– И все-таки жалюзи! В производственных помещениях. В остальных – шторы. Будет уютно.

– И провинциально!

Мы спорили только по мелочам.

Пока мы оборудовали помещение, в газете было размещено объявление о наборе персонала. И через месяц мы уже проводили собеседования и давали кандидатам пробное задание – пришить карман, молнию и манжет. Эти экзамены, которые сдают, как правило, портные, принимала Лида.

– Несколько человек хорошей квалификации у нас есть, – сказала она мне как-то вечером.

– Надо срочно занять их работой. Любой. Самое главное, чтобы персонал не понял, что у нас простой, и чтобы люди не плевали в потолок. Это развращает.

– Пусть шторы шьют для нас же. Мы оплатим работу. Все равно кому-то бы поручили.

Самыми тяжелыми для меня были вечера. Вечерами я подбивала итоги: сколько потрачено, сколько надо потратить, сколько осталось.

Деньги, после оплаты аренды и всех необходимых закупок, были, но мне портило настроение то, что сбережения наши таяли, как весенний снег.

– Лида, надо начинать работу. Любой ценой. Любой. Несмотря на то, что многое недоделано. Будем завершать на ходу. Главное – закрутить машину.

Лида, которая в своем кабинете уже развесила эскизы и на манекенах готовые модели, согласно кивнула.

– Обзваниваю своих клиентов, приглашаю на открытие нашего Дома моды.

В ясный осенний день, когда весь город был в золоте позднего солнца и листвы, состоялся фуршет по случаю открытия швейного дома «Альто мода». Над названием мы долго не думали, просто заменили французское от-кутюр итальянским синонимом. Правда, Лида предпочитала на русский это переводить не как «высокая мода», а как «высокое шитье», что, по ее мнению, имело оттенок старины.

На мероприятие были приглашены мои коллеги из «метеоагентства» и лично Анатолий Дмитриевич, друзья по несчастью, которых так унизительно уволили из «МаМур». Я позвонила в газеты и журналы, с которыми когда-то была связана, занимаясь рекламой. Я приглашала их на открытие, суля эксклюзивный подход и низкие цены изготовления нарядной и повседневной одежды. Лида обзвонила всех, кто у нее когда-то шил платья и костюмы, тех, кто обращался за мелким ремонтом.

– Мы будем ориентироваться на всех. На все кошельки, на все вкусы.

– На все вкусы ориентироваться нельзя, – по привычке поправила я сестру, – надо ориентироваться на хороший вкус или формировать его.

Иногда я бывала занудой.

– Кто бы мог подумать! – Мой бывший коллега Димка только разводил руками. – Кто мог подумать, что ты сможешь такое сделать.

– Во-первых, не я, а мы. Мы с сестрой. Эта была наша мечта чуть ли не с детства. А во-вторых, мы ничего еще не сделали. Это нам только предстоит. Нужна реклама, нужны специалисты, нужно пробиваться на этот рынок – и для всего этого необходимы связи. У нас их нет.

– Не суетись. Думай, как следует. Что-нибудь придумаешь. – Димка отпил шампанского, которым мы угощали по случаю открытия, и добавил: – Вкусно!

– Дим, приходи к нам. Миллионов обещать не могу, но полную свободу действия – пожалуйста. Иногда это важнее.

Димка задумался, а через неделю возглавил наш отдел рекламы. Я отлично понимала, что сейчас без этой структуры не обойтись.

– Я пойду к вам при одном условии.

– Каком?

– Ты еще раз лично подтвердишь, что мне никто не будет мешать. Я сам разработаю концепцию, которой пока, как я понял, у вас нет.

– Разрабатывай, только хоть иногда советуйся с нами, – почему-то я Димке доверяла.


Хозяйственные хлопоты, новоселье, набор персонала, закупка необходимых мелочей для работы портных и закройщиков, наконец, весьма веселый и оптимистичный фуршет, и вот мы с сестрой сидим по своим кабинетам, а наши работницы старательно подшивают наши шторы, салфетки и прочие мелочи, которые вряд ли в будущем понадобятся. Но они работают, поскольку пока у нас нет клиентов, у нас нет работы.

– Слушай, как назло! Когда я сидела дома – телефон разрывался. Все просили что-нибудь сделать, а теперь? Теперь – никого!

– Подождем, пока заработает Димка со своим отделом, а во-вторых, ты не особенно расстраивайся. Все те, кто звонил тебе – они мелочь для наших масштабов. Нам надо думать о другом – о корпоративных клиентах, об артистах, о театрах. В конце концов, о гостиницах и ресторанах. Униформа и фирменный стиль – это хорошие деньги…

– Но далекие от высокой моды, – уныло добавила Лида.

– Если у тебя будет постоянная каждодневная работа, обеспечивающая компанию заработком, у тебя будет и время, и возможность заняться высокой модой. И потом туда. – Я многозначительно показала на потолок. – Туда надо еще пробиться. Там очень тесно, поверь. Я все-таки у Мурашовой проработала не один день.

– Понимаю, но мне иногда страшно становится! – Лида тихо прикрыла дверь.

