Но до чего же горько было сознавать, что, получив его имя, она не получит его сердце. Ну да делать нечего, она привыкнет и к этому. Все равно это не так больно, как уехать из Кингсмида и больше никогда его не увидеть.

Она съела яичницу, а потом медленно пила чай, думая о том, чем будет заполнять свои дни, когда станет леди Мэттисон. Если бы в доме царила такая разруха, как семь лет назад, Кора с радостью занялась бы наведением порядка.

Но лорд Мэттисон уже все сделал сам.

В приступе беспокойства и раздражения Кора решила пройтись по дому, чтобы посмотреть, какие нововведения он осуществил помимо тех, что она уже заметила. Она не стала звонить экономке, в чьи обязанности входило показать новой хозяйке ее владения. Коре хватает своих забот, не стоит добавлять к ним открытую неприязнь этой женщины.

В первую очередь Кора направилась в картинную галерею, где принялась разглядывать портреты, заказанные бабушкой и дедушкой Кита по случаю помолвки его родителей.

Прежняя леди Мэттисон была очень хороша собой. Художник изобразил ее сидящей в кресле на ухоженной лужайке спиной к фасаду Кингсмида. Очень юная и счастливая, она с улыбкой смотрела на украшавшее ее палец кольцо с огромным рубином. Отец Кита стоял, небрежно прислонясь к стволу дерева, и смотрел на жену. Кора никогда не встречалась с этим человеком, но по его виду могла себе представить, как этот скучающий молодой щеголь со временем превратился в беспутного игрока, каким его описывал Кит.

Двадцать лет замужества за этим человеком превратили счастливую, улыбающуюся девушку с портрета в капризную женщину, отчаянно мечтавшую только о том, чтобы ее сын женился на богатой наследнице.

Но Кора не станет такой, как она! Когда они с Китом ехали в экипаже в Кингсмид, он обещал, что в их семье никогда не будет финансовых трудностей, вбивших клин между его родителями. Что он не станет пренебрегать ею и заставлять чувствовать себя несчастной.

И что бы ни случилось, она никогда не станет обращаться со своими детьми так, как эти двое обходились с бедным Китом. Они были так заняты собственными проблемами, что не уделяли ему никакого внимания. И повернулись к нему спиной, когда он больше всего нуждался в их поддержке.

А она? У Коры перехватило дыхание. Прошлой ночью она думала о Ките, о том, как в лесной хижине он обнимал полуголую женщину. Эта картина стояла у нее перед глазами, и она не могла от нее избавиться. И ни разу она не подумала о том, что ему пришлось вынести за семь лет после того, как она потеряла память и исчезла.

Но ведь он страдал. И то, что произошло в хижине лесника, не изменило его желания быть с Корой. Он так тосковал о ней, что даже придумал себе ее призрак, который повсюду следовал за ним. Кит едва не сошел с ума, когда вдруг увидел ее в толпе. Она и теперь помнила его страдальческий взгляд, когда в «Молнии» он схватил ее за руку и спросил, почему она от него сбежала.

Чувствуя себя виноватой, Кора стала убеждать себя в том, что кто-то все же был на стороне Кита. «Но нет, не стоит себя обманывать, – вздохнула она, – никого не было». Ни лучший друг Робби, ни родители не подумали, как ему тяжело.

Она прижала руку к губам, пытаясь сдержать рыдания. Точно так же, как его родители, она была занята только собой. Погрузившись в свои проблемы, она отвернулась от Кита. Вот и теперь на всю ночь она оставила его думать о том, что хочет снова его бросить, а ведь этого он боялся больше всего.

– О, Кит! – застонала она.

Неверность – не такое страшное преступление, чтобы целых семь лет быть отвергнутым всеми. Особенно если вспомнить о том, что его вынудили сделать ей предложение.

Коре стало невыносимо стыдно за то, что она встала в один ряд с теми, кто не захотел понять и поверить в его невиновность.

Подойдя к окну, Кора окинула взглядом лес, где ее любовь подверглась тяжелому испытанию. Если бы с ней не произошел несчастный случай, хватило бы у нее мужества бороться за любовь Кита? Прийти к нему и потребовать объяснений? Настаивать, чтобы он бросил ту женщину, если хотел жениться на ней? О боже, она боялась, что нет! В то время она была совершенно уверена в том, что не достойна его руки.

Кора вспомнила, как он держал ее за руку, представляя своей матери. Вспомнила высокомерный тон его голоса и то, как он настаивал, чтобы леди Мэттисон отдала ей обручальное кольцо, хранившееся в их семье многие поколения.

Ее сердце забилось чаще. Как же она ошибалась, позволив другим убедить себя в том, что Кит ее совсем не любит. Достаточно вспомнить, каким подавленным он был, когда они снова встретились, и как тревожился за нее. Как же она могла подумать, что она ему безразлична?!

Если она действительно любит Кита, разве не должна его поддерживать, что бы он ни делал и что бы ни чувствовал к ней? А она его любила. Еще совсем девочкой она влюбилась в того воспитанного угрюмого юношу, который хотел сделать ее своей леди. Потеряв память, Кора поверила, что она простая белошвейка Мэри, а потом отдала свое сердце суровому, мрачному игроку, поклявшемуся, что всегда будет о ней заботиться. Сколько сил он потратил на то, чтобы она вспомнила, кем была в прежней жизни!

