не нашла.

– Лида, нет такого шелка. Просто нет. Есть какой угодно. Любого цвета, но чтобы в еле уловимую клеточку, сливочно-белую клеточку – такого нет!

– И что нам делать?! – Лида была в отчаянии. – Это платье должно быть именно таким. Понимаешь, золото, матовое, бледное. Старинное, когда еще не добавляли в него медь!

– Лида, давай найдем что-нибудь другое! Ну, так же не бывает, чтобы нельзя было что-то чем-то заменить!

– Бывает! Ты не понимаешь! – Лида чуть не плакала.

– Я все понимаю – ты придумала и нарисовала. Но в бизнесе так не может быть – захотела и случилось. Надо подстраиваться под условия. Под реальные условия.

– Тебе не понять! А я хочу именно такую ткань. Я так задумала! Так рисовала!

– Закажи в Китае! – не выдержала я.

Сестра была упряма, и сейчас меня это разозлило. Тем более что я искренне не видела ничего страшного в том, чтобы ткань была другая. Меня волновали иные проблемы, связанные с деньгами и обязательствами, но к творческим задачам я относилась спокойно. Более того, сейчас я рассердилась на Лиду из-за ее упрямства.

– И закажу. И потратим на этот заказ деньги. Это – принципиально!

Лида бросила трубку.

«Нет, вы поглядите на нее! Какие капризы! Это же платье можно сшить из другой ткани. Пусть будет шелк, но без этой самой клетки. Можно бледно-желтый шелк, в конце концов. Столько денег предстоит потратить, мы уже взяли в долг, а она так капризничает. Ничего ведь еще не добилась. Она художник, пока только для нас с Димкой!» – Я была зла, как мегера.

В этот момент опять зазвонил телефон. Я схватила трубку.

– Я не хочу в таком тоне разговаривать! Не надо истерить! Выйду на работу – все обсудим. И делать будем только в том случае, если это будет целесообразно экономически! – выпалила я одним духом.

– Ого! Вот это напор! И кому это предназначалось? – послышался незнакомый мужской голос.

– Вы – кто? – опешила я.

– Поспелов, – прозвучало в ответ.

– Какой еще Поспелов? – разозлилась я, а потом спохватилась: – Извините, но мне казалось, что номера моего телефона ни у кого в редакции быть не может.

– А я же журналист. Я должен узнавать то, что мне надо.

– А мой телефон вам понадобился зачем?

– Отвечу, если вы скажете, на кого так кричали.

– Во-первых, я не кричала. Я говорила. Во-вторых, сестра – мой компаньон. А между компаньонами возможно все, даже ссоры. У нас же рабочие разногласия, – ответила я, стараясь быть вежливой.

– Я не вовремя? – помолчав, спросил Поспелов.

– Не знаю. Смотря что вы хотели сказать.

– Ну то, что иногда за нецелесообразностью скрывается коммерческая выгода. Во всяком случае, такие случаи в истории были.

– Что вы говорите! Может быть. Но мне совершенно не хочется об этом сейчас думать.

– Вы не очень вежливы, а это значит, что наш разговор надо перенести на другой раз. До свидания.

В трубке раздались гудки.

«Ну и пусть! Тоже мне! Будет учить, ничего не понимая!» – Сейчас я была зла на весь белый свет.

Но в этот день спокойно позлиться мне не дали. Следующим был Димка.

– Настя, ты отдыхаешь?

– В каком смысле? – с иронией спросила я.

– В прямом, – интеллигентный Димка не растерялся. – У тебя отпуск, и, может быть, ты в этот момент легла поспать.

– Нет, мне поспать не дадут.

– Перезвонить позже?

И этого я не хотела – оставлять на потом несколько разговоров неразумно.

– Дим, говори, не томи.

– Ясно. Настя, я вот что подумал, не нужно ли нам сделать акцент на социальной составляющей.

– На чем?

– Понимаешь, есть идея – в дополнение к «английскому стилю», то есть к производству одежды в классических традициях, добавить что-то социально значимое.

– Зачем?

– Это привлечет внимание серьезных людей, серьезных изданий. Это может поднять наш статус – от около гламурного к государственно значимому.

– Дима, этот статус может появиться, только если мы начнем масштабно работать. А когда у тебя один конструктор одежды и десять швей – это не государственный масштаб. Рано нам так о себе думать.

