Абигайль наблюдала за сценой из окна гостиной.

— О, мама, только посмотрите, мистер Веджвуд снова возвращается. Как по-вашему, он опасается, что пришел не по тому адресу?

— Понятия не имею, Абигайль. А теперь отойди от окна. Настоящие леди не глазеют на улицу подобным образом. Что подумают соседи? — недовольно пробурчала Марианна, занятая вышиванием.

— Вряд ли соседям есть дело до того, что творится на улице, мама, — надулась Абигайль. — Здесь любопытных нет, если ты успела заметить. Дома всегда все знают, что происходит на улице: кто к кому приехал… кто с кем разговаривает, — это же вполне естественно.

— Подобное стремление совать нос в чужие дело в обществе не одобряется, — процедила мать. — А теперь берись за вышивание. Если к нам явится визитер, нельзя, чтобы он видел, какая ты бездельница!

Абигайль послушно взялась за пяльцы, всем своим существом прислушиваясь к раздававшимся внизу звукам, и все же подскочила от стука дверного молотка. Легкий румянец оживил ее хорошенькое личико, но она упорно не отрывала глаз от работы и не подняла головы, когда в дверях появился дворецкий.

— Мистер Джонас Веджвуд, мэм, желает знать, дома ли вы.

Марианна вздохнула. Как неприятно, что Абигайль привлекла внимание этого молодого человека! Несмотря на известность его семьи в местном обществе, не такого брака Марианна хотела для дочери. Но хорошие манеры запрещали отказать в гостеприимстве сыну семьи, считавшейся одной из самых важных в Сток-он-Тренте.

— Разумеется, Моррисон. Просите.

Дворецкий с поклоном удалился, и через несколько минут в комнату вошел молодой человек.

— Миссис Саттон… мэм… мисс Саттон, — пробормотал он с низким поклоном, — как любезно с вашей стороны принять меня! Я надеялся оставить карточку… не смел представить, что вы окажетесь дома.

Он не отрывал глаз от Абигайль, которая так и не отвлеклась от своего вышивания.

Марианна отложила пяльцы и учтиво улыбнулась:

— Садитесь, мистер Веджвуд. Мы не ожидали столь раннего визита. Видимо, вы приехали по делам? Поручение дяди?

— Так и есть, мэм. Но дела не заняли много времени и дядюшка разрешил мне полюбоваться достопримечательностями Лондона.

Он глянул на Абигайль, которая наконец подняла голову и застенчиво улыбнулась.

— Я надеялся, что мисс Аби… мисс Саттон примет приглашение в театр с последующим ужином. У меня есть ложа в театре «Друри-Лейн». По-моему, дают спектакль «Буря», и если вы не сочтете это за дерзость, мэм, окажете мне большую честь…

Речь бедняги постепенно затихала. Шляпа была окончательно измята, трость упала на пол, и Джонас, залившись краской, нагнулся, чтобы ее поднять.

Абигайль восторженно захлопала в ладоши.

— О, мама! Как чудесно… пойти в театр… я так мечтала… Кто играет Миранду, мистер Веджвуд? Вы знаете?

Он покраснел еще гуще, выпрямился и положил трость на колени.

— Боюсь, что нет, мисс Саттон… Не успел…

По правде говоря, он понятия не имел, о чем идет речь, знал только, что пьеса классическая, а следовательно, на нее можно водить порядочных девушек. Он умоляюще уставился на мрачную как ночь Марианну. Та ответила ледяной улыбкой.

— Нужно спросить у мистера Саттона. Он может посчитать театр неподходящим местом для молодой девушки. Абигайль нужно думать о своей репутации.

Сгорая от стыда, молодой человек пролепетал, что ни в коей мере не оскорбил дам. Он просто хотел доставить мисс Саттон удовольствие… и ее матери, конечно. Марианна ответила еще одним ледяным кивком, и в комнате воцарилось молчание.

— Я… Я надеюсь, папа нам позволит, мистер Веджвуд, — неловко пробормотала Абигайль. — Я бы очень хотела пойти, и вы ни на секунду не должны думать, что такое приглашение может оскорбить… Скорее наоборот.

Она вызывающе уставилась на мать.

— Я немедленно пойду спрошу папу.

Она подбежала к сонетке и, прежде чем Марианна успела возразить, энергично за нее дернула. Тут же появился Моррисон.

— Пожалуйста, попросите папу прийти и решить кое-что, Моррисон, — протараторила Абигайль, не давая матери вставить слово. — Скажите, что это очень важно.

Марианна не могла отменить распоряжение дочери в присутствии слуги, только плотно сжала губы и снова принялась за вышивание.

Через несколько минут в гостиную ворвался мистер Саттон.

— Что случилось, дорогая доченька? Что тебе нужно от твоего старого отца? О, да это Джонас Веджвуд! Добро пожаловать, молодой человек! — Он сердечно потряс руку Джонасу. — Как идут у вас дела? Рассказывайте все. Я буквально изголодался по доброй деловой беседе.

Он так пожирал глазами молодого человека, словно хотел унести его в библиотеку, чтобы обсудить финансовые проблемы, которые так его интересовали.