Я была согласна с сестрой. Было страшно. Было очень страшно. Никогда еще не лежало на нас такой ответственности – в нашей компании трудилось немало людей. Они поверили нам, в наше дело, в наш успех. Что касается коллектива, то я была далека от Лидиного благодушия – я не считала нашу фирму одной семьей. Я четко усвоила, что на работе есть только начальники и подчиненные. И самой большой ошибкой является эта рабочая псевдодемократия.

– Лида, перестань болтать с портнихами! Перестань им рассказывать байки о своей жизни. Дистанция – очень нужная вещь, особенно когда тебе потребуется заставлять людей делать то, что им не захочется делать. И особенно, когда настанут тяжелые времена.

– Настя, я же совсем чуть-чуть. С утра, чтобы настроение поднять.

– Глупости! Настроение поднимают не заигрыванием, а хорошей оплатой отлично сделанной работы.

Лида была вынуждена согласиться через два месяца, когда деньги персоналу были выплачены чуть позже оговоренного срока и в урезанном виде. Я ввела режим строгой экономии – мы «проедали» больше, чем зарабатывали, реклама пока работала слабо, в довершение ко всему в одной из газет по нашей компании издевательски «проехались». Автор в весьма резких выражениях насмехался над нашей самонадеянностью. Его, видите ли, веселили наши амбиции – назвать компанию «Альто мода», не создав ни одной коллекции, по его мнению, было возмутительно глупо и самонадеянно. Я отнеслась к статье прохладно – меня куда как больше волновали деньги, которые надо заработать. Лида же повесила нос.

– Перестань! – не выдержала я. – Мы сделали все правильно. Пусть сразу понимают, какова наша заявка. Не ателье, не мастерская, а компания «Альто мода». У тебя эскизов на два показа хватит! И вообще ты меня удивляешь – переживать из-за глупостей! Ты лучше подумай, с чего мы начнем?

Мы никак не могли прийти к единому мнению и пытались выбрать направление.

– Я думаю, – говорила Лида, но от меня не могло укрыться, что она пала духом.

– Значит, так. Думать над этим – это не работа. Займись делом – сообщи сотрудникам о том, что зарплата будет меньше и позже.

– Как?! – Лида аж подскочила в своем кресле.

– Так. Экономическая необходимость. И она не обсуждается. Мы только начинаем работать, жировать нам не с чего.

У меня, как у «коммерческого директора» нашей компании, были очень веские причины для такого шага. И был явный, лежащий на поверхности, повод. Производство, которое должно было сдать в срок небольшой заказ салфеток, задержало сдачу на два дня.

– Настя! Всего два дня! Девчонки же работали! – Лида волновалась у меня в кабинете.

– Целых два дня, Лида! Целых два дня! При полном отсутствии другой работы! Все должны четко понимать, что это непозволительно. И потом, у нас режим экономии. А им на будущее – урок.

– Настя, они же могут уйти!

– Возьмем других.

– Мы все уже познакомились, привыкли друг к другу…

– В следующий раз не будешь знакомиться. И привыкать – это тоже лишнее. Здесь – работают. И только иногда отдыхают: когда для этого есть время и деньги. Всякие там тим-билдинги – это не для нас. Я просто требую жесточайшего подчинения, дисциплины и закрытости руководства. – Тут я со значением посмотрела на Лиду.

– Это ты о чем?

– Сама знаешь о чем! Не надо рассказывать о своей семье посторонним. Это обернется против тебя. Ты поняла меня? Субординация, подчинение, дистанция. Лида! Это сейчас у нас нет завистников, а есть просто люди, которые над нами посмеиваются. Когда же завистники появятся – нашими тайнами будут торговать, как пирожками.

– А они появятся?

– Кто? – не поняла я, уйдя в своих мыслях дальше.

– Завистники? – Лицо Лиды выражало такую детскую надежду, что я на миг пожалела, что была с ней резка.

– Конечно. Иначе бы я тебе не разрешила затеять это все.

– Тогда ладно. Я буду слушаться тебя во всем. Ты всегда оказываешься права.

Мне показалась, что плита ответственности, которая лежала на моих плечах, основательно потяжелела. «Ну, теперь я еще и за свои же гарантии отвечаю!» – подумала я и пошла в производство объявлять о задержке заработной платы.


Коллектив скорчил гримасу, но не разбежался. К счастью, в это время подоспел небольшой заказ от знакомых, которые открывали гостиницу. Потом по дороге на работу Димка заехал в банк и, обаятельно улыбаясь, – а это у него получалось отлично – договорился о заказе на производство форменной одежды для сотрудников. С миру по нитке мы собирали деньги на жизнь, но страх меня не покидал. Честно говоря, мне не было так страшно даже тогда, когда мы в сердцах, обиженные на родной дом, покидали город и ехали в Москву с маленькой швейной машинкой. Наверное, тогда я еще не знала, что такое стабильность, что такое риск, не знала, как страшно, когда есть что терять. Сейчас я понимала, что самым большим врагом является сытость и покой. А еще стабильность, которая слегка развращает, лишает азарта и подпитывает вполне естественный человеческий страх перед неизведанным. Другими словами, терять страшно тогда, когда есть что терять.