Димка молчал, а я пыталась подобрать слова помягче, чтобы объяснить начальнику рекламного отдела, что у нас кишка тонка для таких игр. Хотя мыслил он правильно. И двигался в нужном направлении. Не проходило и недели, чтобы о нас не писали разные издания. Конечно, это зачастую были небольшие информации, а то и просто упоминание в светской хронике.

– Настя, есть такая идея. Вернее, лозунг: «Мы хотим одевать страну». Понимаешь?

Я молчала. Кроме самонадеянности, я в этом ничего не услышала.

– Дима, с большой претензией. Кто мы сейчас, чтобы так говорить.

– Потом будет поздно. Во всяком случае, заявка не помешает. Настя, давай попробуем? – настаивал Дима.

– Ну, как хочешь, – спорить мне не хотелось. Это заняло бы много времени. И еще мне показалось, что вряд ли кто-нибудь серьезно заинтересуется нами. На государственном, так сказать, уровне.

– Хорошо, начну вести переговоры с изданиями. Составлю тебе вопросы, ты письменно на них ответишь, потом мы отдадим их журналистам. Они уже из этого что-то «приготовят». Пока…

– Дим, у меня есть журналист. Серьезный. Из серьезной газеты. Я переговорю с ним. Может, ты и прав…

Мне показалось, что нашелся отличный повод перезвонить Поспелову и загладить вину. Все-таки я была невежлива.

Поспелов был воспитанным человеком – на мой звонок он отреагировал спокойно и даже сочувственно.

– Вы можете даже не извиняться. Свой бизнес – это безусловная головная боль. Я вообще не понимаю, как женщины решаются на такой шаг.

– Когда другого выхода нет… – Я многозначительно замолчала, а потом продолжила: – И ведь потом есть какие-то убеждения, принципы, в конце концов, мечты.

– Ну, если – мечты, тогда конечно… – отреагировал Поспелов на мой пафос.

Сама я чувствовала, что перегнула палку.

– Бросьте смеяться. Моя сестра действительно всегда хотела шить. Шить красивые вещи. Она отлично рисует, у нее отличная фантазия, и она очень грамотный человек. Она начала учиться этому делу давно, когда мы еще жили…

Я осеклась, поскольку забыла, что Димка советовал прошлого касаться очень осторожно. «Вы еще не «звезды», но любопытство основа журналистики. Если есть что-то, что надо скрыть, лучше вокруг этого «чего-то» создать глухую стену. И замаскировать ее правдоподобной картинкой» – учил он.

– Где жили? – Поспелов явно ждал продолжения.

– Когда мы жили с ней вместе, до ее замужества, – вывернулась я.

– А, понятно. А вы?

– Что – я?

– Вы тоже об этом мечтали?

– Я мечтала о стабильности. – Произнеся это, я вдруг поняла, что мечты-то у меня не было. У меня были цели и задачи, которые я рядила в романтические одежды. Но мечты – сейчас я это понимала, – мечты у меня не было. Или была, но я про нее ничего толком не знала.

– То есть иными словами, вы мечтали о деньгах?

– О деньгах.

– Откровенно.

– А что тут удивительного? Вы не задали мне следующий вопрос.

– Зачем вам нужны деньги?

– Вот именно. Главное слово – «зачем».

– Ну и зачем?

– Чтобы спокойно выбрать дело по душе. Не торопясь и не делая ошибок. Мне надо было заработать денег, чтобы не волноваться за родных, за себя и заниматься тем, что нравится.

– А что вам нравится?

– Сейчас мне нравится готовиться к показу.

Поспелов рассмеялся:

– Увильнули.

– Почти. Вы почему звонили? Я так и не дала вам возможности сказать.

– Я хотел приехать к вам. Посмотреть, как вы работаете.

– С чего вдруг? Мы – не ваша тема. – Про себя я довольно ухмыльнулась. Все шло так, как хотел Димка.

– Почем знать. Можно интересно подать тему. К тому же влияние литературы иногда так неожиданно.

– Ну смотрите, вам виднее. – Я специально повернула так, чтобы инициатором затеи был Поспелов.

– Так, когда можно подъехать?

Я была в отпуске. Но делать мне уже было нечего.

– Завтра в одиннадцать вам удобно?

– Вполне, – отозвался Поспелов с готовностью.

Я назвала адрес, попрощалась и пошла мыть голову. Рассказывать о своем деле надо было с чистой головой.

На следующее утро я удивила всех своих торжественным видом и решительным шагом.