— Нет, папа! — воскликнула Абигайль вскакивая. — Ты не можешь увести мистера Веджвуда, пока не узнаешь о его приглашении. Он пригласил меня и маму в театр. Я так давно мечтала там побывать и умираю от желания пойти, но мама говорит, что ты должен дать позволение.

— Ах вот как?

Уильям глянул на жену и без труда понял ситуацию. Марианна ожидала, что он запретит поездку в театр, хотя Уильям в толк не мог взять почему. Обычно, если речь шла о дочери, он во всем подчинялся желаниям жены, твердя себе, что женщины лучше мужчин разбираются в подобных вещах, но Абигайль так умоляюще смотрела на него, сжимая загрубевшую ладонь своей маленькой ручкой, а кроме того, молодой Джонас Веджвуд ему нравился. Уильям много лет знал его дядю и всю семью.

— Не вижу ничего дурного, — объявил он. — Тебе полезно побывать в театре, кошечка, познакомиться с городской жизнью. Не так ли, любовь моя?

Он льстиво улыбнулся жене, но та лишь поджала губы.

— Если вы одобряете, сэр, мне остается молчать, — процедила она, яростно тыча иглой в канву, словно это была рука ее несчастного мужа.

— Ну, теперь, когда все улажено, я должен увести Джонаса в библиотеку. Выпьем по кружечке эля и потолкуем о состоянии рынков. Идемте же, друг мой. Попрощайтесь с дамами. Не сомневаюсь: вы еще не раз увидитесь с ними.

Схватив за руку, он потащил молодого человека за собой. Джонас едва успел поклониться дамам.

— О, мама, что мне надеть? — тараторила Абигайль, подскакивая от возбуждения. — Немедленно пойду и выберу. Бекки мне поможет. Как, по-твоему, синий бархат с верхней юбкой из небесно-голубого газа пойдет мне? В точности цвета моих глаз — так сказала модистка. И еще голубая соломенная шляпка с газовой вуалью… а может… желтый муслин… или он слишком легок для вечера?

— Перестань трещать, дитя мое, — вздохнула Марианна, пытаясь умерить восторг дочери. — Это всего лишь посещение театра. Никто тебя не увидит, ты не вращаешься в обществе.

Абигайль перестала прыгать.

— Люди будут смотреть на меня, мама. Все, кто придет в театр. Конечно, это не то, что бал, но я впервые выхожу на люди и они меня непременно заметят. Как всегда, — добавила она с довольной улыбкой.

— Должна признаться, ты довольно хорошенькая, — кивнула мать. — Но девушке неприлично привлекать к себе внимание своей красотой. Садись и продолжай работу.

Абигайль поколебалась, но послушалась. Она одержала победу, самую важную, и теперь, как искусный политик, будет почивать на лаврах. Не стоит торопиться и форсировать события.


— Итак, вы уже поговорили с девушкой?

Граф Бредфорд, заложив руки за спину, стоял в библиотеке Пикеринг-плейс.

Прежде чем ответить, генерал Хейуорд наполнил кларетом два бокала и подал один графу.

— Еще нет. Не успел.

Он поднял стакан в молчаливом тосте, на который не получил ответа.

— И когда вы намереваетесь ей сказать? Говорю вам, Хейуорд, я не собираюсь ждать вечно. И хочу девушку сейчас, а не когда она потеряет свою свежесть. Мне показалось, что вчера ночью она выглядела уставшей и осунувшейся.

— Уверяю, Серена абсолютно здорова, лорд Бредфорд, — надменно бросил генерал. — Я поговорю с ней, когда у меня на руках будут закладные.

Граф резко рассмеялся.

— Неужели? Считаете меня идиотом, готовым заплатить до того, как отведал качество товара?

— В таком случае вы вообще его не отведаете, милорд.

Генерал Хейуорд был истинным игроком и сейчас из-под полуприкрытых век наблюдал за гостем, прикидывая, как далеко сможет зайти, прежде чем граф сообразит, что противник блефует.

— А если девушка не согласится? Такой вариант вы не рассматриваете?

Бредфорд сменил тактику и, критически нахмурившись, пригубил вина.

— Неплохо… совсем неплохо. Единственное, что могу сказать в вашу пользу, Хейуорд, вы держите хорошие погреба.

Генерал благодарно улыбнулся, но ответил на вопрос неопределенным жестом.

— Серена поступит как ей велят, лорд Бредфорд, можете быть уверены.

Его милость скептически фыркнул:

— Перейдем к делу?

— Разумеется.

Генерал показал на кресло.

— Может, устроимся поудобнее?

Граф сел, вытянул толстые ноги в модных полосатых чулках и стал вертеть ножку бокала.

— Итак, условия нашего соглашения… Я получаю эксклюзивные права на вашу падчерицу, пока мне этого хочется, а в обмен возвращаю вам закладные на эту собственность и она становится вашей.

— Совершенно верно, милорд.

Глаза генерала блеснули. Он слегка подался вперед.

— Предлагаю вам в моем присутствии сжечь две закладные на самую маленькую сумму — девятьсот гиней, — и тогда я полностью отдаю Серену в ваши руки. Как только вы… скажем… э… осуществите вашу связь, мы уничтожим остальные две, на десять тысяч гиней. После этого Серена будет принадлежать вам на любой угодный срок.

Граф размышлял, по-прежнему вертя пустой бокал. Генерал потянулся к графину и вновь налил гостю вина.