И вот едва не предала его. Но ведь еще не поздно, она по-прежнему любит его. Несмотря на все невзгоды и страдания, которые пережил, он был по-прежнему ее Китом. Единственным. Что бы он ни сделал, и кем бы она ни была.

Надо найти его и поговорить с ним! Кора развернулась, намереваясь спуститься вниз, и чуть не подпрыгнула от неожиданности, обнаружив прямо за спиной дворецкого.

– Прошу прощения, мисс Монтегю, – сказал он. – К вам посетитель. Мисс Фаррел, – продолжил он, – зашла утром, как обычно, навестить миссис Полдинг. А когда услышала, что вы вернулись, попросила: не можете ли вы оказать ей честь стать первой из соседей, поздравивших вас с возвращением?

– В самом деле? – Кора могла только восхититься железными нервами этой женщины. Пока она ломала голову над более важным вопросом о том, что делать, чтобы избежать брака с Китом, мысли о той роли, которую сыграла мисс Фаррел, отступили на задний план.

– Я сказал ей, что вчера вечером вы плохо себя чувствовали и его светлость не велел вас беспокоить.

Неужели? Значит, Кит беспокоился о ней! Может быть, это не та всепоглощающая любовь, которую питала к нему она, но все же…

– Но миссис Полдинг сказала ей, что вы встали и позавтракали, и мисс Фаррел очень настаивала, прося меня узнать, не согласитесь ли вы ее принять.

У Коры появился отличный предлог уклониться от объяснений с Френсис.

Но разве не решила она только что стиснуть зубы и идти дальше в новую жизнь? Не прятаться от реальности, отказываясь от болезненных воспоминаний, не затуманивать голову вином, не отсиживаться в своей комнате, как покойная леди Мэттисон. И не пользоваться услугами дворецкого, чтобы избежать неприятных сцен.

– Благодарю вас. Вы очень предупредительны. Я приму ее.

Френсис буквально уничтожила Кору, заставив ее поверить, что она не годится в жены лорду Мэттисону.

Но с тех пор Кора семь лет работала не покладая рук, чтобы выжить. Она научилась стоять на своих ногах. Она заработала свое место в мастерской над магазином мадам Пишо.

С Корой случилось несчастье, и она осталась без попечения своих властных родственников мужчин и без установленных ими правил, зато оказалась на свободе и наконец стала собой.

Кора наконец-то узнала, какая она на самом деле.

И теперь, вооруженная сознанием независимости Коры и заработанным тяжким трудом Мэри пониманием, чего она стоит, она была, как никогда, готова заявить Френсис Фаррел, что той больше не удастся запугать ее!

– Мисс Фаррел ожидает в малой гостиной, – сказал дворецкий. – Вы желаете, чтобы я проводил вас вниз?

– Нет, спасибо. Я знаю дорогу. Скажите ей, что я сейчас спущусь.

Дворецкий удалился, а Кора снова повернулась к картине и еще раз взглянула на мать Кита.

Кольцо, изображенное на портрете, несомненно, было тем самым, которое Кит надел ей на палец вопреки возражениям матери. Тем самым, которое каждую ночь примеряла Френсис, пока Кора, сгорая в лихорадке, томилась на чердаке в доме викария.

Она вдруг обрадовалась, что Кит и Робби уехали. С этим она должна разобраться сама. В последний раз, когда она была здесь, у нее не хватило мужества и уверенности в себе, чтобы бороться за любовь Кита. Она трусливо спрятала голову в песок, тогда как Френсис праздновала победу.

Но это кольцо принадлежало нареченной лорда Мэттисона! Кора расправила плечи и, сжав кулаки и высоко подняв голову, пошла по коридору.

Теперь она сможет настоять, чтобы воровка вернула его назад!

Глава 12

Френсис Фаррел сидела на диване, который Кора считала когда-то диваном леди Мэттисон. Время от времени леди Мэттисон все же спускалась вниз, когда Френсис приходила с визитом, и принимала ее, сидя на нем.

– Какая любезная девушка, – говорила она, обращаясь к миссис Полдинг, чтобы Кора могла слышать ее слова. Затем следовало: – Френсис, дорогая, я знаю, вы не стали бы беспокоить меня… я так устаю… – И они, склонив друг к другу головы, начинали сплетничать по поводу людей, о которых Кора ничего не знала. А потом Френсис отправлялась выполнять какое-нибудь поручение леди Мэттисон. Один или два раза, заметив подавленный вид Коры, Френсис, прежде чем уйти, гладила леди Мэттисон по руке и обещала, что когда-нибудь, когда той станет лучше, она сходит с ней навестить арендаторов. А леди Мэттисон, фыркнув, поворачивалась и снова удалялась наверх, волоча за собой шаль или шарф.

Кора моргнула, отгоняя от себя образы прошлого, и уверенными шагами направилась к Френсис Фаррел.

Завидев ее, Френсис улыбнулась. Открытой, дружелюбной улыбкой, которая когда-то имела такое разрушительное действие.

– Не хотите ли чаю? – вежливо поинтересовалась она.

Перед диваном леди Мэттисон на низком столике стояли чашки с блюдцами, сахарница и тарелка со свежеиспеченными бисквитами. Все необходимое для ритуала приема утренних гостей.